Жизнь, смерть, бессмертие?

Знак вопроса 1992 № 2

Рудольф Константинович Баландин

Жизнь, смерть, бессмертие?…

К читателю

Из вопросов, одинаково интересных для науки, философии, религии, для каждого человека самый, быть может, важный и безнадежный: что такое жизнь?

На эту тему написано множество работ. Исследованиям проявлений жизни посвящены особые науки, не говоря уж о целом комплексе биологических дисциплин. Ученые предпочитают искать основы жизни в микромире. Однако там на уровне атомов и простых молекул господствуют стандартные объекты, лишенные индивидуальности, а также механические взаимодействия… Или такой подход отражает прежде всего наше незнание сути жизни?

Как бы то Ни было, ответов на вопрос: «Что такое жизнь?» — имеется слишком много. Каждая наука и тем более каждое философское или религиозное учение предлагают свои варианты объяснений. Складывается впечатление, что ни одно из толкований сути жизни не будет убедительным до тех пор, пока не удастся постичь смысл смерти.

Что такое смерть? Противостоит ли она жизни или главенствует над ней? Возможно ли бессмертие для живых существ?

Подобные вопросы затрагивают интересы каждого из нас. От них мы переходим не только к области теоретических умозрений, но вольно или невольно задумываемся: как жить на этом свете? А есть ли свет, иной?

БАЛАНДИН Рудольф Константинович — член Союза писателей СССР. Автор 30 книг и многочисленных статей и очерков. Главные темы — история Земли и жизни, взаимодействие общества с природой, судьбы материальной и духовной культуры.

Жизнь, смерть, бессмертие?…

О смысле смерти

Перефразируем известную поговорку. «Скажи мне, кто твои враг, и я скажу, кто ты». Враг всего живого — смерть.

Оригинальный русский мыслитель Н. Ф. Федоров утверждал, что дальняя и высшая цель человечества — победа над смертью, воскрешение всех, обитавших на Земле. Таков сыновий долг живущих перед теми, кому обязаны они величайшим благом жизни. Федоров попытался приговорить смерть к смерти.

Пожалуй, попытка эта вызвана прежде всего отчаянием и стремлением во что бы то ни стало преодолеть леденящий ужас небытия.

Вспомним страх смерти, знакомый каждому из нас. Лев Толстой переживал его мучительно, и не только за себя, но и за своих детей: «Зачем мне любить их, растить и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия? Любя их, я не могу скрывать от них истины, — всякий шаг ведет их к познанию этой истины. А истина — смерть».

В религиозных учениях этот страх обычно «нейтрализуется» верой в бессмертие души. Говорят, что американский философ Д. У. Джемс даже обещал после своей смерти найти способ духовного общения с друзьями. Но, как заметил И.И.Мечников, он так и не выполнил своего обещания.

В нашем веке науки вера в бессмертие души возродилась в новых формах (достаточно вспомнить интереснейшую работу американского ученого Р. Муди «Жизнь после жизни»). Однако при всей утешительности таких воззрений после недолгих размышлений с грустью сознаешь, что если дух отделится от своего обжитого родного тела, то это и будет смерть меня как существа телесно-духовного. Без тела мое сознание будет беспомощным, бездеятельным… Да и будет ли?

«Неизбежность смерти — наитягчайшая из наших горестей», — утверждал французский мыслитель XVIII века Вовенгарг. Трудно с ним не согласиться.

Смерть — это осознанная необходимость. Полнейшая наша несвобода. Высшая мера наказания, к которой приговорила каждого из нас равнодушная природа. Но есть и другая, прямо противоположная точка зрения. Смерть — благо!

«Признаем чистосердечно, что бессмертие обещают нам только Бог и религия: ни природа, ни наш разум не говорят нам об этом… Смерть — не только избавление от болезней, она — избавление от всякого рода страданий». Таково мнение М. Монтеня.

