«Устная история ЕХБ в СНГ» (СИ)

В 53 году после смерти Сталина их выпустили. Это был парень с Буденновки, сейчас он пресвитер церкви. С Макеевки были братья. Так вот 57 году мы уже сказали, что нас нигде не принимают, и никто нам не оказывает помощи никакой. Будем выживать самостоятельно. И так мы самостоятельно проводили служения. Никто нас не обслуживал, приняли решение пригласить брата, но брата который бы был авторитетным, то есть какой авторитет - авторитет жизни слова Божьего, который жил бы по слову Божиему. Мы бы уже не приняли рукоположение от Русанова, от официально действующих, поскольку к нам были такие отношения. Но один брат Чуешков говорит, что он знает брата в Брянской области, и что он туда съездит и может его привезти (он отбыл тоже 10 лет, возвратился, его нигде не принимают в служение, не допускают в члены церкви, поскольку он враг народа, а покаяния он не принес за свой проступок, и его в члены церкви не берут). Мы дали согласие, и брат Чуешков привез этого старичка-брата к нам в Харцызск. А мы уже произвели избрание. Избрали меня на пресвитера и Климова Евгения Семеновича на дьякона. Брат повел с нами беседу, беседу с церковью, и рукоположили нас на служение. И вот приняв такое служение мы уже совершали требы. В 58 году мы уже приняли рукоположение и уже совершали крещение. Крещение мы совершали ночью, поскольку община была неофициальная, а списки о крещаемых в официальной церкви нужно подавать в Совет по делам религий. В Совете по делам религий ставили кого допустить, и кого не допустить до крещения. Если кто-то крестил тех, которых не допускали, в Совете по делам религий снимали с должности пресвитера и с его служения. Служения у нас проходили как и в других зарегистрированных церквях, ну а мы были поставлены не потому что пренебрегли регистрацией, а потому что нам не помогли в регистрации: ни союз ВСЕХБ, существовавший в то время, ни областные руководители. В конце 58 года к нам приехал заместитель старшего пресвитера ( фамилию я его не помню), мы его приняли очень любезно, предоставили ему Слово. Он говорил очень хорошо. Место Писания мы все очень хорошо запомнили, я и все остальные члены. Он проповедовал на место: «Бог свидетель, я люблю вас всех любовью Иисуса Христа». И в этой мысли он затронул, что мы вас всех очень любим и все остальное, но у Христа есть овцы послушные и есть овцы непослушные. Непослушным овцам что делает пастух? Он вынужден ломать им ноги, а потом носить их на руках, чтобы приучать их к определенному порядку. Это для нас было непонятно, и мы, вообще, не придали этому особого значения. Но когда он уехал, он был у нас среди недели, через неделю к нам пришел уполномоченный с милицией и опечатал молитвенный дом.

- Какой это был год?

