Маска полуночи (ЛП)

Жрецы выглядели раздраженными, но не собирались отступать.

— Я приведу Сефриса, — произнес жрец.

— Он хочет нас видеть, — ответил Кейл, и кивнул мудрецу.

— Это не его решение, — сказал жрец, сжав губы. Трое других жрецов нервно изменили позы.

— Не его решение? — Воскликнул Джак. — Мы его друзья. А он не твой раб!

Прежде, чем жрец смог ответить, другой служитель Огмы появилась наверху ступеней над Сефрисом и жрецами, борющимися с ним. Он был одет в хорошо выделанный черный жилет, прошитый золотой нитью. Аккуратно подрезанная борода обрамляла небольшой рот. Он обратился к жрецам внизу.

— Хватит! Вин, дай им пройти! Немедленно! И вам хватит, хранитель знаний, — обратился он к Сефрису. — Их пропустили.

Вин, жрец, стоявший перед Кейлом, выдохнул с облегчением. Он и его соратники отступили с пути трех друзей, поднимавшихся по лестнице. Следом за ними Вин приказал толпе расходиться и четверо огманитов сомкнули ряды за спиной Кейла и его компании.

Двое жрецов, что пытались тащить Сефриса, отпустили его. Мудрец стоял между вспотевшими священниками, охая и продолжая свои вычисления в ожидании приближающихся Кейла, Джака и Магадона. Выглядело так, будто он считал их шаги по мере того, как они поднимались. Когда они остановились перед ним, он произнес.

— Трое из вас, в девятый день девятого месяца через пять часов после полудня. — Его взгляд был обращен не на Кейла, а сквозь него.

К удивлению Кейла, голосу Сефриса не хватало привычной маниакальной торопливости. — Вероятности… укомплектованы.

— Мудрец, — произнес Кейл. — Мы удивлены видеть тебя.

— А я не удивлен видеть вас, ответил Сефрис, и безрадостно улыбнулся. Кейл заметил неожиданную твердость в эмоциях мудреца. Он помнил слова Сефриса, обращенные к ним, когда они говорили с его духом после смерти — Освободи меня, Эревис Кейл. Моё время на Ториле вышло. Но оно не равно нулю. — Мудрец после этого обрел спокойствие, в первый и единственный раз с тех пор, как Кейл его увидел.

— Что они сделали с тобой? — Мягко спросил Джак, и обвиняющее поглядел на двух жрецов по бокам от Сефриса. Он не решились встретиться с его взглядом.

Сефрис проигнорировал вопрос, глядя на Кейла сверху вниз, а затем сказал:

— Тьма нашла тебя, Первый из Пяти. Захватила тебя. И ты думаешь, что всё кончено. Но это только начало. Еще много, очень много всего произойдет. Со всеми нами. Ты знаешь это? Ты знаешь, что делаешь? К чему это ведёт?

Кейл ощутил взгляды Джака и Магадона, обращенные на него. Жрецы так же уставились на него.

Он сглотнул и смог ответить:

— Я делаю то, что должен. И я не могу всегда видеть последствия.

— Пойдемте внутрь, Сефрис, — позвал бородатый жрец, стоящий наверху лестницы. — Вы можете поговорить с ними внутри. Пойдемте.

— Ты не видишь их потому, что не хочешь видеть, Первый из Пяти, — проговорил Сефрис. Затем он развернулся и пошел по ступеням наверх.

Шестеро огманитов последовали за ним вместе с Джаком, Кейлом и Магадоном. Ноги Кейла казались ему тяжелее с каждым шагом.

* * * * *

Ривен стоял больше часа в вечерних тенях через улицу от лавки писца. Его старая каморка, пристроенная к лавке, была темной и закрытой.

Наконец он увидел то, зачем пришел, и его нарастающий гнев рассеялся. Мальчик, слуга мясника, торопился, продираясь через толпу на улице с мокрым свертком в руках. Он принес его к дверям лавки писца, постучал, и ждал, переминаясь с ноги на ногу. Когда никто не ответил на стук, он открыл дверь и вошёл внутрь.

Толстый раздраженный писец показался в проходе и выпихнул его обратно.

— Я говорил тебе не заносить это в мою лавку, — сказал он.

— Тогда отвечайте на мой стук, добрый господин, — ответил мальчик, и передал сверток в руки писца.

