О праве войны и мира

2. Однако такого рода передача права, происходящая в силу закона или уступки, не всегда есть просто дарение, но иногда - договор, а подчас - или уплата долга, или же возмещение понесенных убытков и затрат, произведенных на военные надобности путем как денежного взноса, так и выполнения каких-нибудь услуг, когда, например, союзники или подданные сражаются безвозмездно или же не за такое вознаграждение, которое соразмерно их услуге. Ибо мы видим, что обыкновенно добыча целиком или отчасти раздается по указанным основаниям.

Так, военная добыча может быть уступлена союзникам

ХХIII. Наши юристы указывали на то, что в силу молчаливого соглашения почти повсюду сложился обычай, согласно которому добыча, захваченная союзниками или подданными. ведущими войну без вознаграждения, на свой счет и риск34, становится их собственностью (Кальдерини, “Заключения”, 85; Хуан Лопец, “О войне”, si bene advertas; Ясон, на L. quod apud hoetes, de Leatis; Франциск а Рипа, на L. I. de acq.poss. 5; Коваррувиас, на С. peccatum, p. 2, II; Бонфини, кн. IV, дек. 5). Основание такого способа вознаграждения союзников очевидно35, потому что союзник, естественно, обязан к возмещению убытков, понесенных другим союзником вследствие участия в общем или публичном предприятии.

Добавь к тому же, что едва ли существует обыкновение оказывать услуги безвозмездно. “Так, - по словам Сенеки, - врачам уплачивается следуемая ям плата за оказанные ими услуги, поскольку они, будучи отвлечены от своих дел, посвящают свое время нам” (“О благодеяниях”, кн. VI, гл. 15). То же самое считает справедливым Квинтилиан в отношении ораторов, потому что, оказывая услуги и посвящая все время чужим делам, они лишены возможности зарабатывать средства иным путем. Об этом сказано Тацитом: “… отложить семейные попечения, чтобы посвятить себя чужим делам” (“Летопись”, кн. IX). Поэтому при отсутствии другой причины, то есть мотивов чистой благотворительности или предшествующего договора, вероятным основанием является надежда на возмещение убытков и на вознаграждение услуг за счет добычи, полученной от неприятеля36.

Нередко также - подданным; что может быть пояснено различными примерами из сухопутной и морской войны

XXIV. 1. В отношении подданных право на добычу не вытекает с такой очевидностью, потому что они обязаны оказывать услуги государству. Но выдвигается возражение, что когда воинская повинность распространяется не на всех, а на некоторых лиц, то последним причитается вознаграждение от государства за услуги или издержки, произведенные в большем объеме, чем прочими гражданами; они имеют право на преимущественное возмещение убытков. Место такого легко определяемого возмещения может занять надежда на добычу в целом или в некоторой ее части. Так, поэт пишет:

Те получают добычу, чьи преобладают заслуги

(Проперций).

2. Примером вознаграждения союзников37 может служить договор римлян с латинянами, в силу коего последним обеспечивалась равная часть добычи в тех войнах, которые велись под руководством римского народа (Тит Ливии, кн. кн. IV и XXIV; Дионисий Галикарнасский, кн. VI). В войне, которую вели этолияне с помощью римлян, этолиянам достались города и земли, римлянам же - пленные и движимые имущества (Ливии, кн. XXXIII; Полибий, кн. XI). После победы над царем Птоломеем Димитрий отдал афинянам часть добычи (Плутарх, жизнеописание Димитрия). Амвросий, излагая историю Авраама, так свидетельствует о справедливости его нрава: “В самом деле, своим спутникам, постоянно помогавшим ему союзом, он предназначил участие в выгодах в виде вознаграждения за труды” (“На Авраама”, кн. I, гл. 3).

3. Пример вознаграждения подданных дает еврейский народ, у которого половина добычи поступала к тем, кто участвовал в походе38 (кн. Чисел, XXII, 27, 47; I Самуил, XXX, 22 и далее; II кн. Маккавейская, VIII, 28, 30). И воин Александра присваивал добычу, взятую у частных лиц, кроме крупных драгоценностей, которые он имел обыкновение относить царю. Отсюда мы видим, как были подвергнуты обвинению те, кто в сражении при Арбелах, как говорят, составил заговор, для того чтобы потребовать себе всю добычу и ничего не вносить в казну (Плутарх, “Изречения”).

