Ступень 5. Бегство в Эдем (СИ)

- Поверь, Ири, ещё несколько дней назад я даже не слышал ни о каких богах, а это украшение я получил в подарок от своей девушки.

- И где она сейчас? - недоверчиво переспросила Ирума.

- Мы расстались... Давно расстались. Вернее, она сама от меня ушла.

- И что она сказала перед тем, как ушла от тебя?

- Ничего... Мы провели вместе восхитительную ночь, а наутро я нашёл на столе прощальную записку и вот этот медальон.

- А что было в той записке?

- Дословно я уже и не помню, это случилось настолько давно... Что-то про наказание и невозможность быть вместе. Утверждение, что амулет принесёт мне удачу. А также пожелание... Точно! Там было сказано, что если я окажусь на пороге смерти, то мне необходимо сжать амулет в руках и позвать её! Я действительно находился на пороге смерти, позвал, и вот я здесь! Меня однозначно спас амулет, а я ещё поначалу сомневался...

Да, не зря я подозревал в амулете портал - как минимум одной подтверждённой функцией - телепортацией - он обладает. Быть может, горькая, на грани слышимости усмешка Линнеи мне тогда тоже не почудилась? Но мои ностальгические воспоминания прервала Ирума, уверенно сказав:

- Вот ты и сам подтвердил мои слова, Кейт. Вопрос о твоей связи с богиней я больше не поднимаю - считаю это доказанным фактом. Ты, кстати, не забыл, что обещал мне спасти брата?

- Не забыл. Говори, что делать.

На лице девушки впервые появилась растерянность. Распахнув глаза на половину лица, она удивлённо спросила:

- А ты разве не знаешь?

- Откуда, Ири? О том, что я якобы являюсь жрецом, я впервые услышал от тебя.

- Я думала, что богиня сама должна объяснить тебе, что делать... Жрецов ведь никто специально не учит, они сразу становятся жрецами. Разговаривают с богиней, проводят ритуалы, приносят жертвы... Или ты полагаешь, что наш бывший жрец всё выдумал? Но он не мог быть самозванцем...

Я надолго задумался, не зная, что ответить. Взять на себя функции жреца просто так я опасался - ведь, по большому счёту, сам я ничем не лучше убитого мною мужчины, да, к тому же, лишён того, что местные жители называют магией и, следовательно, даже мелкие фокусы перед алтарём мне недоступны. И как я буду играть роль жреца? Придумать молитву? Принести жертву? Да я вообще не знаю, что делать! И, когда молчание слишком сильно затянулось, я всё это высказал в лицо Ируме.

Смотреть на девушку было жалко. Такое ощущение, что у неё из тела вытащили стержень - ещё мгновение назад она боролась, на что-то надеялась, и вот сейчас я собственными руками разрушил её последние надежды. Плечи девушки опустились, голова поникла, а глаза... Лучше бы она заплакала - тогда бы я не видел поселившуюся в них скорбь и безнадёжность. И я, подчиняясь пришедшему непонятно откуда озарению, наитию, спросил:

- А если твоего брата принести в храм?

- У нас нет храма, - потерянно прошептала девушка, - на площади есть алтарь, где все мы возносим молитвы богине...

- Значит, пойдём к алтарю, - уверенно сказал я, - показывай, где твой брат.

Услышав мои слова, Ирума тут же развернулась и, ухватившись за руку, потащила меня вглубь дома. Пройдя по короткому коридору и распахнув одну из дверей, девушка завела меня в спальню и, остановившись перед кроватью с лежащим на ней мужчиной, почти до головы укрытым одеялом, указала не него рукой и сказала:

- Вот мой брат. Бери и пошли.

- А имя у твоего брата есть? - переспросил я, подхватывая мужчину на руки и направляясь на выход. Мужчина, несмотря на видимую худобу и общий болезненный вид, оказался достаточно тяжёлым, и это явно был не жир - в руках я держал сильное мускулистое тело прирождённого бойца, пусть и измождённое неизвестной болезнью.

- Имя неважно, - с лёгким оттенком неуверенности ответила Ирума.

- Почему? - задал логичный вопрос я, выходя с телом из дома и быстрым шагом продвигаясь к центру посёлка, где я только что убил жреца.

- Давай, ты сначала попытаешься вылечить брата без имени? - в голосе девушки промелькнули просительные нотки.