Писец, — Ривен не мог вспомнить его имя, — развернул сверток, в котором оказалась куча варёных мясных обрезков. Видимо, удовлетворенный, он высыпал содержимое свертка равными частями в два пустых ведра, которые держал около ступеней.

Насвистывая мелодию и кивая прохожим, он принес ведра к двери комнаты Ривена. Он использовал ключ, чтобы открыть дверь, и вошёл. Звуки суеты донеслись изнутри. Пару мгновений спустя, он вышел с другим ведром и поставил его на землю.

— Идите сюда, девочки! — Позвал он, и свистнул так громко и пронзительно, что Ривен представил моряков в квартале доков закрывающими уши. — Сюда, собачки!

Несколько прохожих на улице посмотрели на писца с любопытством, но остальные не обратили на него никакого внимания.

Ривен ждал, наблюдая с ожиданием и надеждой. К его удивлению, сердце его забилось быстрее.

— Ну же, девочки! — Писец позвал снова. — Вы тут? Сюда!

Писец приложил пальцы к губам, готовый свиснуть еще раз, когда две маленьких четвероногих фигуры показались на аллее слева от Ривена, и поспешили через улицу.

Ривен не сдержал улыбки, когда увидел своих девочек.

— Вот вы где, — произнес писец. Он подтолкнул ведро с обрезками ногой. — Подходите. Мясной час. Это варёные потроха. Очень хорошие. И вода, которую я набрал этим утром.

Собаки пересекали улицу, виляя хвостами, но остановились на полпути. Он стояли посреди улицы, поднимая носы и вынюхивая. Хвосты их замерли, начав затем качаться вновь. Старшая сучка повертелась на месте, фыркая. Её щенок радостно подпрыгнул.

Улыбка Ривена стала шире.

Девочки посмотрели в направлении Ривена, и помчались к его укрытию, высунув языки. То, что они узнали его запах, доставило Ривену больше удовольствия, чем всё, что произошло за долгое время отсутствия.

— Собаки! — Позвал писец, и притопнул ногой. — Нет! Идите сюда! Сюда! Берегитесь телег!

Собаки отшатнулись с пути двух телег с овощами, которые тянули мулы, и пересекли улицу.

Ривен выступил из теней.

Писец увидел его и его запал иссяк. Он оперся на столб, чтобы устоять на ногах.

Девочки вертелись вокруг Ривена, прыгая на его ноги и тявкая. Он опустил ладонь и они начали лизать его пальцы. Он почесал их по очереди за ушами и погладил спинки. Они выглядели так же, как тогда, когда он оставил их. Обе хорошо питались. Писец сдержал своё слово.

— Ты, — позвал писец через улицу с нервной дрожью в голосе. — Ты вернулся.

Несмотря на удовольствие от того, что он увидел своих девочек, Ривен вернул себе профессиональную усмешку перед тем, как перейти улицу. Девочки следовали за ним, кружа вокруг и виляя хвостами. Ему было трудно выглядеть угрожающе с двумя мелкими собачонками, прыгающими вокруг его ног и игриво лающими.

Писец следил за его приближением с открытым ртом, как будто хотел что–то сказать, но продолжал молчать.

— Я говорил тебе, что буду проверять тебя время от времени, — сказал строгим голосом Ривен.

Писец быстро кивнул достаточно быстро, чтобы его живот подпрыгнул.

— Да. Я делал всё, как ты просил. Видишь? — Он указал на ведра с потрохами и водой.

— Я не помню, чтобы позволял вопросы, — сказал Ривен.

На мгновение писец лишился дара речи.

— Да. Они хорошие собаки. Очень хорошие. Они приходят каждый день. — Он присел на одно колено и погладил собак по спинам с подлинной привязанностью. Они лизнули его руку, и снова закружились около Ривена. — Посмотри, как они рады тебя видеть. — Произнес писец, вставая. — Они даже забыли о еде.

Ривен с трудом удержал на лице враждебное выражение.

— Ты хорошо потрудился, — сказал он, и это было лучшее выражение одобрения, которое он смог осилить. Он оставил не отмеченным тот факт, что убил бы писца без колебаний, если бы тот старался меньше. — Я скоро отбуду вновь. Но вернусь за ними. Пока это не произошло, продолжай делать то, что делал. У тебя достаточно монет?

— Конечно, — ответил писец.

Ривен оставил ему денег достаточно, чтобы заботиться о псах год, если не больше.

— Хорошо. Иди. — Ривен махнул в сторону лавки. — Занимайся своими делами. Я хочу проверить свою комнату.