Дневник странствующего проповедника 1-13

"Для того, кто объясняет эту высшую тайну преданным, чистое преданное служение гарантировано, и в конце он вернётся ко Мне". [Бхагавад-гита 18.68]

На следующее утро, когда я решил отдохнуть чуть побольше перед выходом на Харинаму, мой телефон снова зазвонил. Я почувствовал, что это Нандини. Я медлил с ответом, но пересилил себя и нажал кнопку.

"Шрила Гурудева, - произнёс голос, - это Нандини. Мне нужно сказать Вам кое-что".

"Ну вот, начинается", - пробормотал я, ожидая очередную порцию проблем с санкиртаной.

Нандини засмеялась: "Индийский посол в Польше изъявил желание посетить наш фестиваль, - сообщила она. - Мне только что звонил его первый секретарь и спрашивал, когда они могут прийти".

Я тут же вскочил. Я ждал этого годы! В 1997 году, нас пригласили принять участие в фестивале, чествовавшем индийскую культуру, в Швиднике, городе в консервативной восточной части Польши, и посла Индии пригласили туда тоже. Когда местный священник узнал, что преданные из движения сознания Кришны приглашены для участия в фестивале, он отругал мэра, и тот, к всеобщему удивлению, отменил событие вообще. Индийский посол уехал в замешательстве.

Несмотря на то, что средства массовой информации приняли нашу сторону, и мы получили множество положительных публикаций, это сделало наши отношения с индийским посольством в Варшаве натянутыми, и их представители общались с нами с большой неохотой.

Нандини сообщила, что новый посол не раз слышал о нашем фестивале от разных людей, и очень хочет увидеть его. "Я надеюсь, в этот раз всё пройдёт гладко", - сказал первый секретарь.

"Я лично прослежу, чтобы это было так, - подумал я. - Подобное сотрудничество может поставить под угрозу вымирания анти-культовые движения в Польше".

Нандини спрашивала, в какой город лучше пригласить посла. Я сразу же подумал о Колобжеге, наиболее обширном и значительном городе на побережье. Сейчас, на пике летнего сезона, он был переполнен туристами.

"Позвони в мэрию Колобжега, - сказал я Нандини, - и запишись на приём к мэру. Если он согласится предоставить нам для проведения фестиваля главный вход на пляж, мы пригласим туда индийского посла, чтобы открыть событие. Для города это будет весьма престижно".

Это был выстрел с прицелом на будущее. Хотя вся округа была прекрасной, со множеством мест для проведения нашего фестиваля, эта площадка очень редко (если это происходило вообще) предоставлялась какой-либо группе для проведения программ. Это была превосходная территория на самом престижном пляже Польши, часто посещаемая богатой, образованной и культурной элитой страны. Если городские власти согласятся предоставить нам это место, это будет равносильно их одобрению нашего фестиваля. В конце июня мы уже проводили фестиваль в Колобжеге, но тогда он проходил на заросшем травой пустыре в полукилометре от пляжа.

Нандини на минуту задумалась: "Шрила Гурудева, будет чудом, если они дадут нам это место", - сказала она.

"Это точно, - ответил я, - но давай поохотимся на носорогов".

"Что? - Переспросила Нандини, - поохотимся на носорогов?.

Я не смог сдержать улыбки. "Это американский сленг, - пояснил я. - Это значит - пытаться сделать невозможное".

"О`кей, Гурудева, - сказала Нандини, - носороги тут водятся".

После обеда Нандини перезвонила: "Я звонила секретарю мэра. Сначала он отказал, но, немного подумав, отправился поговорить с мэром. Вернувшись к аппарату, он сказал, что мэр готов встретиться со мной через два часа, и голос его был удивлённым".

Вечером мы с несколькими преданными ждали Нандини за городом. Наконец, я увидел её. Она сидела за рулём с большой улыбкой на лице. Хлопнув одного из брахмачари по спине, я сказал: "Всё в порядке! Побережье наше! Пойдём займёмся делом!"

"А Вы не хотите сначала поговорить с Нандини?" - спросил он.

