Смех в Древней Руси

ПОСЛАНИЕ СЫНА, "ОТ НАГОТЫ ГНЕВНАГО", К ОТЦУ

  Присному моему пречестному отцу, приведшему душу мою ко общему творцу,

государю моему,

паче же и благоприятелю моему,

спастися и радоватися.

    Бъет челом сынъ твой, богом даной,

а дурак данной.

    Смилуйся, государь!

    Для ипостаснаго троическаго божества,

и для Христова от девы рожества,

и для своея праведныя души

глаголы моя внуши.

Где моя грубость —

покажи свою милость.

Пожалуй меня, беднаго,

и от наготы гневнаго:

одень мою спинку,

вели дати свитку.

Воистинно, государь, хожу голъ,

что бурой волъ.

Свитченко у меня одно,

и то не бывало с плЪчь давно.

И я, государь, храню свой обет

и за то хощу быти одЪтъ.

    Смилуйся, государь!

    Прикажи въскоре

размыть мое горе,

и угаси рыдание слезное,

да въ царствии небеснем обрящеши пристанище полезное.

    Ведая бо, государь, толикую твою мощъ,

надеюся не отъити от тобя тощъ.

    Здрав буди,

толко меня не забуди.

Писмо Олонецкаго бывшаго с приписью подьячего

Клима Нефедьева, писанное с того света,

к сыну ево Артамону

Любезной мой сын Артамон,

не пренебрегаю я, что ты сухорук и хром,

при сем тебе объявляю

и о здешнем житии напоминаю.

По приходе моему суда

не мог я избыть без суда,

у Иуды я много раз был,

вместо кофии смолу отборную пил.

По несчастию здесь моему

не застал я в жилище сатану:

пред приходом моим в тартар пошел

и там многих тавлинцев нашел,

обратно назад не бывал,

тюрмы делать им стал.

А живу я во мздоимческом остроге,

при болгной тартарской дороге,

определен я пивоваром,

вечным адским смоловаром.

И тут я копеичку принаживу,

а своих денежек не проживу.

Харчем здесь нас не морят,

мышей и лягушек с червями варят.

Да теперь, сын, как можно поспешай,

денег для роздачи в проценты присылай,

калугу в дорогу з денгами нанимай,

а ему за труды хотя пять сот рублей давай,

другому суда не дойти

да и меня здесь не найти.

Пять тысяч с ним ко мне пересылай

да и исачку в помочь ему давай.

Калуга в дороге поспешать будет

да псачку научить пе забудет,

которой вьгучитца дорогу знать

и об здешних жилищах подробну вам расказать.

Калуги дай мою лисью епанчу,

я отсюда к вам поскоряе ево поворочу.

Да при том не забудь дать ему бобровой шапки,

потому что дороги здесь шатки.

Да еще дай всю мою одежду и сапоги,

чтоб на притинах здесь не прибили ево батоги.

Игнашку и Степку в доме не держи,

на волю с награждением отпусти.

Васку горбача у себя оставляй,

а за ево услуги по мере награждай.

Теперь до оказии прощай,

а что писано, того не забывай.

Да при том имя мне здесь переименовали,

другим, нескладным назвали.

Назвали меня Макаром,

адъским главным смоловаром.

Не погневайся, что году и числа не написал,

потому что надзиратель с линком застал.

Здесь не велят много писать,

чтоб о житии здешнем не могли у вас знать.

 Текст (в списке конца XVIII в.) публикуется по изданию: Смолицкий В. Г., Тургенева Т. А. Четыре произведения народной сатиры,— ТОДРЛ, т. XVII. М.—Л., 1961, с. 509-510.

Повесть о некоем господине

Некий господин приехал во свой дом и встрете его посреде двора раб его. Господин же вопросил раба своего о здравии и управлении дому своего.

-Здравствуй, государь! Родители твои здравы и перездравы, только, государь, ножик твой булатной переломили да еще лут-шего твоего коня уморили.

-Как вы его уморили?

-Матушку, государь, твою возили.

-Куды возили?

