Кабальеро де Раузан (ЛП)

Жизнь Эрико улучшилась, но в этом ему помогли не сокровища. Они обременяли его. Его кормило стадо. Однако, он охранял сокровище больше, чем жизнь. Он ждал чего-то? Нет. Задумал что-то? Нет. Эрико был одурманен своей находкой.

Единственное, что делало Эрико человеком – его сердце, внутри которого была пропасть мрака и тайны. Эрико поклонялся сокровищам, которые огорчали и мучили его, но отказаться от них не решился. Другие поклоняются желаниям, порокам, страстям и не отказываются от них, даже если это поклонение приведет к мучениям и смерти.

IV

Эрико назвал пса Одином неспроста. Эрико был суеверен. Несмотря на невежество, он знал старые скандинавские легенды, и пел их красивые стихи в весенние дни, когда Гекла очищалась от снега. Остров словно улыбался, а солнце касалось золотыми лучами редкой листвы полярных ив.

В ту пору сквозь талый снег и нежную листву начинали прорастать полевые цветочки, похожие на неустойчивые мысли ребенка. Зимовавшие в других краях тысячи диких гусей и уток вернулись, чтобы купаться в озерах Исландии и вить гнезда.

Вот некоторые баллады, которые распевал Эрико:

Девушка хотела воссоединиться с возлюбленным, и ворон предложил унести ее к нему, если девушка отдаст ему первый плод своей любви. Влюбленной девушке все жертвы казались незначительными, лишь бы быть со своей любовью. Она согласилась, и когда настало время, ворон попросил у нее ребенка. Девушка теперь была не только любящей, но и матерью, и не захотела отдать его, предложив ворону золото и почести вместо ребенка. Ворон разъярился, убил ребенка, вырвав у него глаза. Мать умирала от горя, а ворон превратился в красивого рыцаря и вернул к жизни ребенка. Наставление: неосмотрительность молодых влюбленных исправляется благородным материнством.

Две женщины потеряли супругов. Одна своего похоронила, а другая погрузилась вместе с умершим в заколдованный источник Марибо. Ее муж вернулся к жизни. Наставление: для женщины, которая любит мужа, не существует смерти.

Эрико верил, что соловьи провозглашают влюбленным час смерти их возлюбленных; что у моряков есть хрустальные дворцы под водой; двенадцать волшебников творят чудеса; мертвые духи возвращаются в мир, если их призвать; женщина, которая отказывается танцевать с домовыми, наказывается ими, и так далее. Но больше всех Эрико нравилась сказка о Карлике Горы. Она говорила о карлике, который преследовал сельскую женщину, чтобы та поцеловала его. Получив поцелуй, карлик превратился в молодого и прекрасного князя, который был заколдован, и его мог расколдовать только поцелуй женщины. Наставление: любовь освобождает от чар.

Эрико не до конца понимал смысл этих баллад. Подобно остальным, красоту он предпочитал содержанию; и если ему нравилась сказка о Карлике Горы, то потому, что он был карликом, а найденные сокровища пирата обращали его разум к сверхъестественному.

Эрико был околдован и ждал новых происшествий. Он надеялся, что поцелуй вернет ему настоящий, ослепительный облик.

Кличка пса Один была некой данью скандинавскому богу. Эрико считал себя связанным с псом суевериями, а не жизнью пастуха и отшельника. И когда Один вилял хвостом и подставлял огромную голову, чтобы его погладили, карлик приговаривал:

- Расскажи Один, наконец, тайну нашего существования. Вернемся к покинутым дворцам. Пусть чары спадут.

Понятно, что Один молчал, молчание – золото, но долго и пристально смотрел на хозяина своими глазами-углями. Эрико говорил:

- Понимаю, еще рано, но я потерплю.

Иногда Эрико искал не сверхъестественное, а иное объяснение своему богатству:

- Взять бы несколько монет из сокровищ, положить их в карман и начать путешествовать, потом изменить жизнь, немного насладиться миром, а также найти средства, чтобы вернуться за остальным сокровищем и вытащить его с острова.

