Солнце сознания. Глиняные лампы

Из Индии в Китай приехал мастер Бодхидхарма. Встречать его вышел китайский император By. Когда Бодхидхарма подошел к границе, император поприветствовал его и, воспользовавшись случаем, сказал ему: «Я сильно беспокоюсь. Прошу тебя, укажи мне путь».

«Приди ко мне завтра в три часа утра, - ответил мастер. - Я успокою тебя».

Император просил многих мастеров, и они давали ему разные методы, но этот мастер показался ему странным.

Император By подумал, что от Бодхидхармы можно ожидать чего угодно. Император беспокоился всю жизнь и испытал множество средств, но так и не смог обрести покой. Он снова сказал Бодхидхарме: «Может быть, ты не знаешь мою трудность. У меня много денег, но совсем нет покоя. Я постился, как велели мне другие мастера, но и тогда не смог обрести мир в душе. Я построил немало храмов, но и они не принесли успокоение. Мне советовали совершать разные благотворительные поступки, и я все выполнял, но безрезультатно» .

«Хватит разговаривать, - прервал его Бодхидхарма. - Приди ко мне завтра в три часа утра, и я успокою тебя». Император сильно удивился, но подумал, что время покажет, на что способен новый мастер. Вообще-то, император сомневался, стоит ли ему идти к такому человеку. Он шел вниз по лестнице храма, в котором остался Бодхидхарма. Когда император ступил на последнюю ступень, мастер крикнул ему: «Надеюсь, ты не забудешь захватить с собой свое “я”, иначе кого же я станут успокаивать?»

«Он и вправду безумен!» - похолодел император и отметил про себя, что всякий человек, куда бы он ни направился, непременно несет с собой свое «я».

«Не забудь принести с собой свое “я”, - еще раз крикнул ему мастер. - Не оставляй его во дворце».

Ночью император By размышлял о том, стоит ли ему идти к Бодхидхарме, но все же решился, так как тот обещал успокоить его. Утром император, набравшись мужества, пришел к Бодхидхарме. В три часа он начал подниматься по лестнице, и тут мастер спросил его: «Ты захватил с собой свое “я”?»

«Наверно, ты подшучиваешь надо мной! - воскликнул император By. - Я пришел, и значит со мной мое “я”».

«Я знаю, о чем спрашиваю, - ответил Бодхидхарма. - Я сижу здесь перед тобой, но со мной нет никакого “я”. Именно поэтому я и спросил тебя, принес ли ты с собой свое “я”. Иначе кого же я стану успокаивать?»

Император By не понимал, о чем говорит мастер Бодхидхарма. Тогда мастер заговорил снова: «Итак, ты все-таки пришел ко мне. Ты утверждаешь, что принес с собой свое “я”. Садись. Закрой глаза и ищи свое “я”. Схвати его, а потом отдай мне. А я уже успокою твое “я”».

«Не зря я сомневался в том, стоит ли мне идти к тебе, - покачал головой император By. - О чем ты толкуешь? Неужели я и в самом деле могу схватить свое “я” и передать его тебе?»

«Не волнуйся, - не смутился Бодхидхарма. - Если у тебя не получится передать мне свое “я”, ты все же сможешь поймать его».

«Я еще никогда, не пытался поймать свое “я”», - промямлил император By.

«Значит теперь самая пора попытаться поймать его», - заключил мастер.

Император сел на пол и закрыл глаза, а Бодхидхарма сел напротив него и сжал в руках большой посох.

Император задрожал от страха. За окном была кромешная ночь, а он доверился странному монаху. Кто знает, что у него на уме? Иногда Бодхидхарма поднимал посох и говорил: «Ищи, загляни в каждый угол. Как увидишь свое “я”, сразу же хватай его!»

Миновало полчаса, час, два часа, и император где-то затерялся! Забрезжили лучи утреннего солнца.

«Я хотел бы умыться, - сказал мастер. - Неужели ты до сих пор не сумел поймать свое “я'’?»

Император By открыл глаза и упал перед Бодхидхармой на колени. «Я и не думал, что на самом деле во мне нет никакого “я”! - воскликнул он. - Я искал его повсюду, но так и не нашел. Я заглядывал во все уголки. Я осмотрел все, но ничего не нашел».

«Кого же мне успокаивать? - спросил Бодхидхарма. - Я уже три часа сижу перед тобой с посохом».

«Мое “я” смолкло, - объяснил император By. - Если во мне нет “я”, тогда откуда взяться беспокойству?» На протяжении трех часов я пребывал в безмолвии. Как только я начал смотреть в себя, так сразу же понял, что не достигаю “я”, что во мне царит тишина. Теперь я могу сказать, что зря называл себя беспокойным. Как раз “я” и было самим беспокойством».

