Дневник странствующего проповедника 1-13

Уже не в первый (и не в последний) раз способность Нандини беседовать с людьми, облечёнными властью, спасала день. Следующий инцидент произошёл всего через несколько часов.

Харинама в Побиерово этим утром была особенно сладостной. Мы пели и танцевали, проходя по городу, и раздали тысячи приглашений. В какой-то момент мы остановились неподалёку от рынка, и я попросил Шри Прахлада дать небольшую речь. Пока он приглашал людей на фестиваль, хорошо одетый мужчина, сидевший на скамейке, позвал меня.

"Ребята, я наблюдаю за вами уже несколько лет, - сказал он по-английски. - И мне хотелось бы стать частью того, что вы делаете. Не в религиозном смысле, я - католик. Но я вижу, что за всеми вашими поступками стоит так много культуры. Могу ли я как-то присоединиться к вам или поспособствовать в том, как вы делаете людей счастливыми?"

"Да, конечно, - ответил я. - Приходите вечером на фестиваль, и мы обсудим это".

В этот день на фестиваль собралась самая большая за сезон толпа зрителей. Я был полностью удовлетворён. Свет уходящего солнца подчеркнул прекрасные цвета сцены и палаток. Я наблюдал за почти тысячной толпой, пришедшей на фестиваль и был горд оказаться частью такого удивительного духовного наследия, медленно, но верно трогавшего сердца жителей Польши. Затем, как раз перед началом программы на сцене, я увидел, как входит мэр Побиерово. Она наш старый друг, и моя радость не знала границ.

"Я так рада, что вы вернулись, - сказала она мне. - Туристы уже две недели заходят в мой офис и спрашивают, когда же будет ваш фестиваль".

Я позвал Радха Сакхи Вринду даси, чтобы она показала мэру наш фестивальный городок. Мэру, похоже, понравились все наши новые палатки и выставки. Я снова увиделся с ней вечером, она смеялась во время спектакля на сцене о Вриндавана-лиле Кришны".

Всё шло гладко. Повсюду была благоприятная атмосфера, и я расслабился, впервые за несколько недель".

Внезапно с главной дороги в фестивальный городок на скорости свернула красная пожарная машина, из которой выбежал пожарный. Я тут же отправил Нандини поговорить с ним. Во время разговора он казался обеспокоенным, но через несколько минут успокоился, и, к моему удивлению, сел на скамью перед сценой, чтобы посмотреть спектакль по Рамаяне.

"Похоже, кто-то из злопыхателей позвонил в пожарное депо и сказал, что ваш фестиваль представляет серьёзную угрозу пожара. - Сказала мне Нандини. - Звонивший сказал, что на нашем поле мы готовим на открытом огне, у нас нет пожарного выхода для тысяч людей, пришедших на программу. Ещё он сказал, что у нас нет огнетушителей".

"Конечно, - продолжала она, - пожарный увидел, что мы не готовим на кострах, я показала нам огнетушители. И он расслабился. "В любом случае, - сказал он, - я хотел прийти на ваш праздник, но сегодня должен был работать. А теперь у меня есть отличный предлог задержаться здесь и понаслаждаться шоу".

Через час подъехала полицейская машина. Кто-то пожаловался, что преданных поймали на воровстве в городских магазинах. "Это попросту неправда, - сказали мы полицейскому. - Тому нет никаких доказательств". Они убедились в этом и уехали.

Я начал думать, что кто-то изо всех сил старается остановить наш фестиваль".

Довольно скоро мои подозрения подтвердились. Когда стемнело, я произносил прощальную речь со сцены перед большой аудиторией, и увидел две полицейские машины с включенными мигалками, въехавшие в наш городок. Я не хотел, чтобы, публика заметила их, поэтому продолжал говорить, надеясь закончить праздник на возвышенной ноте.

Но через 10 минут я заметил, что происходит что-то серьёзное, поэтому я закончил выступление, и люди начали расходиться.

Я побежал к полицейским машинам и обнаружил Нандини, беседующую с полицией. Она обернулась ко мне и вкратце рассказала, что случилось.