Он уж было решился. Прервав занятие, он вошел в грот, выбрал наиболее подходящие, по его мнению, монеты, бриллианты побольше, поместил все это в одну сторону, затем приготовился закопать все остальное в самый дальний угол пещеры. Это был переломный момент, и ему показалось таким ничтожным то, что он уносит, и таким огромным то, что он оставит, и это остановило его. Он сел у дверей хижины, охватил взором остров, и не увидел разницы между ним и пустынным туманным океаном. Его необъятность пугала его.

Когда Эрико взбирался посмотреть на корабль, то следил за ним до самого горизонта, пока тот не исчезал, а затем мечтал, что сядет на корабль, повезет с собой сокровища и остановится в какой-нибудь стране, где смог бы спокойно воспользоваться ими и тут же взрывался нервным хохотом, обрывая мечты:

- Наслаждаться спокойно? Дурак! Как можно наслаждаться миллионами в цивилизованном мире такому животному, как я? Где бы я ни находился, я всегда буду насмешкой для общества. Если бы по крайней мере я был карликом Одина, то был бы божественным карликом, но я человеческий карлик, исключительное создание, смешное, несчастное, без образования, без знакомых, без семьи.

Он вернулся в грот, ненавистно швырнул на землю взятые сокровища и продолжил жизнь пастуха.

V

Когда луна показывалась на горизонте, иногда Эрико выходил из хижины на гребни гор, с надеждой встретиться с колдуньями или двенадцатью волшебниками, которых он попросил бы расколдовать его, чтобы к нему вернулся его истинный облик – человека или князя – хотя освободившись от колдовства, его сокровища превратятся в логово гадюк.

- Я бы освободился, и никто больше меня не замечал, если бы стал обычным человеком. Облик, а не сокровища делают меня несчастным. Только теперь я узнал и увидел себя благодаря им.

Думая так, Эрико спрашивал себя:

- Решился бы я отдать все богатства в обмен на то, чтобы не быть безобразным или старым? – тут он растерялся. – Быть молодым и красивым без денег? Значит, стать несчастным. А зачем деньги, когда я безобразен? Имею ли я право жениться? Любить? Создать семью? Мне нужны сокровища и другой облик, о котором никогда не задумывался, когда был беден. Когда я был беден, мог ли я подумать? Я – страждущий, рядом с отравленным источником.

Готовый потерять рассудок, Эрико вертелся днями и ночами в этом порочном круге, если бы суеверие не приходило на помощь. Бедный карлик вконец уверился в том, что заколдован, принявшись ждать конца колдовства. Ждал поцелуя прекрасной служанки, которая вернет ему молодость, стать и положение.

Карлик успокоился, поверив в князя, побежденного и превращенного либо демоном, либо могущественным воином. Он готов был ждать один, два, три века, ведь заколдованные князья тысячелетиями находятся во власти своих врагов.

Когда в Исландии произошли эти события, Эрико было уже сорок лет. Следом прошло еще несколько лет.

Пес Один, состарившись, начал терять силы, а Эрико – надежду.

Как-то ночью их разбудил шум бури. Потоками стекала вода, за всполохами молний грохотал гром. Геклу будто тряс озлобленный великан.

Эрико не боялся быть проглоченным вулканом, но испугался, что грот провалится вместе с сокровищами. Сокровища Юто вызывали у карлика мучительное усердие их охранять. Рядом с ними Эрико проводил дни и ночи, недели и месяцы, годы. Это напоминало Прометея, прикованного к скале цепями. Постоянное желание воспользоваться сокровищами терзало его изнутри, как стервятник, посланный Зевсом. Он готов был отдать жизнь ради них.

Эрико не умел считать, но понимал, что сокровища стоят миллионы. У скупца страсть к их ценности, а не к удовольствию, которое они могут дать. Вслед за Геклой и он вздрагивал, уже поверив, что грот провалится. Эрико был христианином, но вместо того, чтобы молиться и просить Бога о своей душе, он плакал и терзался. Всю ночь длилась буря, а на рассвете погода сменилась. С первыми лучами Эрико вышел из пещеры, поднялся на утес и посмотрел на море. На волнах качался корабль, потерпевший ужасное крушение немного к востоку от труднопроходимых берегов мыса Портланд.