Дневники св. Николая Японского. Том III

Была всенощная, потому что завтра рождение Японского Императора, пели причетники, молились все учащиеся; мы с Накаем сидели за переводом Второго Послания к Тимофею и едва за три часа одолели 14–20 стихи Второй главы.

Восшествие на престол сегодня нашего Государя. Но службы в Посольстве не было, ибо нет ни священника, ни псаломщика; я мог бы отслужить, но петь некому.

22 октября/3 ноября 1896. Вторник.

С семи часов литургия, отслуженная тремя священниками. На молебен выходил и я. Пели все оба хора. Христиан в Церкви, кроме учащихся, почти ни одного не было. А погода была превосходная, и целый день был лучшим из осенних дней, светлый и тихий. Я занят был в библиотеке очисткою книг от летней плесени.

Андрей, звонарь, захворал сильной оспой. Избави Бог, не выдержит! Человек очень нужный для Церкви; кроме его, только Марк, повар ученический, несколько понимает звонарство. Не пришлось бы опять учителя звонарства выписывать из России.

23 октября/4 ноября 1896. Среда.

О. Петра Кавано письмо — в три сажени; и чего только там нет! Хорошего только ни на дюйм. Между прочим, предлагает послать старика Якова Китагава «наемником» (ятой–бито) за 6 ен в месяц катихизатором в «Куцинохару», — старика–ребенка, вероятно, уже совсем забывшего веру; ну как же можно! — Просит выслать семью Павла Сибаная в Ойта. Из Хоккайдо–то? Дорожные — страсть! А еще неизвестно, уживется ли Сибанаи в Ойта, — такой слабый и вялый. — Петр Тадзима, плохой христианин в Ойта, беспокоит его полсажень; «пишет–де ему — Тадзима — из Токио Исайя Мидзусима, что на него — Тадзима — поступают доносы из Ойта в Миссию, что он — Тадзима — то и то»… Тадзима для Миссии совершенно не заметен, и никто Миссии не напоминает о нем. О. Петру следовало бы сопровождать сие, а он — полсажень письма да еще ответа требует! Плох совсем о. Петр и по уму, и по бездеятельности, и по мелочности.

24 октября/5 ноября 1896. Четверг.

О. Павел Морита пишет, что Павел Хацисука, бывший катихизатор, потом развратившийся, ныне покаялся и просится на службу Церкви. Не в первый раз уж это. Но нельзя; нужно хранить честь и имя сословия катихизаторов. Что Хацисука опять вступил на добрый путь — это приятно, и дай Бог ему ныне удержаться, но пусть найдет себе другой род службы.

О. Петр Сасагава пишет, что Василий Хариу, катихизатор в Наканиеда, в параличе и при смерти. Жаль и катихизатора, нехорошо и в материальном положении для Церкви: опять придется семью катихизатора взваливать на ее плечи; но что делать и иначе, коли у всех их, голяков, один воздух для питания!

25 октября/6 ноября 1896. Пятница.

Из Яцусиро, на Киусиу, недалеко от Кумамото и Хитоёси, бонза, двадцати одного года, пишет, просится слугой в Миссию; письмо бойкое, пишет, что изучил буддизм в своих школах и протестантство от иностранного миссионера, который будто бы ныне вернулся в Америку, и потому он, бонза, не может пользоваться его христианскими уроками. Отвечено, чтобы отправился к нашему катихизатору в Хитоёси, а сему последнему написано, чтобы преподал вероучение, если он явится.

Сегодня в Сёокоися, на Куданзака, праздник; ученикам дана была свобода от классов после обеда. День дать было нельзя, ибо в казенных заведениях учатся, как исследовал Давид Фудзито по тому случаю, что запросили было целый день.

26 октября/7 ноября 1896. Суббота.

Фома Танака, катихизатор Вакаяма, хвалится, что христиане сложились, ремонтировали молитвенный дом, и он теперь высматривает так красиво, что язычники останавливаются и любуются, указывая друг другу: «Ясо–но ано–самао миё». Фома — катихизатор хороший, и Церковь в Вакаяма не падает, а более и более укрепляется в христианском духе. Жаль только, что и не расширяется; вот уж сколько лет число христиан почти одно и то же; Фома — не двигатель, а только хранитель.

