Византия и Московская Русь

Вместе с византийским православием русские без обсуждения приняли догматы и каноны, но те же греки научили их, что догматы могут быть выражены в красоте богослужения, в музыке, в иконописи, в аскетике. Именно эти аспекты христианства привлекали их более других и развивались ими с наибольшей самостоятельностью. Внутренняя связь с византийским наследием позволила русским в XIV веке органически усвоить плоды исихастского возрождения и художественного ренессанса палеологовской эпохи.

Глава II: Катастрофы XIII века

В 1204 году, впервые за свою девятивековую историю, Константинополь, выдержавший осады персов, аваров, славян, арабов и турок, был побежден и захвачен западными крестоносцами. Тот факт, что эти враги были латинскими христианами и после захвата города установили на Босфоре свою собственную империю и свой собственный патриархат, глубоко повлиял на отношения между латинским и византийским христианством последующих веков.

Двадцатью годами позже, в 1223 году, совокупные силы русских и куманских князей были разгромлены полчищами Чингисхана, перевалившими через Кавказ после завоевания Персии. Сражение произошло на реке Калке, к северу от Азовского моря. Десятью годами позже внук Чингисхана Батый перешел через Урал, ворвался на русские равнины с северо–востока и начал систематическое завоевание и ограбление Руси. Киев был взят и разрушен в 1240 году.

Эти две катастрофы изменили политическую структуру Восточной Европы и Средиземноморья. Завершилась традиционная поляризация между Восточной и Западной Римскими империями, проявившаяся в последний раз в драматической борьбе Мануила I Комнина (1143–1180 гг.) и Фридриха I Барбароссы (1152–1190 гг.). Латинское христианство, формально возглавляемое папой, подавило своего соперника на Босфоре. В действительности западное христианство было далеко не однородно, разные национальные государства боролись за главенствующее положение, но в глазах греков и славян единственным держателем римского «империума» представало папство. Кроме того, по крайней мере для русских, существовала и другая постоянная угроза — мощная империя монголов. Западное же христианство никогда не имело серьезных столкновений с монголами, и, когда папы стали искать пути для миссионерского проникновения в Азию, между ними завязались дипломатические и торговые отношения.  [48]

Между двумя новыми империями располагались небольшие национальные государства: языческая Литва, Галицко–Волынское княжество, Болгария и Сербия; последние три религиозно и культурно были связаны с Византией. Эти страны сумели сохранить свою независимость, успевая задабривать то татар, то западные державы. Первого можно было достичь, выплачивая дань Золотой Орде, второго — признав, хотя бы номинально, главенство папы.

В первые десятилетия XIII века казалось, что Византия мертва и как «империя», и как «содружество», что латинское христианство отождествилось с самой западной цивилизацией и вскоре должно столкнуться с Азией. Однако в действительности ни проникновение латинян в восточное Средиземноморье, ни покорение Руси татарами не было столь разрушительно, как казалось вначале. Религиозные, культурные и даже политические узы «византийского содружества» крепились преимущественно церковью, исторические катастрофы не смогли их разрушить, что со временем, в конце XIII и XIV веке, сделало возможным возрождение.

1. Византия: смерть и воскресенье

Захват Константинополь крестоносцами в 1204 году был событием чрезвычайным, однако непредсказуемым и внезапным его назвать нельзя. Мирное сосуществование на Среднем Востоке было невозможно, потому что и идеологически, и политически, и экономически крестоносцы слишком явно противостояли Византии.

Идеологически, — укрепление на западе Священной Римской империи и реформы папства, утверждавшие каноническое первенство папы во всем христианском мире, были несовместимы с византийской идеей империи, сложившейся в эпоху Константина и Юстиниана. Для византийцев Константинополь был единственным «Новым Римом»; византийский император был единственным «римским самодержцем» («автократом»). Церковь же управлялась совместно пятью патриархами — Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима, — и папа Римский институционально и доктринально разрушил это согласие. Единство христиан могло быть достигнуто лишь возвращением к прежнему порядку. Византийцы, конечно, отлично умели совмещать твердость позиций с практическим компромиссом: императорам Иоанну II (1118–1143 гг.) и Мануилу I (1143–1180 гг.). Комнинам удалось достичь взаимопонимания с германской Империей. Однако Мануил вскоре столкнулся с имперскими притязаниями Фридриха I Барбароссы, который в послании к византийскому императору требовал, чтобы «греческий царь» подчинился ему, настоящему императору.  [49] В конце XII века, в правление преемника Барбароссы Конрада IV, союз Германской империи с норманнским правителем в Сицилии создал прямую угрозу Византии, в которой видели главную помеху интересам запада.

В политическом отношении, создание латинских герцогств в Палестине и Сирии, которые византийцы считали своими территориями, временно захваченными арабами, создавало постоянную вражду между греками и латинянами. Великие императоры из династии Комнинов — Алексей, Иоанн и Мануил — умели направить движение крестоносцев в нужное им русло и даже иногда добивались от них вассальной присяги; слабые же императоры из рода Ангелов (1185–1204 гг.) стали легкой добычей для своих западных врагов, которых при Алексии II (1180–1183 гг.) и Андронике I (1183–1185 гг.) громили ожесточенные антилатинские мятежи, завершившиеся в 1183 году зверской расправой с латинянами в Константинополе.

В экономическом отношении, — главная угроза исходила от Венеции, крупнейшей морской державы, стремившейся взять под контроль торговые пути из Западной Европы на восток; Византия была помехой и здесь.

Внутренняя политика Византийской империи в правление Комнинов способствовала росту больших владений, которые принадлежали военной знати. Пока императорская власть была достаточно сильна, чтобы контролировать эту византийскую разновидность феодализма, сохранялась видимость единства империи. Однако после 1180 года быстрая смена императоров и их неспособность справиться с политическими проблемами разрушили фасад византийской мощи. Особенно заметной была слабость империи на Балканах. В 1183 году сербский жупан Стефан Неманя смог, при активной венгерской поддержке, установить прочную независимость. Почти в то же время восстание в Болгарии, к югу от Дуная, возглавлявшееся братьями Петром и Асеном, повлекло за собой кровавые сражения с византийцами, которые закончились фактическим признанием Византией независимой Болгарии со столицей в Тырново. При царе Калояне (1197–1207 гг.), младшем брате Петра и Асена, Болгария стала главной силой на Балканском полуострове.

Общий развал коснулся и таких отдаленных провинций, как Кипр, где в последние годы XIII столетия провозгласил себя императором Исаак Комнин, и Трапезунд, где два внука Андроника I — Алексей и Давид — с помощью грузинской царицы Тамары установили независимую империю (1204 год).

Поэтому, когда в 1204 году крестоносцы захватили «царицу городов», на территории бывшей империи уже существовали элементы будущей политической структуры: Трапезунд на востоке, Сербия и Болгария на Балканах. Но основание Латинской империи в самом Константинополе, венецианский патриарх на престоле Иоанна Златоуста и Фотия в Святой Софии были событиями необычайного символического значения: они вызвали не только естественный патриотический протест греков; греческие богословы и иерархи впервые сознали всю серьезность папских притязаний. До 1204 года византийская полемика с латинянами сосредотачивалась на прибавлении ими «филиокве» к Символу веры, на вопросах богослужения и церковной дисциплины, которые расценивались как серьезные, но поправимые ошибки запада. Когда папа Иннокентий III назначил Фому Морозини патриархом, большинство византийцев увидело, что западное христианство действительно верит в исключительные и универсальные права папы, как преемника Петра, то есть совсем по–другому понимает церковь.  [50]