- Ты не сказала мне имени своей сестры, - на ходу сказал я, - и не говоришь имени брата. Почему? Я хочу знать их имена.

- Сестру зовут Лания, а брата... Брата зовут Оэл.

- А почему не сказала сразу?

- Жрец Мары, узнав имя своей жертвы, может пленить её душу. Я боялась за жизни своих родных.

- Бред! Души не привязаны к именам, это суеверие! Да и своё имя ты мне сообщила.

- Ты ошибаешься, Кейтон, - девушка ответила настолько тихо, что я едва её услышал, - а отдать свою душу в обмен на жизнь брата я готова...

Отвечать я не стал - мы уже пришли. Труп убитого мною жреца уже убрали, и о свершившемся говорила лишь слегка помятая трава с пятнами крови. Держа на руках Оэла, я подошёл к камню, на котором недавно стоял, обращаясь к селянам, жрец, и сгрузил тело прямо на него. Немного отдышавшись - всё же груз оказался для меня достаточно тяжёл - я теперь уже без спешки осмотрел постамент. Неровно отёсанная в виде постамента каменная плита перекрывала вход в небольшой домик, в котором с трудом могло бы уместиться десятка полтора человек. Попасть в домик можно было через единственный вход, перебравшись через постамент, что я тут же и проделал. Оказалось, что алтарь установлен у дальней стены домика в одну комнату, являвшегося, и это было хорошо заметно изнутри, всего лишь крытым навесом над алтарём. Сам алтарь представлял из себя ещё один поставленный стоймя замшелый, покрытый покровами тысячелетий и отполированный прикосновениями бесчисленного количества верующих каменный валун, у которого искусный резчик стесал переднюю часть и вырезал на ней точно такое же изображение рурха, как и то, что было выгравировано на моём медальоне. Если бы я не знал, что между моим амулетом и алтарём богини смерти этого мира пролегла бездна времени и пространства, то непременно уверился бы в том, что изображения принадлежат резцу одного гениального мастера. Вокруг алтаря в беспорядке лежали человеческие черепа, а сразу за алтарём из точно таких же черепов какой-то сумасшедший эстет даже выложил небольшой курган. Похоже, этим психом являлся убитый мною жрец, и у меня возникло стойкое ощущение, что он причастен к появлению в этой коллекции как минимум нескольких черепов. Что ж, на моей душе только что значительно полегчало - с неё свалился груз недавнего убийства.

Решив, что необходимый ритуал желательно провести как можно ближе к алтарю, я вернулся за телом Оэла и, затащив его в избушку, положил прямо перед алтарём, устроив поудобнее. Мужчина моих стараний не оценил - он до сих пор находился без сознания.

Пока я пристраивал тело, в дом осторожно вошла Ирума. Посмотрев на алтарь и на распростёршееся под ним тело, она робко спросила:

- Теперь богиня вылечит моего брата?

Не зная, что ответить девушке - в её глазах только что на смену отчаянию пришла робкая надежда - я, как совсем недавно на звездолёте, взял в руки медальон с изображением оскаленного кота, сильно сжал его в своих ладонях и тихо пробормотал, устремив взгляд на алтарь, а мысли куда-то в небо:

- Богиня, если ты слышишь меня - спаси жизнь лежащего перед твоим алтарём человека... Я не знаю, какую плату ты потребуешь за свою помощь, но взять её можешь с меня...

Оглушительный треск раскатившегося по площади грома отбросил меня от алтаря, оглушив и заставив шевелиться волосы на голове - похоже, только что в непосредственной близости от меня в землю ушёл разряд молнии. В воздухе ощутимо запахло озоном. На острых сколах алтаря заплясали искорки статических разрядов.

Досталось и лежащему перед алтарём телу - оно с хрипом выгнулось, мужчина судорожно закашлялся, выплёвывая изо рта сгустки запёкшейся почерневшей крови, после чего съёжился, свернувшись в позу эмбриона и тихо застонал. Я стоял, не зная, что мне делать - удивляться или бояться, слишком уж вовремя ударила молния, чтобы объяснить подобное природное явление простым совпадением. Да и погода снаружи стояла пусть и облачная, но до самого последнего мгновения ничто не предвещало дождя - солнце, когда мы шли по деревне, выглядывало из-за туч с регулярной периодичностью.