Посвящение

39. Мы встретимся снова

Однажды во дворце был большой прием по случаю прибытия делегации из далекой страны. Отец посылал туда своего военачальника Тхисс-Та с воинами, подарками и товарами, и правитель той страны оказал им очень хороший прием. Теперь он, в свою очередь, прислал нам своих воинов, подарки и товары для обмена. Сидя на троне рядом с отцом, я с интересом наблюдала чужестранцев. Все они были высокими, сильными, широкоплечими. Такими у нас были только сыновья Бога, но наши были гораздо более тонкими, изящными, с одухотворенными лицами. У гостей же были неправильные звероподобные черты лица, уши большие, широкие, прикрепленные прямо к щекам, как у обезьян. Особенно страшными казались их рыжие волосы, которыми были покрыты их лица, руки и ноги. Все они были самоуверенны, разговаривая или смеясь, открывали ряды прекрасных крепких белых зубов, что тоже напоминало мне животных. Эти люди излучали большую, хотя и не духовную силу. Нет, они мне не нравились!

Мы им не нравились тоже. Их духовное зрение еще не открылось, и они не могли оценить тонкие, одухотворенные формы. Я привыкла, что мужчины восхищаются моей красотой. Но эти люди считали, что женщина красива только при высоком росте и полноте, а я была миниатюрна и не вызывала их восхищения. Видеть их невежество и грубость, было не очень приятно. Они во многом напоминали наших сыновей людей. Всем чужестранцам, включая вождей и знать, не хватало культуры и воспитания. Один из них стоял во время приема прямо перед террасой и непрерывно глядел на меня, но без малейшего восхищения и очень неуважительно. Он, видимо, имел высокий офицерский чин, так как стоял рядом с их военачальником.

Потом, наблюдая военные игры солдат, я должна была признать их огромную физическую силу. Их раса вела начало от полукровки Сына Бога, который развил в крови вместо духа высшую божественную силу своего отца. Он стал гигантом, а его потомки смешались с примитивными людьми и дали ширококостную расу с огромной мускульной силой.

Незнакомец по-прежнему неотрывно глядел на меня, и я почувствовала искушение ввести этого некультурного рыжего воина в тайны духа, помочь ему постепенно открыть внутреннее зрение, чтобы он мог увидеть красоту женской одухотворенности, а не только тела.

Праздники и церемонии следовали друг за другом, и несколько дней у меня не было времени пойти в храм. На одном из приемов меня познакомили с каждым из офицеров, и с этим человеком тоже. Я была удивлена, услышав его голос -- это был голос мужчины, превратившегося в огненного духа в моем видении во время инициации.

Чужестранцы были отнюдь не глупы. Они жили в тесной связи с природой, и хотя не могли интеллектом понять внутренние творческие законы и сущность вещей, они знали многое на основе непосредственного опыта. Не понимая источника и причины энергии, они воображали, что она идет от невидимого существа, которое они называли Богом. Думая, что знают все лучше нас, они не хотели слушать объяснений и только упрямо качали головами. Я пыталась объяснить нашему гостю те силы, которые вызывают гром и молнию. Конечно, я не могла сказать ему, что наш верховный жрец использует для получения их в пирамиде дугу завета, но я пыталась объяснить ему, что молния происходит от столкновения двух противоположных сил и что он сам может вызвать ее, ударяя два камня друг о друга. Он ответил, что прекрасно знает, что молния -- это стрела "главного Бога" и что "маленькие демоны" живут в некоторых камнях и, когда их беспокоят, они сердятся и стреляют маленькими вспышками молний. В каком-то смысле безразлично считать ли молнию "стрелой главного Бога" или "встречей положительной и отрицательной сил", но, если эти люди будут продолжать верить во всех своих воображаемых богов, они никогда не научаться управлять силами природы и навсегда останутся ее рабами. Так или иначе, я сумела заинтересовать этого офицера своими объяснениями, и он захотел, чтобы я учила его. Для этого он должен был ежедневно приходить в храм, где я посвящала его в низкую ступень знания.

В первый же вечер, когда служанка проводила меня в храм, он уже ждал меня, прислонившись к стене моей кельи. Он приветствовал меня своей обычной высокомерной улыбкой, которая так раздражала меня. Но силой своего ума я надеялась победить этого рыжего гиганта.

