Письма

Притом первые не чувствуют своего сугубого омертвения, ибо представляют в себе опыт несовершенного и детского разумения. Весьма малые дети ни во что не ставят того, что действительно страшно, и часто суют руки в огонь, а увидев пустую личину и призрак, приходят в страх и трепет. Подобное сему бывает и с возлюбившими любостяжательность: боясь бедности, которая не страшна, но еще служит причиной всякой осторожности и скромного образа мыслей, за нечто великое почитают неправедное богатство, которое страшнее огня, потому что и мысли, и надежды обладающих им оно обращает в прах.

48. Ему же.

О том, что преуспеяние в добродетели приобретается трудом.

Весьма точно знаю, что признаешь ты великими плоды добродетели, хотя и подвергаешься опасности. Смущает же тебя то, что многие почитают тебя несчастным. Но если предоставишь дело сие не предположению и мнению толпы, а точному исследованию помыслов, то печаль скоро исчезнет и даже соделается причиной радости, потому что соразмерно здешним подвигам; соплетаются и венцы добродетели.

49. Пресвитеру Феодосию.

По людскому мнению, равно худо и не вознаградить благодетелей, и не отомстить врагам. По Божественному же любомудрию, правило вознаградить благодетелей имеет силу, а правило мстить врагам не имеет силы. Напротив же того, требуется всеми способами терпеливо переносить обиды, даже, если можно, благодетельствовать врагам.

50. Епископу Феону.

Мужественный и человеколюбивый царь, присоединив к законам оружие, предотвращает всякое помышление об оскорблении, и покорных словам закона исправляет без наказания, а непослушных, при помощи оружия, приводит в разум неволею. Так и благоговейный и скромный иерей, к узаконениям присоединив страх и растворив скромность властью, сколько зависит от него, изгоняет из подчиненных ему всякое помышление о грехе. Уступающих слову он словом и врачует, а непослушных уцеломудривает наказаниями по законам и сим руководит к тому, чтобы впредь не грешили.

51. Пресвитеру Зосиме.

О Суде.

Если ты ни людей не стыдишься, ни общественного о себе мнения не уважаешь, то побойся хотя бы наказания, какое последует от Бога за такие дерзкие дела. Ибо, если теперь и весьма долготерпит Божий гнев, призывая к покаянию, то впоследствии без замедления строже накажет не уваживших столь великого человеколюбия. Посему многие еще здесь не избегли непреодолимой руки, но их постигли такие великие бедствия, которые затмили все самое ужасное, что только возможно представить; многие же, казалось бы, избежав здешних наказаний, там вкусили горчайшие, когда правдивый суд возмерил им, сколько было должно.

52. Епископу Ермогену.

Друзья, о которых писал ты, не имеют нужды в увещании и в побуждении, потому что, насколько видно, не прекратят соревнования в наилучшем, но, как сильно вожделевающие небесных наград, до конца будут состязаться о победе.

53. Епископу Исидору.

Об Иосифе и Египтянке и о том, что не должно клеветать и оговаривать.

Египтянка, разумею эту непотребную женщину, способную скоро увлекаться и с еще большею силою увлекать (а таковою, кажется, чаще всего бывает женщина), вознеистовствовала на целомудреннейшего Иосифа и, будучи не в состоянии увлечь его словами, обратилась к тому, чтобы насильно овладеть юношею. А он, как мужественный борец, совлекши с себя одежду (потому что упоенная страстью Египтянка держала его за одежду), ушел, хотя обнаженным и без ризы, но чистым от прелюбодейства и увенчал себя венцем целомудрия. Тогда сидела она опечаленная тем, будто бы оскорблено ее притворное целомудрие, на деле же — тем, что не удовлетворила похотению.

Или боясь, что по приходе мужа будет на нее: жалоба, или намереваясь отомстить Иосифу, приходит она в неудержимый гнев, и, смешав все: любовь, печаль, страх, чувство обиды, гнев, придумывает, как отомстить юноше, и сама сочиняет жалобу, когда на нее должно было жаловаться. И муж, не дав места оправданию, ввергает Иосифа в темницу. Но нелицеприятное Око, Законоположник и ценитель целомудрия, возвел Иосифа на царский престол.

Посему и мы не будем признавать страшным, ни клеветы, ни обвинения, ни всего иного, что кажется страшным, кроме одного греха, и несомненно, или здесь, или там, сподобимся самых драгоценных венцов.

