Счастливые сны. Толкование и заказ (СИ)

Папа в цирке лежит на доске, как тетя, в которую бросают ножи. Нож попадает ему прямо в сердце. Кровь течет. Катя бежит к папе и не может добежать, ноги скользят в крови. И сон переменился. Папа стоит в комнате, как будто кусочек картины-складухи и не подходит всему вокруг.

Днем, когда Катя лежала, а я стоял возле — в точности, как во сне меня увидала, взглянув случайно.

Петин сон перед скандалом.

Будто папа готовит рыбу и рулет. "Сейчас будет рыба!" — говорит, вытащил рыбу и положил на кухне. А все стали кривляться, как будто не хотят (хотя очень хотели, по-настоящему если). Тогда папа сказал: "Не хотите и не надо". И снова спрятал рыбу, засунул в духовку и выключил. Тогда все разозлились, встали все вместе и ушли.

Второй сон (после скандала).

Черт и Ангел дерутся. Ангел с дудочкой. Черт — с вилкой. Ангел, как на иконе.

Петин сон на 8 сентября.

Гулял по салону и захотелось полететь куда-нибудь. Решил влезть в картину, но не знал, в какую. Просто полетел и вспомнил, что надо поглядеть на руки, а руки привязаны к дощечке, на которой летел. Там, где часы — дня нет, а цифры: 12, 12... Сами руки черные, а ногти белые-белые. Потом опустился на тучку, решил отдохнуть и полетел вниз. Хотел вновь посмотреть на руки, теперь, мол, освободились ладошки, а тут и земля. Упал, и руки в землю ушли. Хотел было вытащить, да мешает что-то. Все-таки вытащил, а на руках по щуке, вцепились, чтоб не смог на ладошки взглянуть... С тем и проснулся.

Катин сон в ночь на 8 сентября.

В моей комнате. Вначале Катя на столе, пробует открыть ручку, но ручка большая-большая. По-всякому тянет — не открывается. Потом, думает, не ручка это, а палочка с нарисованной ручкой, и тогда превращается во что-то... Идет по комнате и всех спрашивает: "Во что я превратилась?" Но никто не знает. В конце концов дошла до кровати, где я (папа) лежу и говорю Кате, что "ты — ничто, ничего". И я папе верю и превращаюсь в гномика и стою на кровати. Папа лежал крестом на простыне. Обошла меня Катя. После залезла под одеяло и проснулась.

Петин сон.

Снилось, будто остались на море еще на день. Пошли купаться (папа и Петя) с трубкой и маской, далеко в море, где ни Петя, ни папа не доставали до дна. Вдруг выплыла большая ракушка, открылась и втянула нас, и мы очутились внутри. Там было много людей, богато одетых, в бриллиантах и коронах. Ни одного бедного. Видим надписи, и указатель со стрелками. Написано по-русски.

Воля Смерть

Богатство Бедность

Все выбрали богатство. А мы выбрали волю, и сразу полетели куда-то, и упали на стол. Вокруг надутые люди. Вместо глаз — пузыри с маленькими черными дырочками. Длинные толстые носы и очень богатые (одежда, цепочки...). Мы очень испугались. Тогда я стал маленьким, и все-все исчезли, а я тут же стал большим. Петя спросил: "Как они так быстро исчезли?" "Я не знаю", — ответил папа, а на самом деле знал, но не хотел говорить. И мы ушли из комнаты в коридор. Там мы встретили тетю. Она спросила: "Вы хотите чаю?" Мы ответили, мол, да, хотим. Она сказала: идите вниз по лестнице, которая очень быстро двигалась. Мы полетели вперед, но не разбились, а упали на фигуру и полетели на ней, как на листе дерева. Плавно опустились и ушли домой. В салоне Петя хотел картины рассмотреть и проснулся.

21 сентября — Катин сон.

Я иду по улице и встречаю человека. Мы разговорились, и я вспомнила, что сплю. Спросила: "Как твое имя?" Он ответил, а ты, мол, уверена, что запомнишь? "Да,— сказала я.— Уверена". "Хорошо,— говорит он,— мое имя..." — и меня разбудили или разбудило что-то.

Петин сон на 18 сентября.