"Она подстрелила носорога", - бросил я.

"Что? - переспросил он. - Подстрелила носорога? О чём Вы, Шрила Гурудева?"

Я засмеялся: "Скоро увидишь!"

Нандини убедила мэра предоставить нам территорию на три дня - три самых насыщенных дня летних отпусков. Они составили план, согласно которому мэр и индийский посол должны открывать первый день фестиваля. Я нарисовал в своём воображении картину, как тысячи людей стоят на песке перед нашей сценой, слушая, как оба сановника нахваливают наше движение. Но моя мечта чуть не превратилась в кошмар.

Дата проведения праздника приближалась, и мы начали подготовку к более развёрнутому и престижному фестивалю, чем проводили на побережье до этого. Мы начали установку оборудования за два дня до начала события. Расположив большую сцену у набережной, лицевой стороной к морю, мы установили 20 больших палаток, вколотив колья в песок.

Установка фестиваля посреди огромной толпы отпускников сама по себе являлась рекламой, но, пользуясь возможностью, я организовал ежедневную пятичасовую Харинаму по километровому пляжу. Преданные были утомлены двумя месяцами Харинам и фестивалей, но пели и танцевали в экстазе. Погода была солнечной и прекрасной, а пляж и набережная - забиты людьми весь день и до позднего вечера. Всего за три дня мы раздали больше 35.000 приглашений.

"Вы не думаете, что приглашений роздано уже достаточно?" - спросил один преданный.

"Мы выходим воспевать не только для того, чтобы раздавать приглашения, - ответил я. - Группа Харинамы сама по себе уже является фестивалем. На мой взгляд, оно настолько же важно, как и основное событие. Большая, красочная и хорошо организованная группа Харинамы уже вселяет веру в сердца людей".

Я подумал об одной фразе, написанной Шрилой Прабхупадой: "Движение сознания Кришны началось с совершения санкиртана-йагьи тут и там, и у нас есть опыт, что где бы ни происходила такая санкиртана-йагья, многие тысячи людей приходят и принимают в ней участие. Это следует продолжать по всему миру, и мало-помалу люди получат от этого благо. Члены движения сознания Кришны должны совершать санкиртана-йагью один за другим, так, чтобы все жители Земли, в шутку или всерьёз, начали повторять Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/ Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама Харе Харе, и так смогли получить благо, очищения сердца. Святое имя Господа (харер нама) так могущественно, что когда бы оно ни повторялось, в шутку или всерьёз, эффект от вибрации этого трансцендентного звука распространяется одинаково". (Шримад-Бхагаватам 4.24.10, комментарий)

Индийский посол попросил встретить его в 2 часа дня в аэропорту городка, лежащего в ста километрах от Колобжега и привезти на фестиваль, где он будет официально встречен мэром. Мы сообщили ему, что после его выступления с нашей главной сцены, запланированного на 6 вечера, мы проведём его и мэра по нашему фестивальному городку, а потом их ждёт банкет в одной из палаток. Вечером пройдёт пресс-конференция.

Вечером я заснул с чувством удовлетворённости. Всё шло по нашему плану: престижное место, высокопоставленные лица, пресса, погода.

В 2:00 утра меня разбудило громкое "Бах! Бах! Бах!" Это был гром, сотрясавший стёкла в окне моей комнаты. Я выпрыгнул из кровати и подбежал к окошку. "О, нет! - Громко сказал я. - Это невозможно!" Тут яркая вспышка молнии рассеяла темноту комнаты и подтвердила мои наихудшие опасения: Колобжег накрыла огромная буря.

Я не смог заснуть. Я просто сидел и повторял джапу, а дождь лила.

В 5.30 утра я разбудил Джаятама: "Позвони в Бюро погоды".

Он сел и протёр глаза. "Э-э-э. Что? - Спросил он. - Прямо сейчас?"

"Как можно быстрее", - ответил я.

Чуть позже этим же утром Джаятам принёс сводки прогноза погоды: "Три дня шторма. Постоянный дождь и ураганный ветер с градом".

"Град? - переспросил я. - Посредине лета?"