Рыжик (СИ)

Бедная Люда! Она думала, что ребёнок на сегодня достаточно напуган... Она даже до комнаты дойти не успела, как малАя уже снова начала наглеть.

"Лю! Теперь хоцю мутики", - заявила она приказным тоном, едва Люда вошла в комнату.

"Куда?! У нас ещё дел по горло!"

"Я узе наработалась!"

"А я - ещё нет! - съязвила Люда. - Жрать мы шо будем?"

"Ты как хоцесс, а я иду смотреть телик!"

"А-а-а!.. - понимающе протянула Люда... и согласилась: - Да... Действительно... Хорошо... Иди смотреть свои мультики... а я пока схожу в магазин", - и она с непрошибаемым спокойствием принялась одеваться-собираться. Миклуха даже не сразу сообразила, как именно её надурили, а когда дошло, Люда уже выскользнула за дверь.

"А?.. Ап?.. З-з-з..." - опешила Миклуха и, пока она расчухивалась, Люда уже и по лестнице спустилась.

"Так нецесно!" - опомнилась "деточка" в вестибюле.

"Что - нечестно?" - Люда была само спокойствие.

"Всё нецесно! Я зе не могу остаться!"

"А я чё? Я - ничё... Я же не запрещаю..." - бубнила Люда, выходя на улицу.

"Всё равно нецесно! - Миклуха ещё попыталась качать права, но тут обнаружила, что уже и возвращаться поздно: - А! Куда?! Обманьсьцица!"

- Хи-хи... хм... - чтобы не пугать прохожих, Люда прикрылась рукой. - "Ну-у-у... моё дело предложить..."

"Мы-мы-мы..." - набурмосилась малая и обиженно замолкла.

"Ну и ладно!" - решила Люда и направилась в магазин.

Долгожданная тишина в мозгу радовала, солнышко грело, воробьи чирикали, а вся воскресная природа навевала благодушие и пофигизм. Даже перспектива угодить в ближайшее время в дурдом, уже не казалась такой реальной. Довольная своей маленькой победой, Люда "летящей походкой" вырулила на главную улицу и... едва не поплатилась за потерю бдительности. Потому что по всему тротуару стройными рядами - колоннами, семьями и в одиночку - шагали и ковыляли по дороге в церковь воскресные молельщики.

- Ой-йо! - тормознула Люда. - "Грешников-то сколько! Так ╕ сунуть, так ╕ сунуть..." [прим. - "так и валят"] Она дождалась промежутка, пропустила трёх решительных женщин, которые строевым шагом с отмашкой промаршировали вдогонку удаляющейся колонне, хмыкнула им вслед и ввинтилась в следующий поток, пристроившись за каким-то благообразным семейством.

Миклуха помалкивала.

Толпа жила своей жизнью, и каждый, кто в неё попадал, немедленно становился частью этой жизни. Люда попыталась было сопротивляться, но была пхнута сзади, наступила на ногу спереди и, наконец, смирилась с тем, что быстрее богомольцев она в магазин не попадёт. "Та жебысь вы впукли! - кипела она вынужденным негодованием. - В законный выходной культурные люди дома сидят, телевизор смотрят. А этих, видать, совесть нечистая мучит"...

"Совесть мучит, жадность пучит -

Ничему нас жизнь не учит!"

..."Понагрешили, видать. Всю неделю воровали, ругались, пакости ближнему делали. А теперь, вот, в церкву бегут, заботятся об очищении души. Отстоят обязательную программу... и дальше можно всю неделю грешить".

Как наглядный пример, прямо перед нею благообразные баба з д╕дом волокли в церковь двух оболтусов-внуков. Внучки, "прикованные" за руки, нудно развлекались, дёргая друг дружку. Их уныло опущенные стриженные затылки выдавали крайнюю "набожность" юных бандюганов и даже выходные костюмчики смотрелись на обоих, как на людоедах галстуки.

Вот оно детишкам надо? Им бы сейчас качельку во дворе доламывать (железную!) или, там, малышню в песочнице лупасить (руки же чешутся!), на крайняк - "дурака" раскинуть на отжатые в подворотне деньги... А их - в церкву! Бе-е-едненькие!.. Вот интересно, как Боженька...

