Дневники св. Николая Японского. Том III

16/28 октября 1896. Среда.

Из Сиракава, катихизаторы Савва Ямазаки и Георгий Абе описывают, что делается ежедневно по Церкви. В воскресенье, между прочим, вечером христиане и собираются в церковном доме с шитьем для того, чтобы выработанное шло на Церковь; поработавши под благочестивые по возможности разговоры, откладывают шитье в сторону и устрояют «симбокквай», то есть слушают проповедь катихизатора (или священника, если случится), говорят и сами, которые что приготовили для произнесения. Порядок такой устроен о. Павлом Савабе, когда он жил в Сиракава; выработано христианками на Церковь до 50 ен. На богослужения в Сиракава собирается обыкновенно человек 40.

Из Саппоро Моисей Симотомае извещает, что там человек 40 собираются на Воскресную молитву. Церковному пению учит бывший катихизатор Константин Оомура.

17/29 октября 1896. Четверг.

Григорий Камия, катихизатор в Циба, пишет, что составитель местного календаря и гадальщик, слушая учение, уверовал, почему считал уже свою профессию гадальщика мерзостью пред Богом, но, не имея никаких средств больше к жизни, не может разом бросить се, почему просит отсрочки месяца на три, чтобы как–нибудь иначе устроиться и быть готовым и крещению; от роду ему еже семьдесят три года.

Иоаким Судзуки, катихизатор Оцу, извещает, что христиане собираются праздновать десятилетие водворения там христианства, хвалится также надеждою на успех проповеди в Оцу и окрестности. От такого пессимиста это приятно.

О. Николай Сакураи пишет, что христиане Тонден все и Немуро почти все находящиеся налицо (многие на рыбных промыслах) не желают к себе священником Симона Тоокайрин; просит совета: «Предложить ли христианам избрать другого кандидата?» — Но как же они будут избирать, не зная служащих Церкви, кроме одного–двух человек? Написано о. Николаю, чтобы он частно сообщил мне, если имеет в виду кого–либо для избрания; если имеет и если сей будет ответствовать назначению, то потом его и можно предложить христианам для избрания; и дело упростится, христиане не будут даром терять время на совещания, не будут и обижены, если их избрание окажется неудачным, а таковым оно, наверное, и окажется, коли они станут избирать как слепые.

18/30 октября 1896. Пятница.

Два студента университета, юристы, родом из Каназава, пришли спросить о вере и, видимо, совсем случайно, ибо не могли дать отзыва на мой вопрос, что побуждает их спрашивать о вере? Тем не менее я два часа толковал им о вере: о Боге–Творце, о творении мира, о человеке и прочем. Все время слушали и улыбались с улыбкою неверия. Когда в конце я спросил: верят ли они, по крайней мере, в бессмертие души? Оба ответили положительным отрицанием. Таков–то иногда бывает успех проповеди, даже вызываемой! Один из студентов заключил свидание просьбой отменить в Соборе звон колоколов, ибо всех–де беспокоит, даже его будто бы, живущего в Хонго, беспокоит, тогда как звон бывает всего четыре раза в неделю и продолжается не больше пяти минут.

В начале беседы с ними пришел молодой живописец, вчера письмом просивший свидания и уведомленный, что ежедневно с трех часов может видеть меня. Говорил я со студентами, как начал, нисколько не обращая внимания на него. А оказывается, что на него–то именно и произвела впечатление моя речь. Когда ушли те, он прямо заявил, что верует в Бога и просил дальнейшего оглашения, почему дан ему адрес катихизатора в квартале Асакуса, где он живет. Потом была речь об искусстве, об идеалах, о том, что без религии в душе невозможно иметь высших идеалов и быть настоящим художником, особенно в религиозной области, которой он ныне занят, рисуя будд и прочее. В конце свидания я стал расспрашивать его о нем самом, отнюдь не вызванный к тому чем–либо с его стороны, и оказывается: двадцати двух лет, из Кокура, сын резчика, бежал от отца, чтобы в Кёото учиться рисованью, но пойман и возвращен домой, учился потом в гимназии, опять предался рисованью, которому учился сначала Кёото, теперь уже три года учится здесь, у одного известного живописца, в Уено. Отец сначала помогал ему содержаться, теперь ничего не присылает; почему сей юноша вечером с восьми часов до одиннадцати обращается в «дзинрикися», чем зарабатывает себе на пищу, которую сам себе варит; ложится спать иногда без ужина. Все это сказано было так просто, что не могло не вызвать жалости. Я дал ему 3 ены для того, чтобы он уже не возил больше тележку по вечерам (ибо получит на пищу и на следующий месяц); он не вдруг принял, но принял с фразой, что, быть может, сумеет потом отплатить он, и ушел с вежливым поклоном, а на улице, пока я видел, утирал слезы с своих покрытых очками глаз, что делал, видимо, совсем не для меня.

