Кабальеро де Раузан (ЛП)

Похоже, никто не заметил корабля, не пришел на помощь. Ничего удивительного, что пляж был пуст, ведь возле Рейкьявика не было зловещих мест. Эрико позвал Одина, взял палку и двинулся к пляжу. Путь был не близок, идти было нелегко. Эрико подошел к берегу.

К этому времени корабль уже поглотила вода. Он обнаружил обломки, и сеньору с девочкой без сознания, возможно мертвых. У сеньоры был проломлен череп, она так сильно сжимала в руках девочку, что скорее не волны задушили ее, а она.

Эрико печально рассматривал два тела. Будучи менее чувствительным и более полезным, пес приблизился к потерпевшим, обнюхал и стал лизать руки девочки. Один был из Гренландии и привык помогать обмороженным хозяевам. Эрико посетила мысль, что девочка, возможно, жива; сеньора тоже была бы жива, если бы не ушибла голову о камни. Он подставил ухо к боку девочки, и ему показалось, что та слабо дышит.

Тогда он расщепил стальным наконечником палки несколько досок от обшивки корабля, которые волны и ветер выбросил на берег, зажег пламя и приблизил его к девочке, но не смог разомкнуть объятия сеньоры, они превратились в щипцы. Огонь вскоре подействовал: объятия умершей разжались, девочка пришла в себя.

Сначала та словно окаменела. Посмотрела по сторонам, ничего не видя и не понимая, затем остановила взгляд на теле сеньоры, показала пальцем и безумно захохотала:

– Это моя мать! – к девочке вернулись ощущения, но не рассудок.

Карлик вздрогнул.

Один снова приблизился и стал лизать ее руки. К счастью, она не испугалась. Наоборот, погладила и ласково взглянула на него:

- Полижи мою мать, оживи ее.

- Сеньорита, – сказал Эрико, – ваша мать ударилась головой и умерла.

Сначала девочка не обратила внимания на карлика, потом заметила его, испугалась и ей захотелось убежать. Она придвинулась к псу, словно тот был ее защитой.

- Не бойся, девочка, – смиренно сказал Эрико. – Я добрый и спас тебе жизнь.

- Если ты добрый, оживи мою мать.

Эрико молча приподнял голову сеньоры и показал девочке. Голова сеньоры была ужасно раздроблена. Девочка приблизилась к сеньоре, долго смотрела, затем сказала карлику с равнодушием безумной: – Это моя мать!

- Да, – сказал карлик, – и я похороню ее. Ты позволишь?

Девочка пожала плечами:

- Я хочу есть, если ты хороший, дай мне поесть.

Эрико вытащил из мешка бутылку ликера, дал выпить девочке, и предложил кусок мясной закуски. Сначала девочка ела с отвращением, потом с жадностью.

Эрико пошел искать место, чтобы похоронить тело сеньоры. Он нашел подходящее в низине, недалеко от пляжа, у двух белых тополей. Палкой он раскопал могилу – земля поддавалась.

Девочка не хотела смотреть, как хоронят ее мать. Карлик расстелил свой плащ из шкур и девочка села, а Один растянулся у ее ног. Собаки любят детей.

Ликер, пища и тепло подействовали, потрясенная девочка уснула. Эрико снял медальон с шеи сеньоры, кольцо с левого пальца, потом нашел у нее в кармане мокрый бумажник. Карлик положил его сушиться на пригревающее солнце.

Эрико видел, что там что-то написано, но не смог прочесть. Он положил сеньору в могилу, прикрыл лицо обрывком одежды, зарыл яму и прибил сверху землю. Затем накрыл могилу песком и мхом, чтобы скрыть следы могилы. Затушив костер, он разбросал пепел, а затем разбудил девочку:

- Пойдем отсюда.

Девочка машинально встала. Но поскольку земля была влажной, а она слаба, карлик сказал:

- Если позволишь, я понесу тебя на руках.

- Куда?

- В мою хижину.

Девочка разрешила. Она, казалось, забыла обо всем. Карлик с Одином направились к вулкану.

Эрико пришел на восточный пляж не из-за любопытства, он правильно рассуждал, что можно помочь потерпевшим. И меньше всего ожидал, что подберет девочку от восьми до десяти лет в состоянии помешательства. Эрико был суеверен и решил, что в этом есть что-то таинственное, возможно, новое колдовство, чему и обрадовался.