Моисей Мацунага пишет, что дочь его Анна (когда–то исцеленная чудесно) не вернется в школу. Жаль, и не знаю, кто виною: отец ли, у которого вера, по–видимому, зарастает тернием попечений о богатстве, или Анна, о которой в Женской школе отзываются, что она к книжным занятиям наклонности не обнаружила.

В городе оспенное поветрие довольно сильное; недаром наш Андрей, звонарь, захворал и ныне лежит в госпитале в очень опасном положении. Сделал распоряжение, чтобы всем учащимся, ученикам и ученицам, привита была оспа; училищный врач Оказаки сделает это в продолжение двух–трех дней.

27 октября/8 ноября 1896. Воскресенье.

После обедни о. Павел Савабе зашел: для здоровья хочет отправиться на первое время в Сиракава, оттуда в Сендай для поправления немножко расстроившихся отношений о. Петра Сасагава с его церковными старшинами: Василием Вакуя, Феодосием Итибаси и прочими. О сем расстройстве писал о. Павлу из Нагоя о. Оно, недавно бывший в Сендае. О. Петр Сасагава слишком безучастен к делам церковным; не хочет советоваться с «сицудзи», например, о ремонте текущей Церкви, все молчит; сицудзи и с своей стороны бросили заботиться о церковных делах.

В Уцуномия, по словам о. Павла Савабе, Церковь в упадке от разлада христиан с о. Титом; а разлад от бестактности о. Тита; сына своего Романа, например, он пустил по торговой части; это бы ничего; но Роман таскает тележку с зеленью, или разносит зелень на плечах, — это–де христианам не нравится, — сын священника–де… хоть и не видно настоящего резона, почему бы христианам расстраиваться из–за сего.

Исайя Мидзусима, катихизатор, был: жаловался на о. Петра Кавано, на Петра Сибанаи, ныне катихизатора в Оита, и прочих. Больше часа говорил, и как складно, как умно и по–христиански! А основание дрянное, языческое: злопамятность, ненависть, дрязгливость; уже полгода из Оита (на Киусиу), откуда и вызван служить здесь, чтобы прекратить дрязги там, и не может никак оставить христиан Оита в покое, не возмущать, не ссорить их между собою целым дождем своих писем с наветами, клеветами, подбиванием на ссоры. Убеждал его, что Христова вера, которой он носит имя проповедника, вера — незлобия, любви, мира; едва ли не к стене горох; а жаль, человек с умственными способностями.

28 октября/9 ноября 1896. Понедельник.

Крайне раздосадовало сегодня письмо этого мутителя–болтуна о. Павла Морита: на четырех с половиною листах, для прочтения которых нужен целый час; пишет то, что можно выразить в двух строках, именно: сколько нужно за квартиру в Такамацу и сколько недостало ему на дорогу по Церквам. И вечно все только о деньгах! Остается одно средство — не терять дорогое время и доброе расположение духа от чтения этого феноменального болтуна: выслушивать от секретаря вкратце содержание его писем после того, как секретарь на досуге в канцелярии одолеет их от слова до слова.

29 октября/10 ноября 1896. Вторник.

Утром в четыре часа умер в госпитале звонарь Андрей Сукава от оспы. Царство Небесное! Сердечно жаль этой потери! Был первый звонарь японский и единственный почти благовестник, после него остался только один умеющий далеко не так, как он, звонить и трезвонить, — Марк, повар семинарский. Кроме того, лет двадцать служил Андрей миссионерам и Миссии, был всегда кроткий, безответный, послушный и исполнительный человек. Оставил жену и трех малюток; нужно будет позаботиться о них. Так как умер прилипчивою болезнью, то по полицейским правилам будет тело его сожжено сегодня вечером и завтра пепел в урне передан нам для отпевания и погребения. Панихида сегодня отслужена в Церкви (исповедан и приобщен был Андрей в госпитале третьего дня, в воскресенье, о. Павлом Сато).

Был командир пришедшей на рейд в Иокохаму канонерской лодки «Манчжур» Качалов с двумя офицерами. Месяца два будет стоять, не мешали бы только переводу своими визитами.