С научных объективных позиций — отрешенных от наших личных переживаний и страхов — смерть представляется регулятором и организатором жизни. Все организмы, как известно, в благоприятной среде размножаются в геометрической прогрессии. Этот мощный «напор жизни» (выражение В. И. Вернадского) очень быстро превратил бы земную биосферу в кишащий сгусток организмов.

К счастью, одни поколения освобождают арену жизни для других. Только в такой смене залог эволюции организмов. Ужасный образ скелета с губительной косой оборачивается воплощением сурового, но справедливого естественного отбора.

…Увы, каждый из нас, живущих, жаждет не только познания, но и утешения; понимание блага смерти для торжества биологической эволюции вряд ли помогает нам радостно ожидать прекращения своей бесценной — для нас! — и единственной во веки веков личной жизни. А против неизбежности вечного небытия после мимолетного пребывания на свете остается единственное противоядие — жить, как говорится, на всю катушку.

«Если вместе со смертью, — писал В. М. Бехтерев, — навсегда прекращается существование человека, то спрашивается, к чему наши заботы о будущем? К чему, наконец, понятие долга, если существование человеческой личности прекращается имеете с последним предсмертным вздохом? Не правильно ли тогда ничего не искать от жизни и только наслаждаться теми утехами, которые она дает, ибо с прекращением жизни все равно ничего не останется. Между тем иначе сама жизнь, как дар природы, протечет без тех земных удовольствий и наслаждений, которые она способна дать человеку, скрашивая его временное существование.

Что же касается заботы относительно других, то стоит ли вообще об этом думать, когда все: и „я“, и „другие“ — завтра, послезавтра или когда-нибудь превратятся в „ничто“. Но ведь это уже прямое отрицание человеческих обязанностей, долга и вместе с тем отрицание всякой общественности, неизбежно связанной с известными обязанностями.

Вот почему человеческий ум не мирится с мыслью о полной смерти человека за пределами его земной жизни, и религиозные верования всех стран создают образы бесплотной души, существующей за гробом человека в форме живого бестелесного существа, а мировоззрение Востока создало идею о переселении душ из одного существа в другие».

Но тогда и научное познание — не более чем развлечение и способ добывания жизненных благ, и нам, как всякому, приговоренному к «высшей мере», в последний час (месяц, год, десятилетие — не все ли равно?) поистине все дозволено, и нет никакого различия между добром и злом перед бездной небытия.

Можно, конечно, верить в бессмертие души, но следует знать, что бренное наше тело растворится в окружающем мире и никогда, никогда уже не суждено будет нам радоваться жизни земной..

С позиций естествознания смерть живого организма — это разложение на мельчайшие составные части, атомы и молекулы, которые продолжат свои странствия из одних природных тел в другие. Примерно так писал в своем дневнике В. И. Вернадский, подчеркивая, что страха смерти не ощущает. Но есть у него и другая запись: «…в одной из мыслей я касался… выяснения жизни и связанного с ней творчества, как слияния с Вечным Духом, в котором слагаются или который слагается из таких стремящихся к исканию истины человеческих созданий, в том числе и моего. Выразить ясно я это не могу…»

Последнее замечание очень обязательно. Вроде бы ученому с научных позиций все ясно. Однако его мысль не желает мириться с ограничениями научного метода, признающего лишь то, что можно доказать. Но смерть — это очевидный факт, в доказательствах не нуждающийся (как Любая деспотия). А посмертное существование — домысел, вымысел, догадка ничем не подтвержденная и принимаемая на веру. Есть ли какая-нибудь возможность подтвердить или опровергнуть ее по данным современной науки?

Попытаемся выяснить это не умозрительно, а на основе имеющихся фактов.

Биологическая вечность жизни

Начало жизни

Все рожденное обречено на смерть. В материальном мире мы не знаем вроде бы ничего, противоречащего этому закону. Животные и растения, звезды и планеты, даже Вселенная (или, точнее, Метагалактика, наблюдаемая нами часть мироздания), по современным представлениям, имели когда-то начало, а значит, будут иметь и конец.