Древо жизни. Том 1

– Прекрасно. И вот эта ситуация создала бы тебе условия для набора и увеличения жизненных сил. Это так. По этому вопросу у тебя еще есть вопросы?

– Да, есть. Мне непонятно, как можно обучиться ремеслу по защите дома? Ведь такое ремесло может дать только военное училище.

– То, что дает училище – здесь не поможет, коли не увидишь и не примешь то, что на самом деле является ремеслом по защите своего дома.

– Это как понять?

– Во-первых, здесь важно увидеть, что домов у каждого из нас много. Один дом – это ты сам, и твоя защита его – это умение накормить и одеть себя, обеспечить себе крышу над головой и так дале… Ты познаешь это ремесло?

– Да.

– Другой дом – это тот, в котором ты живешь, а защита его – это радость, уют, тепло в нем. Это ты познаешь?

– Да.

– Следующий дом – это семья, и ее защита – это благополучие в доме, лад, умение слышать, слушать и видеть друг друга, это радостный голос дитя в доме. Это ты познаешь?

– Да.

– Другой дом – это дети, и их защита – это любовь к самому себе и одаривание ею детей, которых ты встретил. Эту защиту ты познаешь?

– Да.

– Следующий дом – это деревня, село, город, в котором ты живешь. И защита их – это осознание, что ты в этом доме не один, а таких, как ты, много, и каждый житель – это как твои пальцы да каждый является тебе спутником жизни, твоим зеркалом души. Любой палец укусишь – станет больно. А защита этого дома есть взаимодействие друг с другом, взаимовыручка, делание одного совместного дела, в которое каждый человек вкладывает самого себя. Это ремесло ты познаешь?

– Да.

– Следующий дом – это земля, где ты родился, а защита этого дома – это твой дар одаривать своей любовью к самому себе свою республику, область, страну и знание того, что она – твоя, что это есть ты сам, что это есть твоя жизнь. А это ты познаешь?

– Да.

– И последний дом – эта твоя жизнь, и защита ее – это выполнение своей первоначальной задачи и первичного предназначения этого воплощения. Это ремесло ты познаешь?

– Да.

– Вот так.

От этого разговора с тетей Наилей мне становится не по себе: я, прям, переполнился впечатлениями, чувствами, мыслями. На миг задумываюсь… Тетя Наиля, видя, в каком я состоянии, встает и идет помогать бабе Гуле. А я тут же на траве засыпаю.

Просыпаюсь вечером, от холода. Солнце почти закатилось. Смотрю, баба Гуля готовит дрова для костра, а тетя Наиля идет за теплой одеждой и одеялами. Я тут же встаю и иду умываться на ключ. По дороге от родника решаю набрать дров для костра. А как умылся – вижу рядом с собой бабу Гулю. Она несет для меня полотенце да зелень помыть для ужина. Подает мне полотенце и говорит:

– Сынок, помоги мне помыть зелень.

И подает мне огурцы и помидоры, а сама моет петрушку с укропом да чистит зеленый лук. Мы моем зелень и идем к нашему месту. По дороге я спрашиваю бабу Гулю:

– Баба Гуля, мы что – сегодня спать прямо здесь будем?

– Да. А тебя это смущает?

– Нет.

Та к говорю, а самому это странным кажется, даже не по себе становится. Сколько я помню, обычно они уходят спать домой. Даже когда я засыпаю в поле, в лесу, то они меня укрывают, но сами на ночь, как правило, всегда уходят домой. А в этот раз остаются со мной. «Странно как-то…» – дивлюсь я.

Я помогаю бабе Гуле донести зелень и возвращаюсь за дровами. И вдруг вижу, что дров на том месте нет. Оглядываюсь посмотреть вслед на бабу Гулю, но и ее рядом не оказывается! Вижу только костер горит, и около него, откуда ни возьмись, уже сидят баба Соня, баба Надя, баба Аня, баба Матрена, деда Коля, деда Сергей, два каких-то незнакомых деда и три бабки, которых я тоже вижу в первый раз.

Подхожу к ним и растерянно спрашиваю деда Колю:

– Откуда вы появились?

– К тебе в гости пришли, сынок. Вот решили посмотреть, как ты здесь сено заготавливаешь. А ты не хочешь нас видеть?

Я аж сел от такого «поворота» и говорю:

– А где баба Гуля и тетя Наиля?

Баба Соня отвечает:

– В туалет пошли и в пруду утопли, а мы вот и собрались на их поминки. Ты присоединишься к нам?

После этих слов чувствую: с меня пот градом идет, а язык не ворочается. И, изо всех сил кожилясь, еле отвечаю им:

– Присоединюсь.

А у самого слезы льются… Я незаметно вытираю их и сажусь у костра.

Неожиданно для меня дед Сергей говорит:

– Да ты сильно слезы не лей. Они сейчас придут… попрощаться…

И вдруг откуда-то из темноты появляются все в белом баба Гуля и тетя Наиля. Да говорят:

– Вот и мы. Вижу, что вам пришлось так долго ждать.

У меня дыхание в зобу от такого спирает – не могу ни вздохнуть, ни выдохнуть. Глаза закатываются, и я вижу бабу Гулю и тетю Наилю светящимися, прозрачными, а внутри их самих – у каждой какое-то яйцо. И только сквозь какую-то преграду слышу:

– Ангелы во плоти! Любо посмотреть, глаз не отвести!

Действительно, хочу отвести глаза, а баба Гуля и тетя Наиля никак не уходят с поля моего зрения, и я не могу даже пошевелиться. Чувствую: из-под меня земля уходит. Меня кто-то подхватывает и садит между бабой Гулей и тетей Наилей. И когда я вижу, между кем я сижу, то про себя думаю, что я уже умер, и меня встречают на небе баба Гуля и тетя Наиля. Они еще радуются за меня, улыбаются! «Да, я попал в рай, а они меня здесь встретили. Они меня никогда не бросают, даже здесь», – крутятся мысли в моей голове.

Вдруг мне становится холодно и сыро. Открываю глаза и вижу – рассвет. А возле меня сидят – баба Гуля, тетя Наиля, деда Сергей, баба Соня, деда Коля, баба Аня, баба Надя да какие-то незнакомые мне два дедушки и четыре бабушки. И они уже собираются уходить. А деда Коля говорит мне, как всегда в своем репертуаре:

– Ну, что с тобой поделать?! Как ты только поспишь, обязательно просыпаешься мокрый. Тебя необходимо отправить к бабе Матвеевне. Она тебя вылечит. Она хорошая знахарка, каждый секрет врачевания знает.

И уходит. Подходит баба Соня и говорит:

– Ну, ты и вспотел. Да пот какой холодный. Тебя срочно требуется отправить к бабе Альфие. Она хворь, как рукой, снимет.

Ту т я не выдерживаю и во весь голос на них всех ору:

– Гады, что вы делаете!!!? Сколько можно меня обливать холодной водой!!!? Что я вам, дерево!!!?

И они хором, в один голос, отвечают:

– Д-а-а-а!

Я вскакиваю и без оглядки бегу в дом бабы Гули. По дороге впереди меня бежит мат в три этажа на стариков. Пока я бежал, вся моя злость куда-то ушла. Залетаю в дом – там баба Матрена. Я быстро пробегаю мимо нее, на ходу снимаю одежду, швыряю на лавку и быстро влетаю на койку под одеяло. Баба Матрена собирает мокрую одежду и выносит ее во двор. Не спеша возвращается в дом, наливает горячий чай на травах и подносит мне. Я, не сообразив, что чай горячий, хватаю кружку и разливаю весь чай на одеяло. Вскакиваю с кровати, сажусь на лавку, ничего понять не могу. На пруду бабки и дедки издеваются, здесь баба Матрена ошпаривает меня чаем, дома мать с отцом доводят. Куда мне деваться, бедному?

И вдруг слышу чей-то голос из-за спины:

– Да, сынок, они такие. Но ты не переживай так сильно, они – добрые.

Я оглядываюсь – там старец, из реального мира, которому уже семьсот семьдесят семь лет. И я с ужасом вылетаю на улицу! Со всего размаха сбиваю с ног деду Колю и бабу Аню, а на бабу Гулю сваливаюсь сам!..

Открываю глаза. Они опять все стоят возле меня и чего-то внимательно на мне рассматривают, буквально пронзая меня своими взглядами. Я искоса, не выпуская их из виду, смотрю, к чему они прикованы взглядом. И вижу: о, ужас! Я – голый! Вскакиваю и ору, сколько есть мочи:

– Извращенцы! Извращенцы!

Забегаю в дом, быстро хватаю сухую одежу и залетаю за печь. Та м одеваюсь, – и в дом заходят остальные. И опять впиваются в меня глазами! Я смотрю на себя и вижу: о, ужас! Вместо брюк я одел бабушкины панталоны, а вместо рубахи – теткину блузу! Но тут у меня уже не было сил бежать, и я буквально валюсь от отчаяния там, где стою, а сам – то ли реву, то ли смеюсь в истерике. Деда Коля и деда Сергей подходят ко мне. Меня поднимают и усаживают на кровать, на то место, где я облил одеяло чаем. Чувствую: вся задница моя – сырая. У меня уже нет слез, и нет радости. Я только тихонько скатываюсь с кровати и прошу бабу Гулю дать мне мою сухую одежду, а сам снимаю панталоны и блузу.