Пробуждение начинается с меня

Но подумайте, можем ли мы научить других соблюдать повеления Господа, если сами их не исполняем? Можем ли сделать других учениками Христа, если сами не являемся таковыми? Разве можем сказать другим "не кради", в то время, как сами бываем нечестны! Как можем учить других быть смирёнными, тогда как сами высокомерны и не умеем смиряться! Мы не можем также призывать их преобразиться в образ Иисуса, если они не видят Иисуса в нас и если слава Христа не отражается в нашей жизни.

Однажды на лекции известный проповедник и евангелист Сперджен сказал своим студентам: "Когда вы говорите о небесном, тогда ваши лица должны сиять, а в жизни вашей - отражаться слава небесная! Когда вы поёте о небесах, то голоса ваши должны звучать, как голоса ангелов! Если же вы рассказываете об аде, тогда ваши лица могут оставаться такими, какие они у вас есть, и этого будет достаточно".

Видите, друзья! Часто мы не можем делать из людей учеников Христа, потому что в нас самих виден только ад и дьявол. Если в жизни своей мы поступаем не так, как учит нас тому Библия, тогда мы являемся не учениками Господа, а учениками дьявола. Конечно, по названию мы можем быть Христовыми учениками, но это только по названию. Как часто, к сожалению, встречаются такие люди, которые называют себя христианами и учениками Господа; однако, если посмотреть на их жизнь, то убеждаешься, что их учителем является сатана, а никак не Иисус.

Благодаря тому, что Господь соединил меня с чёрными людьми, я многому научился. Ведь мы можем так многому научиться от наших ближних. Тот, кто всегда говорит "я знаю" - является глупцом и в действительности чаще всего ничего не знает. Это не мои слова, об этом говорит нам Библия. Мы всегда можем и должны учиться, в том числе и от тех, кто находится рядом с нами. У нас, в Южной Африке, я часто говорю людям о том, что мы имеем большое преимущество, живя в стране, где собрано много рас, племён и национальностей. Это должно служить нам на пользу, потому что даёт хорошую возможность учиться многому друг у друга. Мы можем многому доброму научиться даже от детей и, надо сказать, что нам действительно есть чему у них поучиться. Не зря ведь Иисус, наставляя Своих учеников, взял однажды ребёнка и, поставив перед ними, сказал: "Если не будете, как дети - не войдёте в Царство Небесное" (Ев. от Матф. 18:2).

Вскоре после начала пробуждения у меня был такой момент, когда я испытывал сильную тяжесть на душе и ощущал внутреннюю потребность облегчить её с кем-нибудь в совместной молитве. Подумав, я решил поручить другому брату провести очередное собрание, а самому, уединившись, уйти в горы для молитвы. Мысленно я перебирал в своей памяти всех знакомых мне христиан, выбирая из них самую духовную семью, с которой бы я мог разделить моё молитвенное общение.

Итак, сделав выбор, я отправился в путь. Проехав несколько километров на машине и затем, поднявшись высоко в горы, я добрался, наконец, до места, где жили эти люди.

Когда они увидели меня, радости их не было предела. Моё лицо в тот момент выражало сосредоточенность и серьёзность, потому что, по моим тогдашним понятиям, в день поста и молитвы нельзя было улыбаться и смеяться, делая лицо настолько кислым, насколько только это было возможным. Однако, в противоположность мне, хозяева радовались, как дети, и их лица прямо-таки сияли.

О! Какой это для нас сюрприз! – восклицали они. - Скажи, что побудило тебя придти к нам?

- Знаете, - ответил я, - мне хотелось бы весь сегодняшний день посвятить посту и молитве.

- Хорошо! Но прежде чем молиться, мы приготовим тебе сначала что-нибудь покушать.

К слову сказать, люди племени Зулу очень гостеприимны. Невозможно, войдя к ним в дом, выйти оттуда, прежде чем ты у них не поешь. Причём чашка чая в счёт не идёт. Зулу вообще не могут понять, как это можно отпустить гостя, не накормив его. Даже если они бедны, то выставят перед ним всё, что имеют; и если у них во дворе будет только одна курица, тогда они приготовят эту курицу.

