О праве войны и мира

Когда намыл поступает вассалу?

XV. 1. Не менее избитым является вопрос об отношениях по поводу примыва между государем, который пользуется правом самого народа, и его вассалами, которым достаются меньшие права. Достаточно ясно, что одно только вручение власти не подразумевает права на речные приращения. Но следует заметить, что некоторые из вассалов с их ограниченной властью одновременно получили совокупность земель - за изъятием того, что причитается частным лицам, - поскольку соответствующие земли некогда принадлежали народу или государю или были осушены государем. В таком случае не подлежит сомнению, что вассалы имеют права, принадлежащие народу или государю. Так мы видим в Зеландии вассалов, которые хотя ставят судей только для разрешения гражданских дел, но платят подать со всей совокупности земель, а часть ее взимают с отдельных лиц в соответствии с их частными владениями. В отношении таких вассалов не возникает споров о праве на приращение в результате примыва.

Бывают лица, которым дана самая река и которые по праву считают своими острова, образовавшиеся как путем накопления ила, так и из части берега, окруженной водой.

2. Есть и другие, при вручении власти которым не дано ни того, ни другого и дела которых перед лицом казны плохи, если только им не благоприятствуют местные обычаи или достаточно продолжительное владение, подкрепляемое необходимыми условиями, не порождает для них прав.

Если же дана не власть, но дана в виде феода только земля, следует рассмотреть, какова природа этой земли, как мы сказали выше. Ибо если она имеет естественные границы, то приращение путем примыва. надо думать, охватывается феодом - не в силу особого права государя, но ввиду качеств самой земли. Владельцу земли и доходов с нее в таком случае причитается также примыв (L. Item si fundi. huic vicino. D. usufr.).

Опровержение доводов, которыми римляне защищали свое право как бы естественное

XVI. У римлян существовало обыкновение в доказательство естественности права, которым пользуются владельцы, ссылаться на ходячее изречение: “По природе каждый, кто извлекает из своего имущества доходы, несет и соответствующий ущерб; оттого если река часто отторгает ту или иную часть моего поля, то справедливо мне воспользоваться и теми преимуществами, которые она предоставляет”. Но это правило применимо лишь к преимуществам, вытекающим из нашего владения, здесь же выгоды проистекают из чужой реки. Если же имущество гибнет, то ущерб терпит собственник, что вполне естественно. Наконец, что приводимые доводы не имеют всеобщего значения, доказывает принимаемое ими самими исключение для участков, имеющих вполне определенный размер. Я могу оставить в стороне часто повторяющийся случай, что одних река обогащает, других же разоряет. Лукан говорит:

Тех господ покидает земля, а этим колонам

Щедрый По приращает земель.

Дорога естественно препятствует образованию намыва

XVII. Также высказываемое соображение о том, что публичная дорога не препятствует приращению через намыв, не имеет никакого естественного смысла, за исключением тех случаев, когда такая дорога должна пройти именно по частному полю.

Не соответствует природе, чтобы рожденное живое существо следовало только состоянию матери

XVIII. Существует также другой способ приобретения собственности, который, как говорят, основывается на принципах права народов, а именно - через размножение животных. То, что по этому вопросу установлено римлянами22 и некоторыми другими народами, то есть что потомство следует состоянию матери, не имеет силы по природе, как мы говорили выше, если только это не относится преимущественно к случаям, когда отец неизвестен. Коль скоро происхождение от отца установлено с достаточной вероятностью, то ничего нельзя возразить против частичной принадлежности ему потомства. Ибо несомненно участие отца в рождении потомства; чье же участие преобладает - отца или матери, об этом ведется спор между физиками. Об этом так рассуждает Плутарх: “Природа смешивает тела разного пола, чтобы доли обоих сочетать воедино и вернуть обоим их общее23 потомство, в котором ни тот, ни другой из родителей не может отличить своей части”. Такому правилу следовали старинные законы франков и лонгобардов.

Естественно, чтобы вещь, изготовленная из чужого материала, становилась общей таким же образом, как и при смешении имуществ

XIX. 1. Если кто-нибудь произвел что-либо из чужого материала, то сабинианцы полагали, что собственность принадлежит хозяину материала. Прокул же считал, что собственность принадлежит в этом случае тому, кто придал материалу форму, так как именно благодаря ему вещь стала тем, чего до тех пор не было. Наконец, было найдено и промежуточное мнение: если материал может принять прежний вид, то вещь принадлежит собственнику материала: если же - не может принять прежний вид, то вещь принадлежит создателю ее внешней формы. Последнее мнение одобряет Коннан (кн. III, гл. 6), предлагая учитывать при этом только, что стоит дороже - обработка или же материал; то, что дороже, должно своим преобладанием притягивать к себе то, что дешевле. Такой довод согласуется с положением, которое римские юристы приводят также по поводу приращения.

2. Если же соблюдать естественную истину, то подобно тому как римские юристы при смешении материала участие каждого в общей собственности определяют принадлежащей ему долей, потому что нельзя найти иного выхода для решения вопроса, - так точно, когда вещь состоит из материала и формы, являющихся как бы ее частями, и если материал принадлежит одному, а форма - другому, то вещь естественно находится в их общей собственности, в которой каждый участвует в соответствии со своей долей. Ибо ведь форма составляет часть вещи, а не всю вещь; это противоречит мнению Ульпиана, говорившего, что с изменением формы уничтожается самая сущность (L. lulianus. sed ei quis. D. ad exhib. L. De eo exhibendo. si quis. D. ad exhib.).

Даже если материал присвоен недобросовестно

XX. Если кто-нибудь присваивает материал недобросовестно, то утрачивает самую вещь. Такое постановление справедливо, но оно есть положение уголовного права, а потому и не есть правило естественного разума. Ведь природа не определяет наказаний и не лишает сама собой собственности за преступление, хотя преступники естественно заслуживают того или иного наказания.

Не вытекает из природы, чтобы в сиди преобладания менее ценная вещь следовала судьбе более ценной вещи; тут же отмечаются ошибки римских юристов

XXI. А чтобы менее ценная вещь поглощалась более ценной, что является основанием, на которое опирается Коннан, то это составляет вопрос факта, а не права; и оттого тот, кто является собственником имения в двадцатой его части, остается таковым так же, как и тот, кому принадлежат девятнадцать его частей. В связи с этим постановление римского закона о присоединении в некоторых случаях имущества в силу преобладания и подобные постановления, которые могут быть вынесены для иных случаев, относятся не к естественному, но к внутригосударственному праву; они издаются ради удобнейшего заключения сделок. Тем не менее, это не противно природе, потому что государственный закон может предоставлять собственность.

Едва ли можно найти другой какой-либо вопрос по праву, по которому имеется такое множество разноречивых мнении юристов и ошибок. Ибо кто же согласится, что если смешаны медь и золото, то невозможно одно отделить от другого, как это утверждает Ульпиан, или что припайка создает смешение, как полагает Павел: или что одно дело - рукопись, а другое - живопись, так что в последней доска составляет принадлежность, в первой же - наоборот (L. Idem I. D. de rei vend. L si rem. idem. D. eod.inst. de rer. div. litterae et si quis)?