Я и папа идем по моему тапку. Замечаем, что, на самом деле, стоим на месте. Тогда мы решили полететь. Полетели, но все равно остались на месте. Тогда мы бросили камень. Камень прошел, а мы не прошли. Тогда мы бросили кости игральные, они разбили, и мы вошли, но па нас напали ведьмы и черепные кости (черепа). Мы сказали — уходите! Они ушли, а мы пошли дальше. Видим, на нас идут ножи, но мы не испугались, и ножи упали, а мы пошли дальше и упали в ковер и там стали большими.

Петин сон на 14 октября.

Я с папой, молимся в церкви. Закрываю глаза и оказываюсь среди двух волшебных людей. Они сказали мне — раздевайся! Я разделся, и один из них вытащил из кармана пистолет и стрельнул мне в руки. Другой вытащил нож и начал резать мне руки. И я закричал: "Аааааа,..",— и вышла голова и тоже закричала: "Аааааа..."

ПОБЕДА

Неприятные у деток начались видения. Чувствую, их тоже тормозят. Наяву дела мои совсем плохи стали — со всех сторон обложили меня — не выживаю, самым паскудным и простым способом — не выживаю... Чего говорить о высоком, когда просто жрать не на что, и куда двинуться, как поступить — не ведаю! Везде тупики, куда не погляжу. Другие не понимают моего зрения, ты, говорят, это попробуй, то попытай... А я Хорошо знаю — нечего пытать — везде стенки. Только как окружающим объяснить, что не от нежелания я бессмысленных движений не совершаю, и советам ихним не следую, не от того, что не хочу в жизни пропитание себе обеспечить — я просто силы экономлю и не пробую туда идти, где нет прохода или, что хуже, к погибели ведет дорожка...

Не знаю, как бы мне удалось справиться, однако друг помог один. Был у меня товарищ неплохой и разделял многое из того, о чем я толковал. В особенности про тюрьму жизни и невозможность так жить в заключении он жадно слушал и соглашался. Другое дело, что в отличие от меня он через сновидения не шел и не искал той далекой точки окоема, где сон и явь в одно сливаются. Он хотел к тому же самому, быть может, через жизненную вершину вышагнуть. Честолюбив был и хотел достичь вершины в знаньи, которому следовал. Современное точное знание только вещами занималось и нетелесного не касалось, хотя кое-какие пугающие идеи все время рождались, в основном на границах, там, где дальше не было больше доступного всем пути научной мысли, и приходилось в одиночку, на ощупь искать дорогу. В таких местах согласие меж учеными совсем ослабевало, один другому не верил... И всякий свое предлагал. Вот через такую брешь, которая вела в Неведомое, мой товарищ и рассчитывал тоже на свободу вырваться. По-дружески соединили мы усилия, и помог он мне прилепиться к своему знанию. Стал я ему помогать в разных частностях, которые мне легко было узреть, со своей стороны, а ему с проторенной дороги иногда совсем ничего не было видно. С дружеской подмогой и я сумел в то трудное время продержаться, выжить и прокормиться, хотя и скудно, однако необременительно, потому что время мое я сам распределял, а это самое главное для меня. Много всякого совершил мой товарищ в науке, создал теорию, которую можно было к разному прикладывать. Мы ее, эту теорию, сразу к жизни и приложили, и такие удивительные стали получаться заключения, что дух захватывало...

Вижу я такое дело, вот, думаю, еще немного и получим полезные и практические результаты, а поскольку в этом практическом использовании открытого моим другом знания я участвую — будет мне и на будущее пропитание. Удастся мне сохранить свое время и в сонных видениях продолжить путь.

Так я думал, потому что рассчитывал по-детски, мол, оценят наш и мой, в частности, вклад Надзиратели Жизни и вынуждены будут поступиться! Хотя, конечно, понимал я отчетливо, что не результат им требуется, а только лишь Соответствие прежде всего. Только бы, соображаю, мой товарищ меня не подвел и про мои тайные цели не проболтался. Я ему, разумеется, все без утайки рассказывал и про то, что хочу при жизни еще на свободу выбраться, и каким путем иду, где ищу заветный выход из жизненного нашего положения...