Так вот, когда мои друзья заговорили о еде, я категорически запротестовал, заявляя, что сегодня у меня вообще нет времени для еды и питья, потому что хочу весь день провести в посте и молитве. В ответ на это они начали весело, от души смеяться. "Что?!.. - сквозь смех говорили они мне. - Уж не хочешь ли ты, чтобы Иисус нам сказал однажды: "Я жаждал - и вы не напоили Меня, был голоден - и вы не дали Мне есть". Ты что, хочешь поставить нам ловушку?! Нет уж, само собой разумеется, такого мы не сделаем и в этом тебя не послушаемся! Так что будь добр, входи в дом".

Итак, мне не оставалось другого выхода, как войти к ним в хижину и сесть, а они пошли ловить курицу… Пойманную курицу тоже ведь не начнешь сразу же варить, её ещё надо зарубить, общипать и выпотрошить. Вот так я сидел и сидел… Мне казалось, что я жду не часы, а целую вечность.

Интересно, что мы, белые люди, почему-то всегда куда-то торопимся. У нас вечно нет времени. Мы постоянно спешим, желая, чтобы всё было как можно быстрее. Кстати, именно это является кратчайшим путём в психбольницу или, по меньшей мере, к неврозу. Чёрные же - не торопятся. У них всегда есть время.

И вот, сидя в ожидании приготовляемой еды, я говорил про себя: "О Боже! Как я растранжирил это воскресенье, которое должно было быть днём Господним! Какую ошибку я допустил! О, лучше бы я сюда не приходил! Ведь можно было бы молиться и с другими! Как много мог бы я сегодня сделать! А теперь весь этот день можно считать потерянным! День, который бы должен быть днём поста и молитвы, прошёл в ожидании еды! Ну, разве не глупо я поступил?!.."

Так, ругая себя, я продолжал сидеть, непрестанно посматривая на часы. А время шло и шло… Вот уже наступил час обеда, а я всё ещё ждал еды. Наконец, мне принесли какой-то холодный напиток, затем чашку чая. Потом накрыли стол, который буквально ломился от обилия расставленной на нём пищи. Чего там только не было! Курятина, различные сорта другого мяса, рис, картофель, салаты, овощи, фрукты… Это был настоящий царский обед и за этим столом восседал я один. (По обычаям Зулу, почитаемого гостя оставляют за столом одного. Перед началом еды хозяева выходят из комнаты, чтобы гость мог чувствовать себя совершенно свободно.)

Хозяева попросили благословения, и я приступил к еде. Несмотря на то, что тарелка, поставленная передо мной, была необычайно больших размеров, места на ней оказалась всё же недостаточно, чтобы уместить хотя бы понемногу от всей приготовленной для меня пищи.

Муж с женой так старательно потчевали меня, что я в конце концов сказал им, что это называется уже не есть, а жрать. Едва я справился со своей тарелкой, как мне подали десерт и какой-то напиток. Вслед за этим несли ещё "кока-колу"…

- Друзья мои! - взмолился я. - Я просто не могу больше! Это уже грех так объедаться и опиваться!

- Хорошо, хорошо! - сказали они. - Мы теперь только вынесем посуду и тогда будем молиться.

- О! - почти простонал я. - Как я смогу теперь молиться с таким, до отказа набитым животом!!

(Видите, в то время мои молитвы исходили ещё из

желудка, а не из сердца!)

После того, как стол был убран, мы наконец-то склонили наши колени и начали молиться. Не прошло и двух-трёх минут, как место под нами поколебалось… Я не способен был понять происходящего. Схватившись за голову, я плакал и, не переставая, повторял: "Господь, я совсем не знаю Тебя! Как только такое возможно?! Какой Ты? О, я действительно не знаю Тебя, мой дорогой, любящий Господь!.."

Вот так, совершенно заново я начал познавать Бога, познавать таким, каким никогда прежде не знал. Я знал Его по рассказам, рисовал своим воображением, как картину, и разумом моим сооружал как истукана. И это, увы, было не только моим заблуждением, но и ошибкой многих-многих людей, которые через века и тысячелетия, посредством учений и книг создали себе образ Бога, сделав себе идола руками своими и своим умом.