Mojo. Как его получить, как его сохранить и как вернуть, если вы его потеряли

Единственный ответ, который приходит мне в голову: кто-то осознал важность этого элемента игры и таким образом его подчеркнул. Это придало игре дополнительную интригу, повысило ее сложность и сделало более зрелищной. И мы увидели то, что раньше в игре оставалось незаметным или неважным. Кроме того, это научило нас лучше разбираться в футбольной игре. Так завершилось создание термина «мешок». Наконец, тренеры стали относиться к статистике «мешка» как к показателю, по которому можно заранее предсказать исход игры. Команда, у которой получаются «мешки», имеет больше шансов одержать победу. В одном весьма обоснованном анализе каждый «мешок» теоретически приравнивается к трем очкам в пользу команды, которая его осуществила. Таким образом, команда с тремя «мешками» в активе (теоретически) получает преимущество в девять очков над командой, у которой «мешков» нет.

Однако этот показатель не регистрировался до тех пор, пока кто-то не дал имя этому отважному действию квотербека.

Я хочу, чтобы все мы чаще обращались к нашему воображению, когда даем имена. Это намного улучшит понимание нами окружающего мира. Боюсь процитировать модные книжки по креативности, но скажу: называйте своим именем любую ситуацию, важную для вас, и давайте имя каждому человеку, который встречается на вашем пути. Если вы ездите на работу на электричке, дайте имя поезду. Если вы перед работой выпиваете чашку кофе, дайте имя этой чашке. Если у вас по вторникам в 10:30 начинаются совещания, дайте имя совещанию. Если есть сослуживец, с которым вам особенно приятно работать, назовите его или ее. Так же поступите с человеком, который вас раздражает. Это упражнение на наблюдательность и рассудительность. Видите ли вы все то, что происходит вокруг вас? И что вы об этом на самом деле думаете? [23]

Я столкнулся с этим, когда тренировал своего клиента Майлса, человека внешне спокойного и рассудительного, руководителя отдела маркетинга, чьей проблемой межличностного общения был грубый стиль руководства. Первая встреча с ним меня весьма удивила, потому что я увидел перед собой совершенно невозмутимого человека. Однако его ответы на вопросы моей анкеты выявили совсем иное. Майлс легко выходил из себя, когда видел, что кто-то плохо исполняет свои обязанности. Вместо того чтобы научить сотрудника, он начинал его отчитывать и оскорблять.

Я попросил Майлса рассказать, в каких ситуациях он обычно чувствует, что его моджо падает, т. е. он недоволен и раздражен. Майлс не задумываясь ответил, что зол на футбольного тренера своих детей, который не знает, как нужно тренировать. Он ругался со своим банкиром, который брал слишком большие деньги за обслуживание. Он даже устроил скандал с сотрудником кафе, поскольку решил, что тот недоложил мороженого.

Наконец, услышав о перебранке из-за мороженого, я перебил его: «Ну и зачем вы обращаете на это внимание?» – «Дело не в этих 50 центах, из-за которых я поругался, а в том, что меня хотели надуть!»

Хотя примеры, которые он приводил, на первый взгляд были достаточно тривиальны, я заметил в них нечто общее и хотел, чтобы и Майлс увидел это. У Майлса моменты, когда моджо снижалось, возникали, если ему приходилось полагаться на людей, которых он считал ниже себя. Он был убежден, что лучше разбирается в футболе, чем детский тренер, что его банкир жаден, а официант, подавший мороженое, ленив. Желание установить дистанцию между собой и людьми, от которых он зависел, но которых не уважал, проявлялось не только на работе, в отношениях с подчиненными, но и во всех других сферах его жизни.

– Вы хотите сказать, что у меня развилась мания величия, – заключил Майлс.

Я был рад, что Майлс сам поставил этот диагноз. Это означало, что он стал понимать себя немного лучше.

– Все правильно, – сказал я. – Это ваша ахиллесова пята. Эта мания не только выпячивает отвратительную часть вашего «я», но и мешает вам эффективно руководить. Запомните эту фразу: «Это ваша ахиллесова пята». Как только почувствуете, что вас кто-то разозлил, поскольку вы от него зависите, вспомните имя – «мания величия». Если оно напомнит вам об уродливой части вашего «я», то, может быть, вы несколько раз подумаете, прежде чем вспылить.