Он поклонился мне низко, но искренне. Он знал, что я -- слуга Бога, инициированная жрица, но не знал, что такое инициация и что наше знание -- это прямое знание, божественное всеведение. Но я собиралась объяснить ему тайну человека и вселенной в нем, тайну всего сущего.

Я сказала: "Если вы хотите достичь истинного знания, сначала нужно познать самого себя, узнать, что есть вы сами. Тогда вы откроете, что все тайны вселенной скрыты внутри вас, и через такое самопознание вы узнаете все тайны мира. Сначала разрешите великую загадку нашего сфинкса, то есть самого человека. Вы должны узнать, что вы такое".

Он улыбнулся: "Я давно это знаю, какая же здесь тайна? Но мне кажется, что вы, царица, не знаете, кто я, и я скажу вам: Я -мужчина!" И он громко засмеялся, обнажив свои большие белые зубы. О, дитя! Но смех был так заразителен, что я тоже не удержалась. Он продолжал: "Мне кажется, что вы даже не знаете, что такое мужчина. Я не жрец и не могу читать мысли, как вы, но я знаю женщин и вижу, что вы вообще не знаете или забыли, что вы -- женщина. Как вы можете учить меня внутренним тайнам человека в мире, если не знаете этого простого факта, которым каждый может владеть?" -- "Я хорошо это знаю, -- ответила я с достоинством, -- но внешняя форма -- это только покров внутренней сущности. Зная внутреннюю сущность и являясь ею, человек использует внешнюю форму лишь как орудие, но не отождествляет себя с ней! Тело -- только одежда внутреннего "я". Хотя вы носите одежду, вы -- не одежда и так же вы -- не ваше тело, которое может быть мужского или женского пола. Но ваше "я" стоит над полом, и оно -- не мужчина и не женщина. Оно -- творец. Личность, физическое проявление -- только половина истинного "я", а другая половина осталась в бессознательном, непроявленном состоянии. Каково же физическое проявление -- женское или мужское -- зависит просто от того, какая половина воплотилась. Когда человек делает обе части сознательными, он становится тождественным со своим "я" и тогда несет в себе оба эти принципа -- мужской и женский -- в полном равновесии".

-- "Но все же его тело -- либо мужское, либо женское?" -- "Конечно, материальное явление может быть только односторонним, так как когда эти две стороны сливаются в единстве, не может быть ничего физического. Слияние этих двух половин означает полное уничтожение материи, дематериализацию тела. В духе человек может быть только двуполым". -- "Я могу понять и согласиться только с тем, что я половина единицы. В прошлом я часто искал и находил дополняющую половину, но при этом никогда не уничтожался. Может быть потому, что я никогда не находил настоящего единства? Но даже если б оно означало аннигиляцию, я продолжал бы поиски моей истинной, дополняющей половины. Я мужчина, и этой половиной может быть только женщина, которая даст мне полное и совершенное счастье. Ради такой женщины я с радостью отдам жизнь!"

Я почувствовала, как кровь бросилась мне в голову. Перед таким образом мышления я чувствовала себя бессильной. Как объяснить ему, что земное счастье, которого он ищет в женщине, преходяще и не способно удовлетворить его бессмертную душу?

Потом было много вечеров, когда я боролась с его невежеством, пытаясь раздуть божественную искру в пламя и пробудить его высшее "я". Я все время думала о том, что скажу ему вечером, и постоянно возвращалась в мыслях к нашим беседам.

Теперь я ездила на прогулки одна, к большому огорчению Бо-Гара.

Однажды чужестранец попросил меня взять его с собой. Я сказала ему, что его вопросы похожи на львиную гриву, и он, смеясь, предложил мне сравнить наощупь. Я бы сделала это, если бы не присутствие слуги. Он объяснил свое желание поехать со мной неверием в мои сверхчеловеческие силы, в которые все верят, кроме него, добавив, что если он увидит, как я управляю львами, то поверит тоже. Я спросила, что он думает обо мне, и в этот момент перед моим внутренним взором возник образ Птахотепа с предостерегающим выражением на лице. "Нет, -- ответила я ему мысленно, -- я в безопасности, оставь меня одну".