Истоки знания

— Если честно, я не знаю что такое викканская традиция? — промямлил я.

Услышав мои слова, «знахарь» замолчал, грустно посмотрел на меня и, вздохнув, сказал:

— Да и откуда же тебе её знать? Это религия древнего населения Европы. В ней всего два бога — Бог и Богиня. Зато была развита магия, она-то и стала мистическим базисом в институте друидов. Но я хочу сказать другое: как только начались гонения на кельтских жрецов, последние поняли, что пришло время спасения древних знаний, и целыми кораблями стали переплавлять свои книги и ценные свитки в хранилища русов. Во времена экспансии Рима и разрушения кельтской цивилизации современная Германия, Прибалтика и Восточная Русь являлись единственным надёжным местом, где можно было скрыть не одну библиотеку. Лучше всего для этого дела в Западной Руси подходили тайники храма Световида в Арконе, на Руси восточной храмовые комплексы Словенска. Туда и были переправлены самые ценные письменные сокровища уходящих в иной мир друидов, но шло время, и вот, великая беда подступила и к стенам городов Западной Руси. Сначала на её земли обрушилась империя франков, потом на смену ей бросила на восток свои полчища новоиспечённая Римская империя Оттона I. И опять перед жрецами-хранителями стал вопрос, куда спрятать от наступающих христиан не только библиотеки друидов, но и свои собственные? Дело осложнилось ещё и тем, что Русь Восточная была охвачена смутой. Шла настоящая война между ведическим союзом и западным христианским, мало этого, к религиозной распре добавилась ещё и княжеская. Начали делить между собою власть многочисленные сынки Равноапостольного. Словом, время было сложное, и всё-таки совет жрецов постановил: библиотеки Арконы, Ретры, Торнова и Щецина перевести на север Руси: на Двину и Пинегу, а что поценнее — на Обь и далее Таз.

Ведун замолк, а потом, пристально посмотрев мне в глаза, шепотом произнёс:

— Самое ценное — в подземные сокровищницы плато Путорана… Например, золотое изображение Лады из её центрального храма, что когда-то стоял на южном берегу Ладожского озера… Ты слышал когда-нибудь о Сорни Экве вогулов или Сорни Най хантов, о золотом идоле обских угров? — спросил ведун.

— Слышал, — не понял я. — И, вообще, причём тут обские угры с их идолами?

— Да при том, что речь идёт о золотом изображении нашей Лады, — сухо сказал дед.

От его слов повеяло чем-то таким таинственным и древним, что меня как в парной снова бросило в жар.

— Так выходит, что все легенды о юмале зырян, золотой бабе остяков и вогулов всего лишь упоминание о передвижении на восток, до самого Енисея и далее изображения нашей русской богини любви Лады? — выпалил я.

— И не только её, но и маленького Леля, — улыбнулся «знахарь». — Их обоих и золотую богиню, и её дитя, гусли-самогуды и бесценные книги несколько веков переносили на восток наши хранители. От капища к капищу. От одного священного места к другому. Сначала по земле пермяков, потом по таёжным урочищам вогулов и хантов… Пока, наконец, золотая Лада не оказалась в одном из подземных городов плато Путорана. Там, откуда она была когда-то взята для храма на Ладоге…

То, что я слышал из уст старого, в голове моей никак не укладывалось, я недоумевал: как могли хранители унести минимум полтонны золота, а то и более по землям других враждебных Руси народов? Да ещё на такое громадное расстояние? Понятно, что по рекам… Но ведь как раз на ярах у воды и жили те самые пермяки, манси и ханты, а в бассейне Енисея — кеты… Спросить ведуна, каким образом хранители справились с таким серьёзным делом, я не решался… Пытался догадаться сам. Но ничего толкового несмотря на все мои старания в голову не приходило. Было ясно, что я что-то упускаю или просто чего-то не знаю, а старый, хоть и понимает мои затруднения, но ответить на мучающий меня вопрос не торопится. Возможно, для того чтобы я его глубже прочувствовал? А может и по другой причине… Он сидел, попивая холодный квас, искоса бросая взгляды в мою сторону. Наконец я не выдержал:

— Мне не понятно, как жрецам удалось столько золота перенести до притоков Енисея и в дальние горы через земли перми, угров и кетов? Как их пропустили с таким богатством через свои земли жадные до всего чужого князьки вечно враждующих между собой племён? — стал задавать я вопросы.