-На погост, подымя хвост. А отец и мать живы. И батюшка, государь, и матушка истыли, и мы их погребали, и мы их поминали.

-Тьфу, дурак, ... ин сын, сказал все здравы: мать мою по* минали, а отца погребали.

-А то не само здраво?

-А што после отца моего пожитков осталось?

-Государь, после батюшки твоего осталось денежной казны семь копеек, и те, государь, в расходе, еще свещникам дали, что батюшку твоего поминали, да еще, государь, в расходе портки, да скатерть, да семь копеек денег изошли па поминок.

Государь же вопроси старосты своего:

-Много ли у тебя, староста, хлеба в расходе? И рече ему староста:

-В расходе, государь, у меня многое число: кобелю Вопй-лону да батюшке • твоему Родивону дано двадцать четвертей. Суке Поляне да матушке твоей Ульяне дано тридцать четвертей. Деловым ребятом да побылым телятом в расходе у меня твоего барского хлеба девяносто четьвертей и остатки, государь, мыши перетаскали пять четвертей.  

-А, так ты, блядин сын, солгал и украл!

-Никак, государь, ни солгал, ни украл, а остатки, государь, мыши перетаскали.

Текст (в списке 1792 г.) публикуется по изданию: Кузьмина В. Д. Неизвестные произведения русской демократической сатиры XVII века. — Известия АН СССР. Отделение литературы и языка, 1955, т. XIV, вып. 4, с. 374-383.

Список с челобитной

Господину моему судье свинье бьет челом и плачетца и за печь прячетца, ис поля вышел, из лесу выполз, из болота выбрел, а не ведомо кто. Жалоба нам, господам, на такова же человека, каков ты сам, ни ниже, ни выше, в той же образ нос, на рожу сполс, глаза нависли, во лбу звезда. Борода у нево в три волоса, широка и окъладиста. Кавтан на нем сраной, пуговицы тверския, в три молота збиты. Господарь судья свинья, возми па колачи, а делом не волочи.

Текст (в списке первой четверти XVIII в.) публикуется по изданию: Адрианова-Перетц В. П. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII в. М., 1937, с. ИЗ.

Челобитная

Господа бояря, судите, рядите в божию правду, в кресное целование. Дело у вас в месице саврасе, в серую суботу, в соловой четверк, в желтой пяток. День шел де я, Сергунка, в судне по подледью, в зиме на свинье, сам стоял на петах, а жопу вес в тороках по четыре чяса на день, а руки держал за пазухою, а ногами правил, а головою в седле сидел. Как буду де я, Сергунка, против Симонова лицем, Воробьева задом, тут де мои недруги стоят, ниже меня ростом и глупея меня разумом, именем он долог. И тут-де они меня били и грабили, однорятку сняли не тем цветом, чирей нарядной да килу бархотную, татоур вяземских лык. Возми на колачи, а делом не волочи. Аминь. Хлопочи.

Текст (в списке первой четверти XVIII в. — ГПБ, О. XVII. 57) публикуется (с исправлением нескольких чтений по рукописи) по изданию: Адрианова-Перетц В. П. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII в. М., 1937, с. ИЗ.

Послание к Звавшим, а самим себя и дома не сказавшим?

Пожаловал ты, государь, вчера нас к себе примолвил,

а з домашними своими ся не смолвил.

Мы к тебе пришли, да тебя дома не нашли.

Ноги загрязнили,

а реченнаго тобою не получили.

Круг слободы обошли

да и по домом ся розошли.

Гостей ты к себе звал,

а сам себя и дома не сказал.

Двор твой едва нашли,

а на двор не за великим не пошли,

потому что ворота затворены

да сверх тово великим древом завалены.

Спаси бог тебе и на том, что у ворот твоих постояли

да на избные окна посмотрели.

С чем к двору твоему пришли,

с тем и по домом ся разошли.

Пришли боло и званы,

за благо домой пошли не драны.

А после и сами ся дивили,

что благо-здорово сходили.

Молим, государь, бога,

чтоб тебе воздал за наш протор толика ж блага.

Елика ты воздал нам,

толико бы бог воздал вам.