Иисус, прерванное Слово: Как на самом деле зарождалось христианство

Прочие различия в описании Страстей Христовых

Выше были перечислены лишь некоторые из ключевых различий в повествованиях о последней неделе жизни Иисуса, его смерти и воскресении. Эти различия ни в коем случае не единственные, но вместо того, чтобы просто перечислять их все, я упомяну далее несколько наиболее примечательных, чтобы вы смогли найти их, если вам понадобится подробный анализ. В этом беглом перечислении мне помогут пять простых вопросов.

1.  На скольких животных верхом ехал Иисус во время Входа Господня в Иерусалим?Ответ кажется очевидным: на одном, осле или ослице. То же самое сказано в трех евангелиях, в том числе в Мк 11:7. Но у Матфея этот триумфальный вход назван сбывшимся речением пророка — как мы уже видели, Матфей придает большое значение исполнениям пророчеств Писания, и в 21:5 цитирует Зах 9:9:

Се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на осле и на осленке, сыне осла.

Специалистам по иудейской Библии знакомы подобные поэтические пророчества, где третья строчка текста — иначе сформулированная вторая. Это так называемый «синонимический параллелизм», при котором две стихотворные строчки выражают одно и то же, но разными словами. Но Матфей, очевидно, не понял поэтической условности этого отрывка, что привело к неожиданным результатам. У Матфея ученики приводят Иисусу двух животных, ослицу и осла, кладут на них свои одежды, и Иисус въезжает в город, восседая на обоих (Мф 21:7). Это выглядит странно, зато Матфей заставляет Иисуса буквально исполнить пророчество Писания.

2.  Что сказал Иисус первосвященнику во время допроса на суде?Мне кажется, что исторически достоверные сведения об этом моменте получить было бы невозможно. При этих событиях присутствовал сам Иисус и иудейские первосвященники, но не последователи Иисуса, записывающие его слова для будущих поколений. Тем не менее Марк дает четкий ответ. Первосвященник спрашивает Иисуса, не он ли «Христос, Сын Благословенного» (Мк 14:61), и Иисус прямо отвечает: «Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мк 14:62). Иными словами, в ближайшем будущем Бог отправит верховного судию на землю, для исполнения предсказаний Ветхого Завета (Дан 7:13–14). В сущности, все это ожидалось так скоро, что увидеть эти события было суждено самому первосвященнику.

А если ничего не произойдет? Если первосвященник умрет до появления Сына Человеческого? Обесценит ли это заявление Иисуса? Возможно. Наверное, поэтому Лука, который писал Евангелие через 15–20 лет после Марка — предположительно уже после смерти первосвященника, — изменил ответ Иисуса. Теперь он не говорит, что первосвященник своими глазами узрит Сына Человеческого как судию: «Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией» (Лк 22:69).

3.  Почему Матфей ссылается не на того пророка?Когда Матфей пишет, что Иуда предал Иисуса за тридцать сребренников, то отмечает (как и следовало ожидать от него), что таким образом осуществилось Писание: «Так сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: „и взяли тридцать сребренников… и дали их за землю горшечника“» (Мф 27:9-10). Но у Иеремии подобного пророчества нет. Оно представляет собой вольно процитированный отрывок Зах 11:3.

4.  Когда разорвалась завеса в храме?Эта завеса в храме отделяла «святая святых» от остальных храмовых помещений. Считалось, что именно за завесой пребывает Бог на земле (и, очевидно, продолжает править на небесах). Никому не дозволялось входить за завесу — только раз в году, в День Искупления (Иом-Кипур), первосвященник мог войти за нее, чтобы принести жертву — сначала во искупление своих грехов, затем за грехи народа. Согласно Евангелию от Марка, после того, как Иисус испустил дух, завеса в храме «разодралась надвое» (Мк 15:38). Это событие давно признано символическим, так как нет никаких исторических свидетельств тому, что завеса когда-нибудь рвалась — вплоть до того момента, как спустя сорок лет, во время войны с римлянами, сам храм сгорел дотла. Для Марка смерть Иисуса означает, что жертвоприношения в храме больше не нужны. Смерть Сына Божьего сделала Бога доступным всем людям, он уже не отделен от них плотной завесой. Благодаря гибели Иисуса народ стал един с Богом: это искупление грехов.