58 год. Опечатал молитвенный дом, оставил повестки в исполком мне и хозяину дома. Мы пришли на собрание, а там печати стоят. Хозяйка говорит (молитвенный дом сделан на нее , как частное лицо): «Я не могу, а то нас посадят, поэтому отказываю, чтобы собираться в этом доме». Мы пришли по повестке. Там был собран весь исполком, примерно в количестве 40 человек. Председатель Секачев кричал, топотал ногами, кулаком по столу стучал: «К белым медведям вас зашлю, вы - преступники». Не дал нам сказать ни одного слова. Мы пытались высказаться, что вы нас пригласили, дайте нам высказаться. Не разрешают. «В Сибирь сошлем, к белым медведям, советский хлеб едите». Так нам и не дали сказать. Приняли решение завести уголовное дело на меня, на хозяина дома наложили штраф 5 тысяч рублей (а мы за 3 тысячи дом купили, в то время цены такие были). Возвратились мы, стали собираться в частных домах по очереди. Собрали очередное собрание и рассказали что нам готовят. Написали письмо в Верховный Совет СССР Ворошилову и послали делегацию 3 человека на прием. Описали всю эту ситуацию. Поехали наши ходоки в Москву к Ворошилову. Они записались на прием. Через неделю назначили прием. Приняли их, но не Ворошилов, а какие-то секретари. Никаких документов не дали. Приняли наше ходатайство-просьбу и сказали, что езжайте на место и мы перешлем вам на место, на руки ничего не дали. Они приехали нет ничего на руках, пошли в исполком и говорим, что мы были в Верховном Совете, вот эти заявления мы подали и нам сказали, что на место вам и пришлем. И так они ничего и ничего. Пошли мы в очередной раз опять к этому же секретарю, которому мы сдавали заявления. Говорим: «Возвращайте нам 5 тысяч, которые мы уже внесли. Возвращайте нам долг, достаточно вы нас уже терроризировали, иначе мы еще будем жалобы писать». Он позвонил председателю Секачеву. Тот ему отвечает, что выпиши им чек и пусть пойдут и получат в банке эти деньги. Оказывается, что на этого Секачева уже завели уголовное дело как взяточника, что в каждом колхозе ему делали взятки, возили кабанов, овец, муку, масло. Докопались до него, и его исключили из партии и передавали дело в суд. Он сдавал уже дела. И мы как раз пришли, выплатили нам эти 5 тысяч, мы получили. А я думаю, что он хотел к белым медведям нас послать, а сам туда, наверное, направится. Как -то раз иду я по городу, и он встречается мне. Идет снимает шляпу и так низко кланяется, здоровается со мной. У меня в голове место из Писания: «Я сделаю так, что поклонится перед тобой». Мы видели в этом руку Божью. Стали мы собираться по квартирам. Это было немного неудобно. А с Ханжонково, где я был раньше членом церкви, пришли братья и сказали, что у вас вопрос пока не решен с регистрацией, дом закрыт, и поэтому давайте присоединяйтесь к нам в Ханжонково. И просят, чтобы я был там пресвитером. Мы поговорили с членами церкви и сказали, что на время пока мы будем ходатайствовать об открытии нашего молитвенного дома, присоединимся к ним. И я так сказал, что если это через уполномоченного будет восстанавливаться, если от меня потребуется какие-то подписки, то я не дам согласия на это. Но братья так сказали, что в совете церковном все решат без меня. «Ну хорошо если вы решите без меня, то дадите мне результат» - говорю я. Потом они приехали ко мне и говорят, что были в Донецке у уполномоченного по делам религий, и все вопросы были утрясены, и что я могу приходить и принимать церковь. И так мы нашей общиной влились полностью туда в Ханжонково.

-Их церковь принадлежала ВСЕХБ?

Да, союзу ВСЕХБ. И мы туда влились. Меня поставили пресвитером, но когда возникло пресвитерство, я не знаю как они обошли старшего пресвитера Русанова, но и утрясли с уполномоченным. Это было в конце 58 года начало 59. Русанов приезжает и говорит в церкви, что мы не против чтобы Шаптала был пресвитером, служителем, но пусть он скажет кто его рукополагал, потому что мы не можем считать его пресвитером если не узнаем кто его рукоположил. Я понимал чем это может кончиться. Может пострадать брат, который меня рукополагал. Я сказал так: «Не подхожу я по таким мотивам, не нужно. Я не добиваюсь пресвитерства, и фамилии я не назову». «Тогда не можешь быть пресвитером. Дело ваше, а церковь настаивает». Это был целый промежуток времени, около 3 месяцев. И в конце концов мне прислали с Москвы, с ВСЕХБ, за подписью Жидкова и Карева пресвитерское удостоверение, что Шаптала является пресвитером. У меня оно сохранилось это удостоверение. Каким - то образом согласовали этот вопрос и приняли меня как служителя в этой церкви. И так мы продолжали свое богослужение уже в Ханжонково. Служения были без всяких ограничений. Очень много приезжало молодежи с других церквей, братья проповедники, там где не допускались приезжие до проповеди. Молодежь тоже не допускалась, могли посидеть послушать, а в участии уже не допускались. И к нам стали ездить с области, даже с объединения очень много. Слух шел, что можно там еще свободно так служить. И так мы познакомились с Иосифом Даниловичем Бондаренко. Он тоже приехал и побыл у нас в церкви, говорил Слово. Мы собрали молодежное общение большое и, таким образом, мы познакомились с ним. Он передал своему брату в Кировоградскую область Василию Даниловичу Бондаренко, и тот позвонил мне, что к нам едет очень хороший пресвитер Татарченко, что он будет у нас старшим пресвитером. Татарченко отбыл 10 лет. В 47 году был арестован, а в 57 вышел и приехал к нам. «Вы его примете как брата. Мы его очень хорошо знаем, он был благовестником еще при Днепровском союзе, при немцах. Когда в 42 году организовался этот союз, он был там благовестником, и едет в вам.