Из Таката Григорий Котака хвалится надеждами на успех. Из Нагасаки христиане просят катихизатора вместо уволившегося Тита Уехара; есть–де желающие слушать. По–видимому, и Хокурокудо начинает желать христианства.

19/31 октября 1896. Суббота.

Расчетный день сегодня; взято было из банка три тысячи ен; одна тысяча пошла на полумесячный расчет по постройке Семинарии; двух тысяч не хватило на расплаты по обычным месячным расходам (школы, священнослужители и причетники, печать и подобное). Расход все возрастает, а Японская Церковь не дает ни гроша — все на плечах русской братии. Что будет дальше, Бог весть! Что, как русский брат стряхнет с плеча сию тяжесть, хотя, положим, и не очень обременительную для него? Мол, «становись же на свои ноги, иначе что ж ты за брат мне! Может, просто мертворожденный»…

Из Кумамото катихизатор Георгий Оно пишет. Есть там цветущая буддийская школа. Студенты оной иногда одеваются в белое платье и предпринимают благочестивые странствия; все думают, что это — аскетические упражнения, а оказывается, что они отправляются в горы просто на охоту за зайцами — «усагикари». Приводит это Оно в пример лицемерия буддистов и того, что они сами не веруют в свою веру, а только стараются извлечь из нее пользу или удовольствие.

20 октября/1 ноября 1896. Воскресенье.

Был в Коодзимаци у оо. Павла и Алексея Савабе, чтобы с последним сходить осмотреть места, подысканные для покупки под Церковь; одно — негодно, другое, в Иоцуя, очень хорошо, но, кажется, продано. Сказал я, что на десять тысяч ен могут рассчитывать от Миссии, но не иначе, как если место будет не меньше 800 цубо, и в местности, приличной для постройки храма. Деньги эти — те, которые я готовил было для покупки места внизу для Семинарии. Церковка в Коодзимаци — и спрятана позади домов, и закрыта валом, и мала, и стара; одушевленная Церковь выросла из нее, как вырастает отрок из младенческого платья; а между тем самим им — где построить! Хотя и могли бы по средствам: Моисей Тодороги один мог бы, но нравственно не выросли они до таких пожертвований.

Стефан Камой [?], катихизатор Кокура, кончивший курс Семинарии, составил Пасхалию и прислал сюда для просмотра и напечатания. Отдал я на рецензию диакону Стефану Кугимия, но ни он, ни о. Павел Сато, никто из других служащих Церкви не поняли ничего из нее (равно как не понял и я сам, когда по получении рассматривал ее). Приятно было бы поощрить труд, но приходится отказать в напечатании.

21 октября/2 ноября 1896. Понедельник.

Из Сенума за последние три года присылали — по 100 ен два года и 60 ен в этом году — сюда для положения в банк на проценты и хранения депозитных документов в Миссии. Так собирались мало–помалу образовать капитал для содержания катихизатора и потом священника. Но ныне 200 ен вытребовали на покупку земли под церковный дом — старый–де требует слишком большого ремонта, а земля под ним не продается. Посланы сегодня 200, с накопившимися процентами 16 ен 25 сен.

О. Симеон Мии просит дорожных в Вакаяма, чтобы поехать туда с о. Сергием Судзуки и сдать ему сию Церковь, а также в Нагоя (бывшую Церковь о. Иоанна Оно), чтобы исполнить там требу; извещает еще, что у него, о. Симеона, родилась дочь в то время, когда он посещал Церкви Тамба и Танго, нареченная Устинией. Отвечено поздравлением, наставлением и посланы дорожные.