Книга(СИ)
Книга(СИ) читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Сокольников Лев Валентинович
Книга
Сокольников Л. (Lesok)
Книга,
или
Чтение не писаного.
1. "КИЧ".
Какое толкование "кича" верное, а какое ошибочно не рискну объяснять, помяну не покинувшие память.
В советской древности просвещённые люди, и, следовательно, понимавшие суть происходящего в отечестве, "кичем" называли прикроватные картины с изображением озерка размером в блюдце с парой однополых лебедей. Создатели картин или не знали разницы между "самим" и "самой", или как-то выделять половые различия водоплавающих в полотнах считал лишними.
За озерком небесной голубизны, делали заросли камыша на заднем плане, оставляя передний план во владение водоплавающей живности: паре лебедей без потомства:
В ином варианте на зрителя смотрела русалка с пышным телом и с непонятными намерениями: или вылезла из водной глади посмотреть на белый свет, или собиралась нырнуть в привычную среду с мыслью:
- Ничего нового...
В картинах сытые, жирные и тигры с закрытыми пастями, верха комодов оккупировали гипсовые кошки-копилки в компании семи слоников убывающих в размерах. Живность изготовлялась из гипса,
Собирали открытки с изображением пары счастливых молодых иностранцев детородного возраста "он и она", а вздумай художник изобразить целующихся мужчин - подобную продукцию сочли педерастической без надежды быть проданной:
- Чевой-то мужик педерастов нарисовал?
Карточки с изображением иноземных граждан показывали, как совсем недавно одевалась Европа, и вызывали лёгкую зависть к граждан:
- Хоть посмотрю, как люди одеты... - ухоженные и напомаженные до блеска мужчины кириллицей вещали с открыток: "люби меня, как я - тебя".
Каждый украшал жилище по мере пониманий "прекрасного" и возможностей в кармане.
КИЧ заводился в обитаемых жилищах барачного типа, кои и до сего дня сохранились. КИЧевая зараза не трогает граждан без определённого места жительства.
КИЧ переводится как "квартира интеллигентного человека".
Не согласный читатель волен подвести перевод к "кичиться", то есть гордиться приобретением ценности:
- Купил картину с голой русалкой. Масло, метр на семьдесят, а у тебя такой нет! Захочу - приобрету и полотно с лебедями, а ты спи в голых стенах! - повод гордиться налицо.
Культурные люди КИЧ не презирали, не осуждали, но и не докатывались до слонов на комодах.
Шло время, "КИЧ" не стоял на месте, "облагораживался", менял размеры и направления, но природу не менял. И возраст не меняется до сего дня, ибо "кич" порождение моей гордости:
- Смотри, у меня это есть, а у тебя такая благодати не ожидается - нынешний, мой страшно дорогой автомобиль, по природе тот же неизменный, прикроватный озёрно-лебединый кич, дорогой, новый и прежний "кич". Нет статистики по гражданам, кои не поддались воздействию кича, устояли против атак "красоты".
Я не устоял и пал при первом воздействии КИЧа! И случилось со мной такое на приличном расстоянии от конца Большой войны, что странно...
Что ныне КИЧу делать в сознании, чем удивишь современного человека, какой маркой авто возвысишь над другими? - не знаю, но как "кич" обошёлся со мной расскажу в подробностях.
Квартиры, квартиры! Новое время отличается от старого возможностью приобрести жильё за кровные, не ждать милости производственных командиров... хотя, нет, не могу купить достойное жильё, фантазирую, никогда не мог купить "крышу над головой", достойная квартира и сегодня фантастика, гипербола и несбыточная мечта в одной комнате.
И в "прекрасное советское время" мог проработать на производстве много лет и не получить жильё: преданный взор в командирские глаза и "уважение" оказывались выше знания своего дела и хорошей работы.
Могли обходить "бесплатным" жильём по причине "не член", но в глаза не говорили "подождёшь, своих не обеспечили", .молча выделяли
В "здоровом трудовом коллективе" в звании "не наш товарищ" числился по причине "неучастия, а потому и неуважение к товарищам при распитии спиртных напитков". Распитие спиртных напитков считалось меньшим грехом, чем "иметь собственное мнение".
Чтобы не оказаться "первым" в списке очередников на получение "бесплатного жилья" хватало звания "постылый". Понятие "постылый" есть только в русском великом и могучем языке.
Осмыслить и постигнуть тайну составления "списка очередников на получение жилья в первую очередь" было невозможно, все знали, что список трудящихся, нуждающихся в жилье, составлялся "тройкой" из:
а) начальника цеха,
б) "секлетаря партейной арганизации" и
в) "профсоюзного босса", коего величиной не принимали ни в одном трудовом коллективе, но шуток хватало:
- Совсем, как профсоюз: всё понимает, но помочь не может.
Главным в троице благодетелей был начальник цеха, он тасовал подчинённых и определял, кто остро нуждается в жилье, а кто и подождёт. (потерпит)
Всё меняется в счастливую сторону, когда директор завода гремит в отделение больницы с мрачным диагнозом о почках, и где трудится жена медперсоналом среднего звена, сестрой, то есть... Низшие звенья в медицине лифтёры, няни и уборщицы.
Мечта о получении бесплатного жилья от государства трогается с места и катит с максимальной скоростью к цели: камни в мочевом пузыре директора ждать не хотят, это не камни в мочевых пузырях подчинённых вверенного ему предприятия. С существенной разницей: страдания директоров советских заводов были выше рядовых граждан, но и за лечение директора отдавали бесплатной советской медицине больше, чем рядовые граждане с аналогичными болезнями.
Хворый директор не мог отказать лечащему врачу в мелочи с названием "внеочередное выделение двух комнат работнику завода" - и как радостно билось сердце, когда начальник мрачновато оповестил:
- Ты первый в списке в следующем распределении - что думал начальник цеха, когда телефонным звонком "сверху" было предложено потеснить первый номер в списке на получение жилья в первую очередь и вписать мою фамилию выше всех других фамилий - этого никогда не узнаю.