Хасидские предания

шись храбрости, стал просить наставника, чтобы тот наложил на

него наказание за совершенный грех. "Принеси в Дом Молитвы

свечей, - сказал Баал Шем, - и зажги их в честь субботы.

Таково будет твое наказание". Человек подумал, что цадик недо-

статочно понял то, о чем он ему говорил, и снова попросил его,

с большей настойчивостью. Когда же Баал Шем повторил свое

невероятно мягкое наказание, этот человек рассказал ему, какое

тяжкое покаяние наложил на него равви Михал. "Делай так, как

сказал тебе я, - произнес Баал Шем, - да передай равви

Михалу, чтобы приходил в город Хвостов, где я собираюсь

провести ближайшую субботу". Когда человек уходил от Баал

Шема, лицо его было необыкновенно ясным.

По дороге в Хвостов у повозки, в которой ехал равви Михал,

сломалась ось, и он был вынужден идти далее пешком. И хотя

Михал торопился, как мог, когда он входил в город, уже стем-

нело, а когда он переступил порог дома, где остановился Баал

Шем, он увидел, что цадик уже встал и произносит благословение

над вином. Увидя вошедшего, Баал Шем сделал паузу и сказал

равви Михалу, потерявшему дар речи: "Доброй субботы, мой

безгрешный друг! Ты никогда не ведал печали грешника, твое

сердце никогда не трепетало его отчаянием - оттого-то тебе так

легко налагать тяжелое наказание".

К САМОМУ СЕБЕ

В проповеди, которую равви Михал произнес однажды перед

большим стечением народа, он сказал: "Моим словам внемлют

со вниманием". И сразу прибавил: "Я не говорю: "Вы внемлете

моим словам со вниманием". Я говорю: "Моим словам внемлют

со вниманием". Потому что я обращаюсь и к самому себе!

Потому что я тоже должен внимать своим словам со внима-

нием!"

СМИРЕНИЕ - НЕ ЗАПОВЕДЬ

Спросили маггида из Злочова: "В Торе говорится обо всех

заповедях. Но о смирении, которое достойнее всех заповедей,

вместе взятых, там не сказано как о заповеди. Все, что мы читаем

в Торе о смирении, это слова в похвалу Моисея, в которых

говорится о том, что он был смиреннее всех остальных людей*.

Каков смысл такого умолчания о смирении?"

Равви ответил: "Если бы человек смирял себя ради исполне-

ния заповеди, он никогда бы не смог достичь истинного смире-

ния. Думать о смирении как о заповеди - значит, идти на поводу

у Сатаны. Ибо Сатана делает сердце человека надменным, чтобы

оно говорило ему, что он книжник, что он праведник, что он

благочестивый, что он наставник благочестия и что ему следует

считать себя лучше всех остальных людей; так человек может

сделаться гордым и нечестивым, хотя заповедь будет говорить ему,

что он должен быть смиренным и считать себя не выше других. Так

что человек, считающий смирение заповедью, только увеличивает

свою гордыню, когда пытается эту заповедь соблюдать".

помощник

Спросил маггида из Злочова один из его учеников: "В Талмуде

сказано, что ребенок во чреве матери своей смотрит на мир из

конца в конец и знает все учения, но в тот момент, когда он

появляется на свет и соприкасается с воздухом, ангел бьет его по

устам, и младенец все забывает. Я не могу понять, как это

возможно: сначала все знать, а затем все забыть?" - "После этого

на человеке все же остается отметина, - ответил равви, - с помо-

щью которой он может восстановить в себе забытое знание о мире

и все учения и исполнить свое служение". - "Но зачем ангел бьет

младенца? - продолжал недоумевать ученик. - Если бы этого не

было, то не было бы и зла". - "Совершенно верно, - ответил

равви. - Но если бы не было зла, не было бы и добра, ибо добро

- противоположность зла. Вечная радость - это не радость. Нам

так следует понимать учение: сотворение мира было ради блага

творений. Вот почему сказано: "Нехорошо быть человеку", то

есть, первому человеку, сотворенному Богом, "нехорошо быть

человеку одному"*, то есть без противодействия и помех со

стороны Зла*, которое не действовало до сотворения мира. Ибо

нет добра, если нет его противоположности. Далее читаем: "Со-

творим ему помощника..."* - факт борьбы добра со злом дает

человеку возможность победить, отвергнув зло и избрав добро.

Только в таком случае возможно истинное и совершенное добро".

ЧЕЛОВЕК и зло

Так равви Михал толковал стих Писания "Да обретем мы

путь наш, и да пойдем им, и я пойду пред вами": "Это то, что Зло

тайно говорит человеку. Через это Злу надлежит стать добром,

и оно желает через это стать добром, побуждая человека преодо-

левать Зло и делать его добром. Вот его тайный замысел от-

носительно человека, которого оно соблазняет: "Покинем вместе

греховное состояние и послужим Творцу, чтобы и я вместе

с тобой могло взойти к Богу, хотя я и кажусь тем, что мешает

человеку, беспокоит его и препятствует ему".

РАЗМНОЖАЙТЕСЬ

Некий ученик рассказывал.

Однажды, когда мой учитель равви Иехиэль Михал был

в своей комнате в Броди, в которой он обычно молился, он

услышал, как кто-то перечисляет 613 заповедей. Равви сказал

шутливо: "Что ты перечисляешь заповеди? Они даны для того,

чтобы их исполнять, а не для того, чтобы их произносить!"

Я спросил его, что он имеет в виду, потому что разве не должны

мы также учиться заповедям и учить им других. "В случае

каждой заповеди, - сказал равви, - мы должны попытаться

понять, как ее можно исполнить. Начнем с первой из заповедей:

"Плодитесь и размножайтесь". Как ты думаешь, почему здесь

вместо одного слова поставлены два, близких по смыслу?"

Я молчал, потому что стеснялся говорить, но равви повторил

свой вопрос, и я сказал: "Раши толкует эту заповедь так: если бы

было сказано только "плодитесь", то можно было бы подумать,

что у одного человека должен быть всегда один ребенок". "Но

тогда, - возразил равви Михал, - можно было бы просто

сказать: "размножайтесь".

Сын равви Зуси из Ганиполя, молившийся тут же, заметил,

что в другом месте сказано: "И Я... распложу вас и умножу вас",

- и также использовано два слова.

"Это сложно понять", - сказал равви Михал и снова об-

ратился ко мне со своим вопросом. Я сказал, что Раши относит

слова "и умножу вас" к прямохождению, отличающему человека

от животных.

"Но в чем смысл прямохождения?" - спросил равви. Я не

знал, что сказать. Тогда учитель произнес: "Равви Мендель из

Примишлана* так толковал слова Мишны "едущий на осле

слезет с него и будет молиться": "Кто приручил зверя в самом

себе, тому нет нужды подавлять его; такой человек - в вечной

молитве - предан Богу и посвящает Ему все дела свои; он

освободится от зависимости от своего тела". Итак, человек мо-

жет совершать в этом мире телесные действия. Он может сожи-

тельствовать, и со стороны его действия могут напоминать дей-

ствия животного, хотя на самом деле человек свободен, как

ангел, и в том, что он делает, он целиком предан Богу и посвяща-

ет Ему все дела свои. Вот что значит заповедь, о которой мы

говорим: "плодитесь" не как животные, но "размножайтесь", что