"На протяжении дня наши преданные неоднократно заходили в небольшую бакалейную лавку, расположенную неподалёку от фестивального поля, - сказала она, - но каждый раз, как они входили, владелец, 40-летний мужчина, кричал, чтобы они убирались. Если они отказывались, он начинал обвинять их в воровстве и грозил позвонить в полицию".

Я тут же понял, кто звонил пожарным и в полицию.

"Когда час назад Таралакши даси зашла в магазин, - сказала Нандини, - хозяин закричал на неё, выскочил из-за прилавка, схватил за волосы и выволок на улицу. Он визжал и кричал, всем прохожим, что поймал вора. Таралакши была явно шокирована и, обезумев, бросилась бежать обратно к фестивальному полю".

Джаятам Джаяшила дас, муж Нандини, продолжал: "Когда Нандини услышала об этом и увидела, в каком состоянии находится Таралакши, она позвала Ракшану даса, нашего охранника. Я схватил видеокамеру, и мы отправились в магазин. Мы вошли в лавку с Нандини во главе. Увидев нас, хозяин спрятался, но вышли двое его сыновей и начали кричать на нас в оскорбительном тоне".

"В какой-то момент они стали грозить вызовом полиции. Нандини стояла с телефоном в руке. "Не беспокойтесь, - сказала она, - мы сами им позвоним". В этот момент появился владелец магазина, злобно выставивший ружьё. Мы все попятились, но Нандини продолжала стоять перед этим человеком, спокойно продолжая звонить в полицию. Когда эти трое начали проявлять чрезмерную агрессию, мы все вышли из лавки".

"Они шли за нами, и когда мы остановились у мостовой, один из сыновей плюнул в лицо Ракшане. Ракшана оставался спокойным. Тогда они стали угрожать Нандини, но она тоже не вышла из себя. Тогда они стали кричать, что мы воры, и что мы обокрали их лавку. Нандини спросила, заснял ли я всё это на плёнку. Я ответил утвердительно. Тогда мы решили, что пора уходить".

Когда Джаятам закончил, вперёд вышел полицейский. Я огляделся и почувствовал беспокойство, увидев большую толпу, собравшуюся вокруг посмотреть, что происходит." Вот этого мне бы точно не хотелось", - подумал я.

"Мы поговорили с владельцем магазина, - сказал полицейский, - и он настаивает, что вы, ребята, всё-таки воровали. У нас есть две версии, поэтому нужно провести расследование. Все вы должны пройти в отделение полиции".

Толп увеличивалась. "О, нет, - подумал я. - Это выглядит очень плохо".

"Поймите, - продолжал полисмен. - Мы не слишком хорошо вас знаем".

Неожиданно из толпы, скрытой в сумраке, вырвался голос: "Я поручусь за них".

Полицейский обернулся, и к всеобщему изумлению, вперёд выступила мэр. Толпа затаила дыхание. Все полицейские почтительно вытянулись.

"Эти Харе Кришна - хорошие люди, - сказала мэр. - Я знаю их уже много лет. Они бы никогда не сделали того, в чём обвиняет их этот человек. Я горжусь, что они приехали в наш город, и вам тоже следует гордиться этим".

Она строго посмотрела на полицейских, и они немного заёрзали от её слов.

"Хозяин этой лавки уже не один год причиняет беспокойства. - Продолжала мэр. - Совсем недавно он сломал челюсть человеку, который ему не понравился. Он оскорблял и других жителей города. Никто не призывал его к ответственности. Теперь он дерзнул схватить за волосы одну из наших друзей Харе Кришна. Вы должны, наконец, что-то сделать".

"Что ж, мы не так много можем сделать, - ответил офицер, - пока кто-нибудь не возьмёт на себя ответственность заявить на него".

"Я защищу жителей моего города, - сказала мэр, - и я увижу, как он получит по заслугам за то, что он сделал сегодня с моими друзьями. Я лично сделаю на него заявление".

Мэр произнесла речь, импровизированное судебное разбирательство на поле было закончено, и полицейские наклонили головы в знак уважения перед мэром. Затем они сели в свои автомобили и уехали.

Нандини улыбнулась защите преданных мэром.

Джаятам повернулся ко мне, улыбаясь: "У моей жены достаточно смелости".