Русский Нострадамус

Безусловно, речь идет об Иване IV, прозван­ном Грозным, и о введении им опричнины. Исто­рики до сих пор задаются вопросом о причинах, побудивших царя учредить опричнину. Кто-то считает (видимо, и Тит Нилов), что он был пси­хически болен и чрезмерная его жестокость — страх перед полной потерей разума. Однако ско­рее всего он ввел эту меру для того, чтобы иметь в своих руках мощное карательное орудие для подавления любого, даже самого слабого, протес­та, ведь в это время шло «закрепощение кресть­ян», что, естественно, могло вызвать не только скрытое недовольство, но и бунты.

<Много обид идет от казанского хан­ства. И грабят русские земли, и русских в полон уводят. Видно, лелеют мысль владеть Россией, как ордынцы владели.

Но не оставила Богородица своего наро­да, и опосля Покрова грозный царь бьет супостата. И пушки грохочут, и стрель­цы из гуляй-городищ палят. Рушатся татарские стены, и в проломы русские ратники лезут. Не жалеют стрельцы ни малого, ни старого, ибо множество бед казанцы причинили».

Конечно, это сцена взятия Иваном Грозным Казани. Победа была одержана действительно пос­ле праздника Покрова Богоматери, правда и то, что русские, ворвавшись в город, истребили много та­тар. Кстати, после этой битвы и возникла поговор­ка «сирота казанская», означающая горькое сирот­ство. Остается пояснить, что такое гуляй-городи- ща. Так называли ручные пищали — фитильные ружья.

«Прервался род Рюриков безбожным убийством. Нагого царевича воровски зарезали. И тем повергли Россию на годы и годы, на долгие лета во тьму, оставив без законного государя».

Речь идет об убийстве младшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия. В доносе думного дьяка Василия Ивановича Шуйского было сказа­но, что царевич играл с «потешными» ребятами в ножички, с ним случилась падучая и во время припадка якобы он сам себе нанес смертельную рану. Тем не менее убийцей считали то боярина Битяговского, то Бориса Годунова. Род Рюрико­вичей после этой трагедии действительно прекра­тился, так как единственный из оставшихся в живых детей Ивана Грозного царь Федор умер бездетным. Фразу «Нагого царевича» не следует читать как «голого царевича». Матерью Дмитрия была боярыня Мария Нагая, так что это скорее всего означает принадлежность к сильному и не­покорному боярскому роду. Смерть царевича при­вела не только к бунту, но и к династическому кризису.

«Из далекой стороны, с берегов бур­ного моря идет посол земли иберийской в Москву, сам своей головой и со всею своею землею податься под руку русского царя. Принимает царь и его службу, и подвла­стных ему людей. И вскорости выраста­ет Россия и вширь, и в длину, и от моря и до моря».

Видимо, речь идет о посольстве к царю Федору Иоанновичу грузинского правителя Александра и о принятии им присяги на верность России. После этого соглашения многие кавказские князья посту­пили на московскую службу (в том числе кабардин­ские, черкесские, кахетинские). Можно сказать, что этим событием было положено начало присоеди­нения этих земель к России.

«Велика страна Россия, всяк кусок оторвать зарится — особо шляхта польская. Вот и подослали супостаты своего человека — царя нового. И выдали его за убиенного царевича. Сами же ста­ли чинить беззакония, воровски посту­пать и чинить разор земле русской и людям».

Скорее всего, Тит описывает попытку поляков «подмять под себя» Россию путем помощи Лже- дмитрию I (самозванцем выступил Григорий От­репьев — монах Чудова монастыя), который, как известно, выдавал себя за убитого сына Ивана Грозного. Поляки сделали его своим ставленни­ком, чтобы захватить власть в Московском госу­дарстве.

