Сумма теологии. Том IV

Первый из этих союзов обусловливается любовью «действенно», поскольку [такая] любовь подвигает человека желать и добиваться присутствия любимого как чего-то ему соответствующего и принадлежащего. Второй союз обусловливается любовью «формально», поскольку [в этом случае] сама любовь выступает в качестве такого союза, или связи. Именно это имеет в виду Августин, когда говорит, что «любовь является жизненным соединительным началом, стремлением к соединению двух, а именно любящего и любимого, вместе» [471]. В самом деле, описывая ее как «соединение», он отсылает нас к союзу-расположенности, без которого не бывает никакой любви, а упоминанием о «стремлении к соединению» он указывает на реальный союз.

Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив только в том случае, если речь идет о реальном союзе. [В остальных же случаях] присутствие необходимо для удовольствия, поскольку является его причиной, желание подразумевает реальное отсутствие любимого, а сама любовь сохраняется независимо от того, присутствует ли любимый или нет.

Ответ на возражение 2. Союз соотносится с любовью трояко. Так, есть союз, который обусловливает любовь, и сточки зрения любви, которой каждый любит самого себя, это – субстанциальный союз, а с точки зрения любви, посредством которой любят другого, это – союз по подобию, о чем было сказано несколько выше (27, 3). Есть также союз, который сам сущностно является любовью. Этот союз является соединением по расположенности и подобен субстанциальному союзу, поскольку любящий относится к объекту своей любви или – если мы говорим о любви-дружбе – как к самому себе, или же – если мы говорим о любви-вожделении – как к принадлежащему себе. Кроме того, есть союз, который является следствием любви. Таков реальный союз, которым любящий стремится соединить себя с объектом своей любви. Этот союз наиболее соответствует тому, что мы обычно называем любовью; исследуя его, Философ упоминает Аристофана, который «[в своей речи о любви] говорит, что любящие стремятся из двух существ стать одним» [472], поскольку они хотят жить вместе, общаться и быть связанными друг с другом множеством подобных вещей.

Ответ на возражение 3. Знание совершенствуется путем соединения познанного с познающим через посредство уподобления. Но следствием любви является непосредственное соединение любимого с объектом своей любви, о чем уже было сказано. Следовательно, обусловливаемый любовью союз является гораздо более тесным, чем тот, который обусловливается знанием.

Раздел 2. Является ли следствием любви взаимное пребывание?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что любовь не обусловливает взаимное пребывание, т. е. такое [пребывание], когда любящий постоянно пребывает в любимом и наоборот. В самом деле, то, что пребывает в другом, вмещается этим другим. Но одно и то же не может одновременно быть вмещающим и вмещающимся.

Следовательно, любовь не может обусловливать взаимное пребывание таким образом, чтобы любящий пребывал в любимом и наоборот.

Возражение 2. Далее, ничто не может проникнуть в целое иначе, как только путем разделения целого. Но разделение в действительности соединенного – это функция разума, а не желания, в котором находится любовь. Поэтому взаимное пребывание не может быть следствием любви.

Возражение 3. Далее, если любовь предполагает пребывание любящего в любимом и наоборот, то из этого следует, что любимый соединен с любящим точно так же, как любящий соединен с любимым. Но, как утверждалось выше (1), любовью является сам союз. Таким образом, из этого бы следовало, что любящий всегда любим объектом своей любви, что очевидно не так. Поэтому взаимное пребывание не может быть следствием любви.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог – в нем» ( 1 Ин. 4:16). Следовательно, по той же самой причине всякая любовь помещает любимого в любящего и наоборот.

Отвечаю: рассматриваемое в качестве следствия [любви] взаимное пребывание должно понимать как относящееся равно к схватывающей и желающей способностям. Со стороны схватывающей способности о любимом говорят как о пребывающем в любящем постольку, поскольку любимый пребывает в схватывании любящего, согласно сказанному [в Писании]: «Я имею вас в сердце в узах моих» ( Филип. 1:7), а о любящем говорят как о пребывающем в любимом согласно схватыванию постольку, поскольку любящий не удовлетворяется поверхностным схватыванием любимого, но стремится обрести глубокое познание всего, что связано с любимым, дабы проникать в самую его душу. Именно поэтому о Святом Духе, Который суть Любовь Божия, сказано, что Он «все проницает – и глубины Божий» ( 1 Кор. 2:10).

Со стороны же желающей способности об объекте любви говорят как о пребывающем в любящем постольку, поскольку он находится в его расположенности как своего рода источник возможной удовлетворенности, обусловливая в случае своего присутствия [в любящем] удовольствие или благо, а в случае своего отсутствия – страстное стремление либо к себе любо вью-вожделением, либо к благу, которое желается любимому, любовью-дружбой, причем не вследствие наличия какой-либо внешней причины (как когда мы хотим одного ради другого или желаем блага другому ради чего-то еще), но потому, что удовлетворенность в любимом укоренена в сердце любящего. Поэтому любовь часто называют «сердечной» и «сердцевиной любомудрия».

Любящий, со своей стороны, также пребывает в любимом посредством любви-вожделения и любви-дружбы, но иным образом. В самом деле, любовь-вожделение никогда не удовлетворится внешним и поверхностным обладанием любимым, поскольку стремится обладать любимым совершенно, проникая, так сказать, в самое его сердце, в то время как при любви-дружбе любящий пребывает в любимом постольку, поскольку рассматривает благо и зло своего друга как свои собственные и желает другу того же, что и себе, так что может показаться, что он радуется добру и страдает от зла, пребывая в личности своего друга. Поэтому, как верно заметил о друзьях Философ, «им нравится одно и то же, и радуются и страдают они по одному и тому же поводу» [473].

Следовательно, в той мере, в какой любящий воспринимает воздействующее на своего друга как воздействующее на самого себя, он, пожалуй, пребывает в любимом, как если бы они были одним; с другой стороны, любимый пребывает в любящем в той мере, в какой тот желает и действует в пользу друга ради собственной выгоды, рассматривая друга как свое второе «я». Впрочем, последнее, а именно совместное пребывание в любви-дружбе следует, прежде всего, понимать в смысле взаимной любви, поскольку друзья отвечают любовью на любовь и желают и творят добро друг другу.

Ответ на возражение 1. Любимый вмещается любящим путем запечатления в его сердце, и именно таким путем становится объектом его удовлетворенности. Со своей стороны, любящий вмещается любимым постольку, поскольку любящий, если можно так выразиться, проникает в любимого. В самом деле, ничто не препятствует вещи быть вмещающей и вмещаемой различными способами, например, как род вмещается своим видом и наоборот.

Ответ на возражение 2. Схватывание разума предшествует движению любви. Следовательно, проникающее в любимого движение любви, о котором уже было сказано, осуществляется подобно тому, как происходит разделение разумом.

Ответ на возражение 3. Этот аргумент справедлив для последнего из рассмотренных видов взаимного пребывания, который не обнаруживается во всех видах любви.