В Евангелии от Луки также указано, что «завеса в храме раздралась по средине». Но как ни странно, она порвалась не после смерти Иисуса, а, как недвусмысленно гласит текст, пока Иисус был еще жив и висел на кресте (Лк 23:45–46). О значении этого расхождения я расскажу в следующей главе, поскольку оно непосредственно связано с представлениями Луки о смерти Иисуса.

5.  Что сказал сотник, когда умер Иисус?Опять-таки ответ может показаться очевидным, особенно тем, кто помнит фильм по библейскому сюжету «Величайшая из когда-либо рассказанных историй» (The Greatest Story Ever Told) и бессмертные слова сотника, которого сыграл Джон Уэйн: «Истинно Человек Сей был Сын Божий». Те же слова произносит сотник в Евангелии от Марка (Мк 15:39). Однако следует отметить, что у Луки они меняются. В его повествовании сотник говорит: «Истинно Человек Этот был праведник» (Лк 23:47). Во все времена находились толкователи, доказывающие, что это одно и то же: разумеется, если он Сын Божий, значит, и праведник. Но это разные слова, и в них вложен различный смысл. Если суд признает преступника «невиновным», это не все равно, как если бы его провозгласили Сыном Божьим. Может быть, сотник сказал и то, и другое? Ставя перед собой цель увязать евангелия, с этим предположением можно согласиться и таким образом создать третью версию происходящего, отличающуюся от описаний в Евангелиях Марка и Луки. Но лучше задуматься, зачем Луке понадобилось изменять эти слова. Ему было важно подчеркнуть, что Иисус совершенно невиновен, несмотря на все предъявленные ему обвинения. К примеру, у Иоанна, как и у Луки, Пилат трижды пытается отпустить Иисуса, провозглашая его невиновным (не так, как в тексте Марка). В конечном итоге, то же самое делает сотник. Все римляне убеждены в невиновности Иисуса. На кого же тогда следует возложить ответственность за его смерть? Не на римлян, а на иудейские власти и сам иудейский народ.

Расхождения, связанные с подробностями жизни и трудов Павла

До сих пор в этой главе я рассматривал только четыре канонических евангелия, подчеркивая необходимость читать их горизонтальным методом, если мы хотим обнаружить в них нечто новое, что невозможно увидеть, если читать их «вертикально», одно за другим. Я не утверждаю, что горизонтальный метод — самый лучший или единственно возможный способ изучения этих книг. Очевидно, что евангелия предназначались для такого же чтения, как любые другие книги, — последовательного, от начала до конца; сторонники историко-критического подхода к Библии давно признали его ценность и разработали ряд примечательных методов, способных помочь читателям, которые предпочитают изучать книги таким образом[16].

Вместе с тем я не хочу сказать, что евангелия — единственные книги Нового Завета, содержащие расхождения. Как мы уже видели, текст Деяний святых Апостолов не соответствует тексту евангелий в тех отрывках, где говорится о смерти Иуды (расходится с Евангелием от Матфея), или, к примеру, в тех фрагментах, где ученики отправились или не отправились на север в Галилею вскоре после смерти и воскресения Иисуса (расходится опять-таки с Евангелием от Матфея).

Книга Деяний святых Апостолов в целом — повествование о том, что случилось с последователями Иисуса после того, как сам он вознесся на небеса. Содержание в двух словах: апостолы распространяли христианскую веру сначала среди иудеев Иерусалима, затем повсюду, несли свою весть иудеям в других частях империи, а затем, что самое важное, обратили внимание на неиудеев, «язычников» из городов, рассеянных по Средиземноморью. Из множества обращенных в новую религию никто не сыграл более важной роли, нежели Савл из Тарса, известный как апостол Павел. Примерно две трети текста Деяний посвящено Павлу, его обращению в христианство после яростного сопротивления новой вере, его миссионерским путешествиям с целью обращения других в веру Христову, взятию его под стражу, судам и в конце концов тюремному заключению в Риме.