«В дальнейшем остерегайся “я”, - посоветовал ему Бодхидхарма. - Больше никогда не цепляйся за него».

Император By повелел сделать на его могильном камне такую надпись: «Я слышал множество советов саньясинов и святых, я прочел тысячи священных писаний, но не мог раскрыть тайну. Пообщавшись со странным мастером, я стал смотреть в себя и тем самым раскрыл все тайны. Нет “я”, которое следует успокоить. Нет «я», которое следует очистить. Нет “я”, которое следует завоевать. Нет “я”, ради которого необходимо отыскать Бога и просветление. “Я” вообще не существует».

Восьмая сутра предписывает поиск «я», а потом его утрату. Вы достигаете все в тот миг, когда утрачиваете «я». Смысл «я» в том, что мы держимся за что-то несмотря ни на что. По сути, произнося слово «я», мы сопротивляемся.

Мы держимся за это «я», противостоя всем людям, враждуя с ними. Мы отреклись от всех и уцепились за «я». Это «я» похоже на государственную границу Индии и Китая. Если мы внимательно посмотрим, то не увидим природную грань, разделяющую эти страны. Нигде нет никаких границ, разделительная грань между Китаем и Индией находится лишь в головах политиков. А вообще-то границ нигде нет. Политикам очень неплохо бы поумнеть. Границы существуют только на политических картах. Если вы посмотрите в небо, то не увидите там Индию, Пакистан, Китай, Японию. В небе нет границ. Если на Марсе в самом деле развилась жизнь, то неужели обитатели этой планеты смогут рассмотреть в телескопы здесь какие-то границы?

Когда Юрий Гагарин впервые полетел в космос, жители СССР ожидали, что он будет делать на орбите громогласные заявления, вроде «Да здравствует Советский Союз!» или чего-то еще в таком духе. Но он сказал нечто совершенно замечательное, и его слова нужно оценить по достоинству. Гагарин сказал не «моя Россия», а «мой мир», «моя земля». Летя на такой громадной высоте, он не различал отдельные страны. Из космоса вся земля показалась Гагарину единой, он воспринял весь мир как цельное явление. Он говорил: «Мой мир! Моя земля!» Когда он вернулся на землю, московские политики спросили его: «Почему ты не произносил фразу “мой Советский Союз”?» «Из космоса не виден Советский Союз, - объяснил Гагарин. - Там все границы исчезают».

Когда человек погружается во внутреннее небо, границы «я» и «ты» исчезают. Это тоже утилитарные границы, которые человек чертит на карте. У моего дома имеются ложные границы, точно такие же ненастоящие границы есть у моего «я». У моей страны имеются ложные границы, это же верно в отношении моего «я». Но эта неправда действенна только на протяжении семи сутр, не далее. Если вы хотите ходить по земле, если хотите двигаться горизонтально, тогда вы будете видеть Россию, Индию, Пакистан. Но если вы взмоете в небо, то не увидите ни России, ни Индии. Тот, кто хочет подняться высоко во внутреннее небо, потеряет «я» и «ты». А когда исчезают «я» и «ты», остается лишь божественность. Об этом повествует восьмая сутра.

А девятая сутра совсем короткая. Ее комментарием я и закончу цикл своих бесед о сутрах йоги. Первая сутра, как я уже говорил, была посвящена жизненной энергии. Девятая сутра посвящена непосредственно йоге. Смерть это тоже энергия. А как же иначе? Жизнь объемлет то, что мы считаем жизнью, а также смертью. И следует любить не только жизнь, но и смерть. Не только жизнь достойна славословий, смерть тоже прекрасна. Следует приветствовать не только жизнь, перед смертью тоже следует распахивать дверь. Тот, кто не принимает смерть, будет лишен жизни. А тот, кто принимает смерть, приобретет высшую жизнь.

Смерть это тоже энергия, смерть божественна, и она от Бога. Об этом повествует последняя сутра йоги. Это высшая сутра, благодаря которой человек воспринимает смерть как часть жизни. Главное - осознать этот момент. После восьмой сутры человек обретает прямое познание жизни. В тот день, когда вы поймете, что «я» не существует, к вам придет также и знание о смерти. Что представляет собой смерть? Кто умирает? Кто может умереть? Я бессмертен, моя душа вечна до тех пор, пока люди не скажут, что я не умру. Тогда я понимаю, что они просто передают мне услышанную прежде информацию. Если кто-то говорит, что «я» не существует, что все сущее божественно, вот тогда я по достоинству оцениваю его слова. Я хочу быть бессмертным, но меня нет. Тот, кто хочет быть бессмертным, не существует, а тот, кто бессмертен, никому не известен.