Древо жизни. Том 1

– Дело в том, сынок, что дерево не сразу стало таким, какое мы сейчас его нарисовали. Оно имеет свойство расти – с зернышка в огромное древо. Так? – с издевкой говорит тетя Наиля.

– Да, – также с недоумением проговариваю я.

– Да и человек тоже не родился сразу взрослым и дряхлым стариком. Так? – продолжает свою издевку тетя Наиля.

– Так, – как попка-дурак, подтверждаю сказанное.

– Тогда давай посмотрим, какое было дерево, когда оно только проклюнулось сквозь землю.

– Давай, – соглашаюсь с предложением тети Наили.

– Когда зернышко дерева попадает в землю, то в начале появляется корешок, затем росток, а потом формируется стебелек из выросшего ростка. А вот формирование стебелька древа жизни как раз и есть период жизни дитя с трех лет до начала полового созревания.

Тетя Наиля говорит это и на какое-то время замолкает. А, собравшись с мыслями, продолжает:

– Сынок, а как ты видишь: как формируется стебелек у древа?

Я теряюсь от этого поворота и говорю:

– Как, как! Как ему положено!.. Как заложено природой… Питается… дышит… и само растет… развивается… Как еще назовешь?… Не знаю.

– Формирование стебля происходит от набора сил ветвей и веток. Сильные ветви на тонком стебельке держаться не станут. Так?

– Так.

– Дак вот и посмотри, что формирует стебелек у древа жизни?

И действительно! Увидев сказанное, я говорю:

– Тетя Наиля! Послушай! Я родился слабым ребенком. И больным. Из-за проблем с сердцем мне врачи запретили подымать тяжелое, а вы постоянно говорите: «Двигайся, двигайся, и все пройдет, да на кожу и кости что-нибудь нарастет». И я стал лежа на спине развивать руки гантелями. Да на свое удивление у меня появились мышцы не только на руках, но и на плечах и верхней части туловища. Это так, как ты говоришь.

Тетя Наиля удивляется мной сказанному, смотрит на меня острым, улыбающимся взглядом и продолжает ровным голосом спрашивать:

– Сынок, дак как ты видишь, чем являются ветви древа жизни у дитя?

– Это радость от познания мира и разочарование в нем, – не задумываясь, проговариваю я, что идет.

– А мир – это что такое для дитя в три года? – ведет меня тетя Наиля по развитию моей мысли.

– Это семья, в которой родилось дитя.

– А в чем выражается познание семьи дитем?

– Дитя изучает каждого человека в семье: что они делают? чем занимаются? Как мыслят? Какие делают поступки? Да многое… Что происходит в семье – то и изучает дитя! – возмущаюсь я.

– А познание дитем того, что происходит в семье, можно назвать уходом дитя за силой или на разброс силы жизни от своего жизненного пути? – возвращает меня к изначальному тетя Наиля.

– Пока не знаю… Еще не вижу, как это происходит, – с тяжестью в душе, но с большим желанием разобраться проговариваю я.

– Ладно, – говорит тетя Наиля, и, немного собравшись с мыслями, продолжает:

– Ребенок с трех-пяти-семи лет уже присматривает себе ремесла, изучает себя, мир, в который он пришел, через них разжигает в себе охоту на познание ремесла, чтобы сделать свой вклад в семью и мир. Так?

– Так, – выражаю свое согласие с мыслью тети Наили.

– Дитя повторяет за Батюшкой и Матушкой, да для себя определяется: чем ему любо заниматься в жизни. Та к он выбирает себе ремесла. Оттого Матушка с Батюшкой и берут детей с собой, куда бы они не пошли, и чтобы они не делали. С семи лет дитя делает дело наравне со взрослыми: в поле, на конюшне, в кузнице, на лугах, в строительстве… И потом по необходимости дитя берут его в подмастерья по познанию того или иного ремесла. А ремесла имеют значимое место не только в жизни взрослого, но и в жизни ребенка. Парень сызмала готовит себя к созданию своего дома, хозяйства, обеспечению семьи, защите своего дома и мира, в котором живет. Девка готовится к созданию уюта, тепла, нежности, красоты и удобства семейного очага. А это раскрывается – только в ремеслах!

– Это как? Красота – в ремеслах? Защита – в ремеслах? Понятно – чтобы построить дом, необходимо освоить ремесло плотника, столяра, жестянщика, маляра, печника, подсобника, стекольщика. А как изучить ремесло по защите дома и мира? Непонятно…

Тут тетя Наиля ласково улыбается и поясняет:

– Это здорово, что есть вопросы, что хочется познать ремесла. Вот благодаря этому состоянию, которое сейчас у тебя, дети с трех лет каждым делом и ремеслом интересуются да расспрашивают.

– Вспомни: когда баба Соня тебя подобрала на улице в пять лет и привела к нам, и мы тебя отогревали. В это самое время баба Гуля вязала перчатки из шерсти. Ты, как только отогрелся, прям аж прилип к ней: расскажи да расскажи, как вязать. А она тебе ничего объяснять не стала, только посадила рядом, дала спицы да клубок шерстяных ниток, и ты сам в течение суток связал себе первую перчатку. Что тобой двигало в этот момент?

– Х-м-м… – я прислушиваюсь к себе и отвечаю: Да, действительно, тогда меня подталкивал жадный интерес ко всему окружающему. Только я был шибко неусидчивый – мне все надо было быстро. Бабу Гулю все время тормошил: как да как? А она меня мягко осаживала и приговаривала: «Сынок, мир познать – не поле перейти. Необходимо терпение, чтобы дождаться результата. Да острый внимательный взгляд, чтобы увидеть тонкость и хитрость ремесла. Да силы, чтобы выполнить его. Та к что сиди, смотри и повторяй». Да, точно. И в тот вечер я через час стал самостоятельно вязать, хоть слабо, с пропущенными петлями, но стал! Смотрел на руки бабули, а потом вспоминал, как она провязывала тот участок, который необходимо было связать мне. Но меня сбивало то, что мне хотелось, чтобы все произошло разом, чтобы перчатка росла также быстро как у бабы Гули, а у меня она росла в час по чайной ложке. И баба Гуля мне подсказала: «Увидь: как ты их носишь и как тебе в них тепло, да терпение и появится». А как только я увидел, что я сам связал себе перчатки и лютый мороз мне – нипочем в этих перчатках, то у меня стало получаться. А когда стало у меня получаться, то я увидел в себе весь процесс вязания перчатки полностью. Кстати, мама, бабушка Кока и сестры до сегодняшнего дня не могут вязать перчатки, а я могу.

– Вот видишь! Именно так ребенок и познает ремесла. И, получив для себя одно из них, он переходит к исследованию другого. А вот с семи лет ребенок уже начинает изучать их основательно. Давай посмотрим, как ты познавал основы косьбы травы.

– Давай.

– Вспомни, как ты в пять лет делал себе заклад на то, что тебе предстоит по твоему умению заготавливать сено на зиму?

– Я прибегаю в конце июня к бабе Гуле, а ее дома нет. Баба Матрена на татарском языке объясняет мне, куда она ушла, но я почему-то не совсем все понимаю и бегу наугад, куда ноги вынесут. Прибегаю в пролесок – а там баба Гуля косит траву. Меня это захватывает, и я требую у нее отдать мне косу. Я говорю ей, что сам буду косить, а ты, мол, пока посиди и отдохни.

Баба Гуля, ничего не говоря, вытирает косу травой, растрясает скошенную траву и идет молча с литовкой домой. Я обижаюсь на нее, что она мне не дала покосить. Хочу убежать, но что-то меня удерживает и тянет идти за ней.

Придя домой, она наказывает бабе Матрене накрывать на стол, а сама идет в лабаз. И оттуда выносит литовку поменьше и вручает ее мне: «Держи! Вот этой литовкой станешь косить после обеда, а эта литовка – моя. Договорились?» «Да», – отвечаю я скромно, оторопев.

Мы обедаем и вновь отправляемся с бабой Гулей на луг. Пока мы идем, я всю дорогу представляю себе, как я стану косить своей литовкой: накошу целое поле травы, чтобы бабе Гуле не пришлось ничего делать, а то старенькая ведь уже – еще устанет, заболит че-нибудь. Когда мы пришли, она дает мне брусок и говорит: «Прежде чем косить, необходимо поточить косу, чтобы травке не было больно». И показывает – как.

Следом объясняет: «С литовкой необходимо подружиться, чтобы она тебя не ранила. Договориться с травкой о том, что ты сейчас собираешься делать и для чего, а ей пожелать расти дальше после косьбы. Потом важно навещать ее да поглядывать, как она растет. Разговаривать с ней, да рассказывать ей для чего ты ее бережешь».