4. А то, что представляло собой публичное достояние врагов или собственность их царя, было изъято из подобного права. Так, мы читаем о македонянах, что когда они ворвались в лагерь Дария у реки Пирам, они разграбили громадный запас золота и серебра и ничего не оставили в неприкосновенности, кроме шатра царя39, “чтобы согласно древнему обычаю, - по словам Кв. Курция, - встретить победителя в шатре побежденного царя”. От этого не отличался обычай евреев, возлагавших венец побежденного царя на царя-победителя (II Самуил, XII, 30); и ему же предназначали (что можно прочитать в разделе о царе в Своде Талмуда) царский обоз, захваченный на войне.

Сходное мы находим в деяниях Карла Великого; когда он победил венгров, то частное имущество поступило воинству, царское же достояние - в его казну. А у греков “добыча” поступала в казну, как мы показали ранее, а “захваченное во время битвы” шло частным лицам. Греки различали “захваченное во время битвы” и “добычу”, взятую после победы. Такое различие проводилось и некоторыми другими народами (Ариас, “О войне”, 162; Беллини, ч. II, разд. XVIII, 3;

Дояелл, “Комментарии”, кн. IV, гл. 21; Сильвестр, на слово “война”, I; пр. из Розеллиса; Вейзенбек, на item ex Inst. cle rer. divis.).

5. Из сказанного достаточно ясно, что у римлян, во всяком случае в период древней республики, не было предоставлено столь широкое право воинам. Они стали получать большие поблажки во время гражданской войны. Так, можно прочесть о том, как город Эквуланум был разграблен воинами Суллы (Аппиан, “Гражданская война”, кн. I); и Цезарь после фарсальской битвы отдал лагерь Помпея на разграбление воинству. при этом, как сказано у Лукана (кн. VII), он заявил:

Вот награда за кровь пролитую.

Должен ее я отдать, но “отдать” неуместное слово

Для того, что каждый добыл для себя

Лагерь Брута и Кассия разграбили воины Октавиана и Антония (Аппиан, “Гражданская война”, кн. IV). Во время другой гражданской войны сторонники Флавиев, дойдя до Кремоны, хотя и наступила ночь, поспешили захватить штурмом эту богатую колонию, опасаясь, чтобы сокровища кремонцев не попали в руки к префектам и их заместителям. Ибо из практики было известно, по словам Тацита, “что добыча города, взятого штурмом, поступает к воинам, а города, сдавшегося на милость победителя, - начальникам” (“История”, кн. III).

6. И чем более ослаблена дисциплина, тем охотнее предоставляется воинству добыча, чтобы пред лицом угрожающей опасности, в виду неприятеля руки воинов не были связаны грабежом добычи, что неоднократно мешало одержать победу.

Когда Корбулон взял штурмом Воланд, крепость в Армении, “неспособное к войне население”, по словам Тацита, “было продано в рабство, остальная добыча досталась воинам-победителям” (Тацит, “Летопись”, кн. XIII). По свидетельству того же Тацита, в Бретани Светоний убеждал своих воинов продолжать беспощадное избиение до конца без помыслов о добыче, добавляя, что после победы все достанется им (“Летопись”, кн. XIV).

То же мы встречаем в других случаях. Добавь сюда то, что несколько раньше мы привели из Прокопия40.

7. Бывают, однако, такие малоценные вещи, которые даже не стоит продавать с публичного торга. Такие вещи повсеместно обычно предоставляются захватчику с согласия народа К ним в древнеримской республике относились копья, дротики, топливо, фураж, кожаные мешки, кожаные кошельки, факелы и деньги на сумму менее серебряной сестерции. У Геллия мы читаем, что подобные изъятия добавлялись к воинской присяге (кн. XVI, гл. 4).