Эрико добрался до хижины только к вечеру. Дорога была плохой, или лучше сказать, дороги не было. К тому же, Эрико хотел пройти окольными путями, чтобы его не заметили. Предосторожность ненужная, ведь та сторона острова была дикой и пустынной.

В хижине он расстелил для девочки кровать из прекрасных шкур (мы упоминали, что этих зверей в Исландии очень много), а девочка была уставшая, он приготовил ей поесть, и та улеглась. Животворящее тепло шкур и пережитое повергли сироту в глубокий сон. Эрико оберегал этот сон с отеческой заботой, чтобы ей услужить, когда она очнется. Но девочка спала крепко.

Девочка проснулась, когда солнце уже поднялось. Не узнав места, она испуганно вскочила с кровати, стала тереть глаза, чтобы развеять невидимое облако. Затем горько заплакала о матери.

В это время Эрико со скалы наблюдал за побережьем, а услышав плач, побежал к девочке. Та перестала плакать, пристально оглядывая его с ног до головы.

Мгновенно она успокоилась и вспомнила все. Кораблекрушение, смерть матери, встречу с диким карликом. Это был не сон. Она вспомнила и снова потеряла рассудок. Она уселась на утес. Солнце разогрелось: со всех концов острова поднимались легкие испарения. Блестевшие утренним светом горы, казалось, находились совсем рядом.

Океан был синим и спокойным.

Дикие лани усердно паслись в долинах, летали стаи уток. Пахнущие мускусом козы прыгали по скалам.

Реки Лаксау, Тьоурсау и Скаптау серебряными лентами сбегали в разных направлениях, излучая свет, как и озера свои неподвижные лица. Вокруг Геклы было полное одиночество.

Девочка замерла на долгое время. Можно было подумать, что она пришла в восторг от панорамы, открывавшейся взору, а может быть, от мыслей или воспоминаний. Но девочка ничего не понимала и не помнила. Если она не помешалась от всего, то по крайней мере, была невменяема. Ощущений не было, мысли спутались. Тревожил ее пристальный взгляд.

Прошел час, другой. Девочка спросила у заботливого Эрико:

- Как тебя зовут, карлик?

- Эрико, – ответил тот и решился спросить:

- А тебя, девочка, как зовут?

- Эдда, – но тут же пожалела, что ответила, и замолчала.

Тогда Эрико спросил:

- Ты чего-нибудь хочешь, моя девочка?

- Да, хочу в город. Есть ли на этой земле город?

- Де, есть несколько городов. В какой ты хочешь пойти, Эдда?

- Ни в какой не хочу идти. Я хочу есть, карлик.

- Почему ты не зовешь меня Эрико?

- Эрико, ты? Тебя зовут Эрико? Неправда! Эрико – это имя принца, а ты карлик.

- Ладно, Эдда, зови меня, как хочешь, но знай, что я хороший и хочу помогать тебе.

- Помогать мне! Чем помогать?

- Во всем, что пожелаешь. Если хочешь, я отвезу тебя на родину.

- На мою родину? Морем? Нет! Нет! – воскликнула ужаснувшаяся девочка.

- Ты не хочешь плыть по морю?

- Никогда. Карлик, я посплю, я устала.

- Пойдем, девочка, пойдем в хижину.

Эдда поднялась и последовала за Эрико.

Обед карлика не был скромным. Он состоял из мяса, сыра, картошки и пива. Девочка восстановила потерянные силы и пожелала вернуться в постель. Эрико отнес ее и сидел с ней, пока та спала, затем бесшумно вышел, запер дверь хижины, и велел Одину выйти и охранять. Сытый пес послушался, опустил голову на передние лапы дал жизни идти своим ходом. Эрико взял палку и быстро спустился к берегу моря.

Там ничего не изменилось. Он выбрал пригодные обломки, спрятал их поблизости, чтобы потом перенести в хижину.

Эрико был силен и усердно трудился. На закате он вернулся в хижину, довольный тем, что принес, но его беспокоила девочка. Она уже очнулась? Вышла из пещеры? Сбежала? Ничего такого не случилось. Девочка не проснулась, а если бы проснулась, то не осмелилась бы встать с постели.

Прекрасный часовой, Один, был все там же, где его оставили. Когда Эрико позвал девочку, та обрадовалась. Эрико доверительно приблизился к ней:

- Девочка моя, ты что-нибудь хочешь?

Девочка задала ему тот вопрос, который он задал ей: