Обретение
Обретение читать книгу онлайн
Это книга про увлеченного человека. Я всю жизнь хотел быть похожим на него. Теперь мечтаю, чтобы похожими на него стали его внуки.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
подготовлен тяжелой работой на заводе, по 12 часов, без выходных и частыми
дополнительными работами по найму. К сдаче экзаменов готовился по очень жесткому
графику. Вставал в пять утра и до одиннадцати упорно занимался. Потом обед, сон два часа,
и опять занятия с небольшими перерывами до плуночи.
При поступлении в институт нужно было сдавать вступительные экзамены, в которые
входила физика. Надо сказать, что физикой я интересовался и хорошо ее знал. Сдал физику
на отлично. Во время приемных экзаменов познакомился с парнем, звали его Геннадий
Тузиков. С моей точки зрения, Геннадий был настоящий герой- фронтовик. Награжденный
двумя боевыми Орденами Красного Знамени, двумя медалями “За отвагу”, Орденом Красная
Звезда, и самое главное, Орденом Ленина, который принадлежал самому Семену
Михайловичу Буденному. Как Гена его получил. Во время отступления от Киева
командованию фронта требовался “язык”. Буденный был членом военного совета и сказал –
кто приведет “языка” тот получит Орден Ленина. Геннадий был очень физически сильный и
22
выглядел квадратным – что в высоту метр семьдесят, что в ширину. Вечером он перешел
линию фронта и замаскировался в брошеном крестьянском огороде. Немцы наступали очень
стремительно и поэтому их колонна сильно растянулась. Арьергард составляли квартирьеры,
подыскивающие помещения под штабы и жилье для личного состава. Ночью в
облюбованный Геннадием огород заглянул немецкий унтер-офицер. Не знаю, что он там
искал, но боец Тузиков моментально оглушил “фрица” своим полупудовым кулаком и всю
ночь тащил на себе.
Привел он этого языка, а орденов в штабе фронта в наличии не оказалось. Тогда
С.М.Буденный отстегнул свой орден Ленина и отдал Геннадию, сопроводив бумагой. Сказал
– после войны разменяем.
Вот этот Тузиков вместе со мной сдавал физику и завалил ее. Я ему говорю: “Давай я
за тебя сдам, но другому преподавателю”, что и сделал, и получил пятерку. Мы с Геной
подружились и попали в одну группу на энергофак. Когда я перешел на мехфак, наша дружба,
к сожалению, зачахла в связи с большой занятостью моей – любовь, работа, учеба. Да и
Геннадий тоже работал, а учеба ему давалась тяжело.
У нас с ним был такой случай. Мне потребовалось сдать какой-то неприятный
экзамен, который я плохо знал и не успел подготовиться. Я попросил у него орден и пару
медалей “на прокат” и пошел сдавать экзамен, который успешно выдержал, конечно: с
учетом наград. Больше я этим методом не пользовался.
Еще у нас с ним было одно криминальное приключение. В новогодний праздник мы
пошли провожать девушек, которые жили на другом конце города. И в бандитском районе.
Девушек мы благополучно проводили, а это не меньше пяти-семи километров от нашего
района. На обратном пути нас встретили пять человек бандитов, и предложили раздеться.
Мы оба были вооружены. У Гены был шикарный “вальтер”, а у меня ТТ, который мне
подарили два полковника, которые учились в танковой академии и жили рядом с нами. В
общем, мы с Геной мгновенно вытащили пистолеты и без предупреждения открыли огонь по
ногам бандитов. Двоих или троих уложили, а потом сбежали. Позже мы хотели узнать, чем
все это кончилось, но никто ничего не говорил. Геннадий был отличный и надежный
товарищ, и я очень сожалел, что так сложилось. Через два или три года мы встретились. Он
уже был женат и, кажется, у него появился ребенок. Конечно, в молодости легко относишься
к дружбе, расставаниям, но с течением времени начинаешь понимать, что где-то потерял,
может быть очень ценное.
Я уволился, так как работать по двенадцать часов, учиться по шесть часов и делать
лабораторные работы был невозможно. Стал перебиваться отдельными заработками. У моего
товарища, сокурсника Сергея Лазарева отец был классный сапожник. Он шил сапоги с
рантом и сдавал их по три тысячи рублей перекупщикам на базаре. Мы с Сергеем за день,
каждый из нас, пришивал подошву к сапогу, и его отец платил нам по пятьсот рублей. Вот
один или два дня в неделю я кормился этим заработком.
Студенческая жизнь продолжалась, была наполнена до краев. Война приближалась к
концу. Ежедневно звучали победные салюты. У нас сложилась большая компания друзей, к
счастью, основная часть ребят занималась спортом. Сам я играл в волейбол за сборную
института, бегал, прыгал. У меня были свои личные рекорды. В высоту это был метр
восемьдесят семь сантиметров, а в длину – шесть восемьдесят три.
Чтобы улучшить питание нашей компании, я организовал бригаду, пользуясь связями
на мелькомбинате, где раньше работал.
Бригадой студентов мы грузили трамваи мешками с мукой. Вагон вмещал тринадцать
тонн муки, а состав был из трех вагонов, то есть – тридцать девять тонн – грузили десять
человек. В этот же состав мы клали один лишний мешок с мукой, и в определенном месте
недалеко от общежития сбрасывали своим же товарищам. В такие дни в общежитии был
праздник. Ребята, работающие на мясокомбинате, приносили кости, а вместе с ними и мясо.
Овощи и фрукты мы брали у соседних колхозов за какую-то помощь. В общем, жили одной
семьей.
23
Еще до института шесть месяцев я работал шофером – возил главного врача
поликлиники Совнаркома и ЦК Компартии Узбекистана – Бакало Николая Ивановича. Было
ему в то время около пятидесяти лет “с хвостиком”. Худощавый, общительный, одевался
модно – женщинам он нравился. Интересен был автомобиль “Форд”, я уже не помню год его
рождения, но диски колес были со спицами, а тормоза работали благодаря физическому
действию на педаль. Скорость крейсерская была порядка тридцати километров в час. В
общем, “Антилопа гну”.
У Николая Ивановича было три любовницы, которым я возил продукты и какие-то
промтовары. На мой взгляд, одна была очень добрая, и с моей точки зрения, очень хорошая
женщина, и я, не выполняя точных указаний шефа, разгружал ей большую и лучшую часть
передачи. Две другие были злые и требовательные, и я их терпеть не мог.
Сам Николай Иванович по натуре был добрый человек, и после всего говорил мне:
– Ну что ты, Рафик, все напутал, и теперь они ругаются
Я ему в ответ:
– Ну зачем вам такие злые тетки?
Не забывал я и о своей полученной специальности – электромонтера. Делал проводку
в домах и учреждениях, чинил, словом все, чтобы заработать. Однажды с товарищем делали
проводку на базе “Оптбакалея”. Нам сказали: “Сделаете, по окончанию заплатим вам
натурой”. Хозяева предложили расплатиться луком – берите, сколько унесете. Мы с другом
были крепкие ребята и унесли по сто килограммов. Как я донес до дома этот лук, а
расстояние было более трех километров сейчас не представляю. Но донес.
На другой такой же “шабашке” я заработал целую флягу животного жира. Все это
позволило нашей семье, а папа уже пришел с фронта, безбедно прожить почти год. Какие
блюда готовили, один бог знает. Получали по карточкам продукты и промтовары. Конечно,
нищета была полная, но не сильно голодали, не ходили голые, и была крыша над головой.
Война шла к концу. От Мани – никаких вестей. От брата получали регулярно письма. Был
серьезно ранен и проходил лечение в городе Тбилиси. Выписался. Еще не вполне здоровый,
ехал в тбилисском трамвае на вокзал, неловко задел кого-то в штатском и услышал: “Шляется
здесь всякая военная сволочь!”. Вероятно, у него потемнело в глазах. На мгновение перестал
владеть собой. Расшатанная войной нервная система не защитила. Очнулся и увидел себя с
дымящимся пистолетом в руке. Рядом лежал застреленный оскорбитель. Был суд. Потом
штрафбат “до первой крови” и возвращение в свою родную часть. Он вначале командовал