Имена не только индивидуализируют наше понимание ситуации и помогают запомнить ее. Мы можем рассказывать об этих именах другим, чтобы и над ними тоже расходились тучи.

Один из моих соседей – участник тандема, который пишет песни. Их нельзя причислить к звездам поп-культуры. Эти двое пишут не хиты, которые молодежь загружает в свои iPod’ы, а музыкальные ролики и рекламные логотипы, песни к телевизионным шоу и фильмам. За пределами этой сферы их никто не знает. Зовут моего соседа Чак, и со своим партнером Ленни он работает уже 15 лет. Вместе они напоминают Матта и Джефа [24]. Чак – большой шумный верзила, а Ленни похож на тихого, осторожного школьника.

Чак по природе шоумен, а Ленни генерировал идеи и устраивал все их сделки. Оба были прекрасными музыкантами и текстовиками, но когда они «впаривали» свой товар, то на переднем плане был Чак, а Ленни оставался в тени и лишь иногда, когда того требовала ситуация, солировал. Они были друзьями в профессиональном плане и, даже живя рядом в Южной Калифорнии, встречались только для работы. За 15 лет Чак и Ленни ни разу не поужинали вместе со своими женами. Но в работе они никогда не спорили по поводу того, кто что пишет и у кого что лучше получается.

Их партнерство было идеальным – классический пример того, когда один плюс один равно трем, но как-то раз между ними все разладилось из-за одного контракта. Подробности здесь совершенно не важны, но суть в том, что Чак решил, что Ленни плохо отразил его интересы в одном из контрактов, и разозлился.

Некогда прекрасные партнеры вдруг стали обмениваться грозными телефонными звонками и электронными письмами. Дальше больше, и гордый собой Ленни однажды даже показал мне, какие изощренные ругательные письма он посылал Чаку.

– Но ведь это ребячество! – сказал я.

– Но он же не прав, – возразил Ленни. – Я даже не собирался его обманывать.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, но оскорбления никогда не заставят его переменить свое мнение. Тут нужно что-то другое, иначе разрушится ваше прекрасное партнерство, – объяснил я.

На следующий день Ленни позвонил мне.

– Я все понял, – сказал он, – сколько я знаю Чака, он все время нарывается на скандалы. По крайней мере один скандал в день он себе позволяет и любит потом об этом рассказывать. Если кто-то в кино громко жует попкорн за его спиной, он обязательно возмутится. Если в ресторане метрдотель сажает его за плохой столик или если ему принесут остывшее блюдо, он всегда выскажется. Он из тех, кто заставит официанта унести непонравившееся вино. Он ругается с водопроводчиками и электриками из-за размера оплаты, а с нью-йоркскими таксистами – потому что они не выбрали наилучший маршрут. Он считает, что люди, которые ему не перезванивают сразу, его не уважают. По сути, все, что случается с Чаком, – это проверка того, уважают его или нет. Только так он смотрит на мир.

В тот же день Ленни позвонил Чаку и сказал, что пора заканчивать «эту перестрелку». Затем сделал глубокий вдох и выдал Чаку все, что думает о его характере.

«Я даже знаю, как назвать то, что тебе мешает, – сказал Ленни. – Ты – Серийный Обижалка. Тебе нравится обижаться».

На другом конце провода надолго замолчали, затем Чак громко, почти истерично расхохотался и ответил: «Подожди, я расскажу жене. Ей такие штучки нравятся. Ну ты меня и уел!»

Оказалось, достаточно было придумать нужное слово, чтобы ссора закончилась. Ленни не только разгадал характер Чака, но и нашел ему такое название, которое Чаку пришлось по душе. Теперь Чак подписывает все свои электронные письма словом «Обижалка».

Что в имени нашем? Больше, чем мы думаем.

Инструмент № 14: выдайте друзьям индульгенцию на всю жизнь

У меня есть друг по имени Филлип, который не раз выручал меня в самых серьезных ситуациях. Благодаря его рекомендациям у меня появились три самых любимых клиента. Они до сих пор остаются моими лучшими друзьями, и (я в этом не сомневаюсь) дружба с ними позволила мне встретить и других прекрасных людей. Филлипу я обязан многим. Если бы не он, у меня никогда не было бы таких знакомых. Именно поэтому Филлип входит в мой список из примерно 50 человек, которым я как минимум раз в год выражаю свою благодарность за то, что они сделали мою жизнь лучше.