54. Епископу Лампетию.

Всякий, кто будет читать это письмо, о сказанном в нем пусть держится того мнения, какое имеет. А я, не решившись теперь написать правило для священства, но определяя путь, ведущий к нему, сказываю, что приступивший к сему начальствованию прежде, нежели он испытал на себе власть законов, не ко благу подначальных проходит сие домостроительство. А кто упражнялся в чине подчиненного и оказался благоискусным в начальнических добродетелях, тот приступает к прохождению служения, имея самое высокое доброе качество — опытность. Первый, пытаясь благоустраивать души других прежде, нежели благоустроил свою, погрешает против истины, а другой, благоустроив прежде себя и изведав дело на опыте, окажется способным благоустраивать других.

Первый прежде, нежели обучился владеть оружием, замышляет, чтобы поставили его военачальником, а другой, став благоискусным воином, будет и благоискуснейшим военачальником. Один, будучи неопытным в управлении движениями войск, думает быть предводителем, а другой, подвизавшийся в таких упражнениях, поставляется воеводою.

55. Марону.

О том, сколь великое благо несребролюбие, и о довольстве малым.

Если проложишь и тысячи путей к счастью, не найдешь — не говорю, сытости в нем, — но даже и путей, которыми оно приходит. Ибо оно ненавидит тех, которые ненасытно гонятся за деньгами, и не соглашается посещать их, а больше всего любит украшающих жизнь свою тем, что и нуждаются не во многом, и довольствуются малым: их–то счастье и посещает охотно.

56. Монаху Стратигию.

Когда, под руководством благоразумия, все силы в человек будут посвящены служению добродетели, когда он, отложить все извинения и всякое коснение, тогда, именно тогда доведет ее до совершенства Бог, Который и не хотевших побуждает возлюбить ее. Ибо Ему не свойственно было бы уклоняющихся от добродетели привлекать к ней, а тем, которые сами собою возлюбили ее, не подать руку помощи.

57. Антиоху.

Не знаешь ты, кажется, что постоянно побеждающий неистовые телесные страсти, восторгаясь сими победами, в радостном восхищении не чувствует и трудов.

58. Монаху Ориону.

Слышу о тебе, что одного из сподвижников превзошел ты в образ подвига, а в действительности — всех; ибо предпочтенный всем по смиренномудрию, став вторым после тебя, показал, что побеждены тобою все.

59. Епископу Аполлонию.

На сказанное в законе: нищаго да не помилуеши на суде (Исх.23:3).

Как только нищета, почитая бесчестным просить, прибегнет к обвинению, и свое несчастие употребит во зло, вмешиваясь в чужие дела, и примет на себя вид не просителя и ищущего покровительства, но ходящего по судам обвинителя, — она утратит право на сожаление. Потому и Источником правды изречено: да не помилуеши бедного на суде. Ибо нуждающегося и просящего надлежит пожалеть, а жалующегося и обвиняющего — нимало не должно. Он не милости просит, но утверждает, что его обижают.

60. Ему же.

О том, как должно понимать написанное: да не когда узрят очима своима и ушима услышат (Ис.6:10).

Перемена лиц в речи ясно возвещает смысл сказанного. Ибо, если бы надлежало говорить ко всему народу, то было бы сказано так: иди и рцы людем сим: слухом услышите, и не уразумеете, и видяще узрите, и не увидите; одебеле бо сердце ваше, и ушима своима тяжко вы слышали и очи свои смежили, да не когда узрите очима, и ушима услышите, и сердцем уразумеете, и обратитеся, и исцелю вас.

Сказано же не так, и в сказанном можно видеть смену трех лиц, а именно: от кого, к кому, и о ком идет речь. Поэтому сила приводимых слов порождает мысль, подобную следующей. Сначала говорится: иди и рцы людем сим: слухом услышите, и не уразумеете, и видяще узрите, и не увидите. Потом, как бы на вопрос Пророка о причине, или и без вопроса, объясняется ему эта причина, и сказано: одебеле бо сердце людей сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша. Посему как бы говорит кто–то: если сами они противодействуют своему спасению, то по какой причине повелевается мне проповедовать? В ответ на это сказано: быть может (сие означает здесь выражение: да не когда), узрят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют, и обратятся, и исцелю их.