Сумма теологии. Том IV

Раздел 3. Является ли следствием любви исступление?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что исступление не может являться следствием любви. В самом деле, исступление, похоже, подразумевает потерю разума. Но любовь не всегда сопровождается потерей разума, поскольку влюбленные [хотя бы] изредка являются хозяевами самих себя. Следовательно, любовь не обусловливает исступления.

Возражение 2. Далее, любящий, желая соединиться с любимым, скорее приближает любимого к себе, чем поступает, так сказать, за пределы себя в сторону любимого.

Возражение 3. Далее, любовь, как уже было сказано (1), есть единение любимого с любящим. Таким образом, если любящий для приобщения к любимому поступает за пределы себя, то из этого следует, что любящий всегда любит любимого больше, чем самого себя, что очевидно не так. Поэтому исступление не является следствием любви.

Этому противоречит сказанное Дионисием о том, что «божественная любовь приводит в исступление» и что «Сам Бог вследствие любви поступает [за пределы Себя]» [474]. И коль скоро, согласно тому же автору, всякая любовь через посредство подобия причастна божественной любви, то похоже на то, что всякая любовь обусловливает исступление.

Отвечаю: исступление означает выход за пределы себя. Такое может случаться либо со стороны схватывающей силы, либо – желающей. С точки зрения схватывающей силы, о человеке говорят как о пребывающем вне себя тогда, когда он выходит за пределы присущего ему знания. Это может происходить либо в случае его восхождения к более высокому знанию (так, о человеке говорят как о впавшем в исступление постольку, поскольку он находится вне пределов врожденного схватывания его чувства и разума вследствие восхождения к постижению превосходящих чувство и разум вещей), либо же в случае впадения его в состояние расстройства (так, о человеке можно сказать как об исступленном в том случае, когда он поглощен сильной страстью или безумием). С точки же зрения желающей силы, о человеке говорят как об исступленном тогда, когда эта сила прилагается к чему-то другому таким образом, что она, так сказать, выходит за пределы себя.

Первый вид исступления обусловливается любовью путем расположения, а именно постольку, поскольку любовь, как уже было сказано (2), побуждает любящего пребывать в любимом, сосредотачиваясь на чем-то одном и отвлекаясь от всего остального. Второй вид исступления обусловливается непосредственно самой любовью: любовью-дружбой просто, а любовью-вожделением не просто, а в определенном смысле. В самом деле, в любви-вожделении любящий выходит за пределы себя только в определенном смысле, а именно постольку, поскольку, не будучи полностью удовлетворенным тем наслаждением, которое он получает от уже достигнутого блага, он стремится к наслаждению чем-то вне себя. Но так как он стремится обладать этим внешним благом ради себя, то он не выходит за пределы себя просто, и это движение, в конце концов, остается в его собственных пределах. А вот в любви-дружбе расположение человека выходит вовне просто, поскольку он желает и творит добро своему другу, заботясь и попечительствуя ему ради его же пользы.

Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив по отношению к первому виду исступления.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент относится к любви-вожделению, которая, как было показано, не обусловливает исступление просто.

Ответ на возражение 3. Тот, кто любит, выходит за пределы себя постольку, поскольку желает блага своему другу и ради этого действует. Тем не менее блага своему другу он желает не больше, чем он желает блага самому себе, и потому из этого вовсе не следует, что он любит другого больше, чем самого себя.

Раздел 4. Является ли ревность следствием любви?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ревность не является следствием любви. В самом деле, ревность – это начало разногласия, в связи с чем [в Писании] сказано: «Если между вами ревность, споры и разногласия» [475] ( 1 Кор. 3:3), и т. д. Но разногласие несовместимо с любовью. Поэтому ревность не является следствием любви.

Возражение 2. Далее, объектом любви является сообщающее себя другим благо. Но ревность противоположна общению, поскольку, похоже, именно вследствие ревности человек отказывается разделять объект своей любви с кем-то другим; так, о мужьях говорят как о ревнующих своих жен постольку поскольку они не желают разделять их с другими. Поэтому ревность не является следствием любви.

Возражение 3. Далее, ревности не бывает не только без любви, но и без ненависти, на что указывают следующие слова [Писания]: «Я ревновал… нечестивым» [476] ( Пс. 72:3). Поэтому не должно полагать ее следствием любви в большей мере, нежели следствием ненависти.

Этому противоречат следующие слова Дионисия: «Бога называют Ревнителем – как испытывающего сильную любовь ко всему сущему» [477].

Отвечаю: ревность, в каком бы смысле мы ее ни рассматривали, является следствием интенсивности любви. Ведь очевидно, что с чем большей интенсивностью к чему-нибудь стремится сила, тем решительней отвергает она то, что препятствует [этому стремлению] или противоположно ему И поскольку любовь, согласно Августину, – это «движение к объекту любви» [478], то интенсивная любовь стремится устранить все, что ему противоположно.

Но происходит это по-разному, [а именно] согласно любви-вожделению и любви-дружбе. Так, при любви-вожделении тот, кто интенсивно что-либо желает, восстает против всего, что препятствует ему обрести или спокойно наслаждаться объектом его любви. Так, мужья ревнуют своих жен потому, что общение последних с другими может обусловливать препятствия для реализации их исключительных частных прав. Подобным же образом стремящийся к превосходству восстает против тех, которые, по его мнению, превосходят других, как если бы они были препятствием к его абсолютному превосходству. Такая ревность является завистью, о чем читаем: «Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие» ( Пс. 36:1).

Любовь-дружба, со своей стороны, желает блага другу, и потому будучи интенсивной, понуждает человека восставать против всего, что препятствует благу друга. В этом отношении о человеке говорят как о ревнующем о друге, когда он считает необходимым для себя противостоять всему, что может быть сказано или сделано в ущерб благу его друга. В этом же смысле о человеке говорят как о ревнующем о Боге, а именно тогда, когда он готов на все, лишь бы отразить противное чести или воле Божией, согласно сказанному [в Писании]: «Возревновал я о Господе» ( 3 Цар. 19:14). А на слова [Писания]: «Ревность по доме Твоем снедает меня» ( Ин. 2:17), глосса замечает, что «человек снедаем доброй ревностью, когда стремится исправить сознаваемое им зло, а если сделать это не в его силах, то он со слезами вынужден терпеть».

Ответ на возражение 1. Апостол в приведенной цитате говорит о ревности-зависти, которая, в самом деле, является причиной разногласия, но не с объектом любви, а с тем, что [кажется ему] противоположным.

Ответ на возражение 2. Благо любимо постольку, поскольку оно может быть сообщено любящему Следовательно, то, что может воспрепятствовать совершенству этого сообщения, становится ненавистным. Таким образом, ревность является результатом любви к благу. Но порою случается так, что из-за недостатка совершенства многие не могут одновременно обладать некоторыми незначительными благами во всей их полноте, и потому вслед за любовью к таким вещам возникает ревность-зависть. Когда же речь идет о том, чем многие могут обладать во всей его полноте, то такой ревности не возникает; так, никто не завидует другому за его знание истины, которая может быть известна многим во всей ее полноте, кроме, разве что, тех случаев, когда другому завидуют за совершенство такого его знания.