— Во-первых, — холодно сказал ведун. — Не золото и не материальное богатство переносили через просторы Сибири хранители, а образ Великой Лады, и не важно к какому материалу он привязан, дело не в форме. Думаю, ты меня понял, и ещё, в те времена люди были другие. Это только испанцы в период конкисты могли, не испытывая ни страха, ни угрызений совести, переплавлять золотые изображения индейских богов в слитки… Христианский атеизм потому и здравствует, что его ствол вырос из сатанизма. — Последние слова «знахарь» произнёс с раздражением. — Извини, я немного отвлёкся… Дело даже не в людях, — уже с теплом в голосе продолжил он, — а в том, что в те времена ещё здравствовала Сибирская ведическая Русь и все северные князьки: вогульские, хантейские, кетские и другие контролировались её правителями.

Об этой могучей державе ты конечно же ничего не знаешь. В христианской истории эпохи Романовых о ней, о Сибирской Руси, ничего неизвестно. Ты помнишь, кем была написана наша Российская хронология?

— Немцами, — вставил я. — Миллером, Шлецером и компанией…

— Не просто немцами, — с грустью в голосе сказал старый. — А иллюминатами, масонской ложей, специально созданной для контроля над всей земной наукой, понятно, что и над исторической тоже. Иллюминаты и придумали миф о татаро-монгольском нашествии, о трёхсотлетнем азиатском иге над Русью.

То, что сказал ведун, переворачивало все мои представления о нашем прошлом. И я с растерянным видом, пытаясь понять, шутит он или нет, вытаращился на старого. Мой вид, очевидно, его развеселил, и оценив взглядом мою погрустневшую физиономию, он, улыбаясь, сказал:

— Вот видишь, сколько тебе ещё надо познать, отрок? И о Сибирской Руси, и о её ударе по прозападным княжествам… Много, ой как много! Да и о том, с чего мы начали свой разговор, о спрятанных на Севере России и Сибири древних библиотеках. Мы с тобою, как всегда отвлеклись: разбирались с ведическим наследием, а оказались вон где! Добрались до так называемого монгольского нашествия… И всё от того, что ты знаешь только то, что было тебе позволено. Беда с тобою!

«Знахарь» вздохнул и начал собираться из бани, но последних слов я его уже не слышал. В голове неслись картины великих сражений, где вместо монголов, на невысоких, но выносливых и резвых конях, в покрытых стальными пластинами малахаях и наборных ламинарных панцирях с тугими сложносоставными луками в руках и чуть изогнутыми односторонними мечами, скакали бородатые русоволосые богатыри забытой ныне Сибирской Руси! Так ли это? — мелькало в сознании. — Именно так, — отзывалось где-то в глубинах родовой памяти. — Иначе бы не встали перед глазами эти полные ужаса и крови картины. Так что же получается? Вся наша академическая историческая наука всего лишь институт по придумыванию всевозможных мифов? От такой мысли стало ещё грустнее: одно дело просто услышать, совсем другое дело — прочувствовать… В данный момент я чувствовал. Всем своим существом… Наконец придя в себя, я взглянул на «знахаря». Гот стоял рядом и с неподдельным интересом наблюдал за мною.

— Что, проснулась память предков? — с удивлением в голосе спросил он.

— Увидел картины… Нет не монголов и не тюрок, но людей иной не нашей культуры, в то же время русых и бородатых. Наверное, такими когда-то были скифы…

— Тех кого греки называли скифами. Сами они себя так не величали… — поправил меня старик.

— Так выходит, что гигантские просторы Средней Азии и Китая захватили не монголы?! — вырвалось у меня.

— Им такое было в те времена просто не под силу, да и жили они в XI и XII веке не в Монголии, а на северо-востоке современного Китая. К тому же управлялись нашей русской элитой. Ты когда-нибудь слышал про империю Киданей-Ляо? — спросил меня седоголовый.