Додумать впечатления Люда не успела.

- А шо ти довбеш?! А шо ти гатиш?! А ти!.. А ти!.. - неожиданно сцепились начинающие бандюки, на ходу мутузя друг друга локтями.

Люда не удержалась и понимающе "хрюкнула" в кулак: как говорит Костик, примерно это я и имел в виду! Она ещё успела удивиться мелькнувшему где-то на задворках сознания мелкопакостному чувству, но тут ей ненавязчиво намекнули за пошевеливаться, и Люда двинула дальше, оглядываясь на предмет кого бы ещё облаять.

"Предмет" нашелся почти сразу: справа от Люды куколка-дочка тащила за руку пригнобленного вида маму. И целеустремлённости в девочке было столько, что Мальвине хватило бы заставить вымыть руки десятерым Буратино.

...Парадно-выходное платьице, рюшечки-оборочки, надменный взгляд будущей красавицы... девочке явно не терпелось узнать, как она будет выглядеть на фоне золотого амвона. Если бы не мама, она уже была бы там! Ох, эта мама, которая, всё утро те рюшечки подшивала и складочки разглаживала, а теперь мыслями не то что в церкви, а уже на обратном пути - в магазине!

Последняя мысль Люду насторожила: "Успеть бы, пока все обратно из церкви не попрут..." В это время девочка оглянулась на пацанов, состроила презрительный взгляд по поводу всяких придурков и энергично потянула маму, всем видом демонстрируя желание побыстрее миновать этот рассадник "мирского зла". Она решительно шагнула вперёд и...

- Мя-ам! - Бздынь!

Её платьице, её новое беленькое платьице со всеми рюшечками и оборочками оказалось "размазанным" по грязному асфальту вместе с его хозяйкой, да так внезапно, что Люда едва через неё не навернулась!

- Мааа-мааа!!! - "падшая" красавица подняла рёв, достойный будущей эстрадной карьеры.

"Хи-хи..." - снова мелькнула подленькая радость.

"Хи-хи?.. Что - "хи-хи"?" - мерзкое предчувствие колючками впилось в нервы. - Миклуха?! Опять?!! А ну прекрати хулиганить!" - Но грозность окрика была сильно подпорчена быстро нараставшей паникой: "Ой, шо щас бу-удет?!!"

"Будет" не заставило себя ждать. Какая-то тётка попыталась прошмыгнуть перед носом у Люды, но запуталась в собственных ногах и схватилась за впереди идущего поважного пана. Тот не устоял и начал заваливаться, хватаясь руками за воздух. В воздухе нечаянно оказалась чья-то сумочка, которая с негодующим "Пане-е-е!" была выдернута из лап "охальника" и тут же въехала кому-то в голову. Народ обступил пострадавших, горячо обсуждая происшествие, и Люда поспешила обойти затор. Но не успела и шагу сделать, как толпу, в которой она завязла, догнала следующая колонна. И тогда началось самое страшное...

"Гы-гы... Пи-и-индыкс!" - веселилась Миклуха, раздавая тумаки налево и направо. И народу это страшно не нравилось. Снежным комом вспухли взаимные претензии. Призывы "поб╕йтеся Бога!" потонули в возмущённом гомоне. Вот уже и баба нашлась, которая взяла на себя руководство "восстанием". Дело уверенно шло к драке. Отчаянным рывком Люда протолкалась через разошедшихся богомольцев и вывалилась прямо на проезжую часть:

- Фу-ухххх!..

Но только ей вздохнулось свободнее (все машины сейчас двигались по другой стороне в город), как обнаружила, что не одна она такая умная. Некий мужичок "страждущей" наружности ковылял тем же краем дороги навстречу потоку богомольцев, опасливо косясь на бушующую толпу. Этот архаичный тип, чуждый демократическим веяниям, явно приобрёл уже свою порцию "воскресного блаженства" и бережно придерживал пляшечку [прим. - "бутылочку"] под полой потёртого пиджака.

Люда замерла, предчувствуя неизбежное. Мужичок "споткнулся" об её взгляд и, напряженно косясь, попытался обойти.

Он двинулся влево.

Люда, не успев подумать, шагнула туда же.

Мужичок испуганно дернулся вправо.