Изборник. Памятники литературы Древней Руси

Се же бысть все неизреченными судбами и наказанием все- держытеля господа бога нашего в великом сем богоспасаемом Новеграде и всем живущим в нем за грехи наша и прочему человеческому роду на уверение [1329].

Аминь.

ВЕК ПЕРЕЛОМА

Сказание Авраамия Палицына

И ныне всяк возраст да разумеет и всяк да приложит ухо слышать, киих ради грех попусти господь бог нашь праведное свое наказание и от коней до конец всея Росия, и како весь словенский язык возмутися, и вся места по Росии огнем и мечем поядены быша.

Сему же сказанию начало сицево.

Благочестивому и храброму во царех великому князю Ивану Васильевичю, всеа Росии самодержцу, дошедшу кончины лет, его же скипетра и всея державы и восприимник бысть сын юнейший Феодор Ивановичь [1330]. И той убо не радя о земном царьствии мимоходящем, но всегда ища непременяемаго, его же и видя око зрящее от превышщих небес, дает по того изволению немятежно земли Росийстей пребывание. В славе же его вознесеся брат царицы его Ирины, яко же и Иосиф во Египте [1331], и толико знаменит бе, яко и от Перских царей, и от Италии, и от всего запада приносящей дары чесныя царю Феодору Ивановичю и тому Борису [1332] равпоподобную царстей чести дарованиа приношаху. Но аще и разумен бе в царских правлениих, но писания божественна го не навык и того ради в братолюбствии блазнен бываше [1333].

Великаго убо царя Феодора брата Дмитрия Ивановича [1334], не единоматерьня, отделиша всех началнейших велмож росийских советом на Углечь, да в своем пространствии с материю си пребывает. Сему же царевичю Димитрею естеством возрастающу, и братне царьство и величество слышащу, и от ближних си смущаему за еже не вкупе пребывания з братом, и часто в детьских глумлениих глаголет и действует нелепо о ближнейших брата си [1335], паче же о сем Борисе. И врази суще и ласкатели, великим бедам замышленицы, в десятерицу лжи составляюще, с сими подходят велмож, паче же сего Бориса, и от многия смуты ко греху низводят, его же, краснейшаго юношу, отсылают, нехотяща, в вечный покой [1336]. Память же его великою кровию неповинною во всей Росии торжествовася. Се первый грех да разумеется, та же по сем и другий: ни во что же положиша сю кровь неповинную вся Росия. Но се всяк глас просторечие: «Кто убо в деле, той и в ответе; уже тому бог судил быти».

И по тому же и царю святому Феодору, пременившу земное царьство на небесное, от многих же правление держащих в Росии промышляется быти царем вышепомянутый Борис. Он же, или хотя, или не хотя, но вскоре на се не подадеся, и отрицался много, и достойных на се избирати повелевая; сам же отшед в великую лавру матери слова божия, воспомянаемаго. чюдеси Смоленския иконы, Девичия монастыря [1337]; и ту сестре си царице Ирине, уже иноке Александре, служаше. От народнаго же множества по вся дни принужаем бываше к восприятию царьствия и молим от многих слез, но никако же прекланяшеся. Таже что? Просто тую вси церьковницы, повелением патриар шим со всем освященным собором, приемлют убо икону матери всех бога… [1338] И нескверныя и неблазныя [1339] и нетленныя пречистыя царицы воображение всех з богом пред тленным человеком стоит на умоление, и похвально церковницы и вси вельможие глаголют: «Се сий образ матери божии тебе ради изнесохом и тебе ради толик путь шествова царица»… Двигнут бысть той образ нелепо, двигнуга же и Росия бысть нелепо.

Венчаваему же бывшу Борису рукою святейшаго отца Иева [1340], и во время святыя литоргия стоя иод того рукою, — не вемы, что ради, — испусти сицев глагол, зело высок и богомерзостен: «Се, отче великий патриарх Иов., бог свидетель сему, никто же убо будет в моем царьствии нищ или беден». И тряся верх срачицы [1341] на собе и глаголя: «И сию последнюю разделю со всеми!» Словесе же сего никто недоуменен [1342] взбранити, но вси такающе [1343] и истину глаголюща ублажающе.

Двоелетному же времяни прешедшу, и всеми благинями Росия цветяше. Царь же Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных царьству вещей зело печашеся, по словеси же своему, о бедных и нищих крепце промышляше и милость к таковым велика от него бываше, злых лее люден люте изгубляше. И таковых ради строений всенародных всем любезен бысть.

И оставшее же племя царя блаженнаго Феодора [1344] начат нелюбити ради смущения своих си ближних и мало по малу начат и к смерти на сих поучатися… По сих же убо изгнании и инех многих их ради погуби, се же мышляше да утвердит на престоле по себе семя свое. Рабом же на господий толико попусти клеве- тати, яко и зрети не смеюще на холопей; и многим рабом имения государьская отдая, и велики дары доводцом [1345] от него бываху, С великим же опасением и отец с сыном глаголаше, и брат з братом, и друг з другом, и по беседе речей закленающеся страшными клятвами, еже не поведать глаголемых ни о велице, ни о мале деле или вещи…

…Тогожде лета 7111 [1346], и за всего мира безумное молчание, еже о истинне к царю не смеюще глаголати о неповинных погибели, омрачи господь небо облаки, и толико. дождь про лися, яко вси человецы во ужасть впадоша. И преста всяко дело земли, и всяко семя сеянное, возраотши, разседеся [1347] от безмерных вод, лиемых от воздуха, и не обвея ветр травы земныя за десять седмиц дней, и прежде простертия серпа поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех и в виноградех и яко от огня поядена бысть вся земля. Году же сему прешедшу, ох, ох, горе, горе всякому естеству воскличющу, и во вторый злейши бысть, такожде и в третьее лета…

Мнози же тогда от ближних градов и весий пририщуще [1348] к царьствующему граду, препитатися хотяще от милостыни царевы. И кто сея беды изглаголет? Славе велицей проходяще о милостыни, и от неразумия всяк, кто иже от места своего двигнувыйся, погибаше: сребряницу [1349] бо едину взяв или две, чим препитатися? — И шестма убо или боле не мощно единому человеку в день припитатися; кольми же паче жену и чада и род имущему к довлению се [1350]. По отцех бе богоносных речению, мнози тогда ко второму идолослужению обратишася, и вся имущей сребро, и злато и сосуды и одежда отдаяху на закупы, и собираху в житница своя вся семяна всякаго жита, и прибытков восприемаху десятирицею и вящши. И во всех градех во всей Росии и велико торжество сребролюбное к бесом бываше. Мнози бо имущей к разделению к братии не прекланяхуся, но зряще по стогнам града царьствующаго от глада умерших, и ни во что же вменяху. И не толико бревн и дров на возилех [1351], яко яже мертвых нагих телес всегда влечаще по всему граду.