«Отлилась Руси кровь убиенного ца­ревича. Обезглавела Москва без госуда­ря. Ляхи, немцы чинят беззакония. Пла­чет народ русский без крепкой руки, но утерли горькие слезы честной купец и высокий князь. Восстал вместе с ними народ. И полонили тех иноземцев боль­шое число, поступив же с ними по хри­стиански, не чиня обиды, отправив вос­вояси».

Здесь, по-видимому, прорицатель видел борь­бу ополченцев под командованием Кузьмы Мини­на и князя Пожарского против польско-литовской армии. Минин и Пожарский одержали победу над интервентами, и действительно плененных иност­ранцев было более 1000 человек. Их не обратили в рабство и не казнили, а репатриировали.

«Мало славяне терпели поношений от татар. Свои же бояре причинили оби­ду горькую — ввергли в рабство, словно они не русскими людьми народились, а дикими кочевниками».

Совершенно очевидно, что Тит описывает со­временные ему события: в 1649 году комиссия Зем­ского собора во главе с боярином Одоевским при­няли закон о крепостном праве, в котором оконча­тельно закрепили крестьян за дворянами.

Видения будущего

«Брат противу брата встает за московский престол и корону российскую.

Но лютее всех за трон бьется сестра. Одолеет опт малолетних царевичей, но недолго ей править — всего семь лет».

Нетрудно догадаться, что Тит увидел борьбу за престол между Петром (будущим Петром I) и его сестрой и братом — Софьей и Иваном, которая за­кончилась победой и воцарением Петра.

«В топкую вязь болотную колотят сваи — прямо из тины поднимается но­вая столица российская. Вырастает град чудный и прекрасный: все хоромы да палаты царские. И многие гости замор­ские дивятся на то чудо, возникшее в гиб­лых местах, — и красоте его и величию».

Конечно же, речь идет о строительстве Санкт- Петербурга, возведенного, как известно, на боло­тах.

<Пришел час решиться судьбе Оте­чества. Окруженный изменами государь не убоялся выйти против сильного шве­да. Несметные рати сошлись в чистом поле и столкнулись грудью. Среди грома небесного, пищального огня и пламени пало иноземное войско и воссияла слава российская».

Тит описывает знаменитое Полтавское сраже­ние, в котором русские войска наголову разбили шведов, которыми командовал король Карл XII. Измены, о которых он упоминает, — это переход гетмана Ивана Мазепы на сторону шведов.

*Хитер царь российский — нашел, как обмануть шведа. На виду поставил переволоку, будто тянет суда свои от неприятеля подале. Кинулись шведы вдо­гон, а наперерез им галеры русские. И Бог не оставил нас — наслал тишь на море и сковал суда супостата. Закипело море в кровавой битве. И вышли русские из той битвы с великой честью и славою. Рос­сия же стала госпожой и суха и моря».

Видимо, Тит описывает важнейшее морское сражение того времени — битву при мысе Гангут, где русские, обладая 23 галерами, благодаря талан­там Петра I и Апраксина и благоприятной погоде разбили шведскую эскадру, состоявшую из 15 ли­нейных кораблей и 14 более мелких судов под ко­мандованием адмирала Эрншильда.

«Валит народ в комедиальные храмины. И все русские стали охотными смотрельщиками. И уже не видят греха в срамных личинах и скоморошии, а и сами кобенятся ряжеными».

Ясно, что так Тит увидел театральные представ­ления. Первые государственные (а не домашние) театры, которые могли посещать все желающие, появились именно при Петре I. Тогда же в театраль­ные труппы впервые стали набирать русских лю­дей.

«Родная кровь обагрила престол рос­сийский. За измены и упорство лишил государь жизни наследного царевича. Плачут люди по убиенному, один он был защитой старой веры. Быть теперь Рос­сии под пятой новой семибоярщины. Мужская ветвь царева печально оборва­лась. Пришло время достославным дще­рям править».

Речь, конечно, идет о судьбе сына Петра I царе­виче Алексее. Известно, что он был не только при­верженцем «древлеправославной церкви», но и ставленником староверов, мечтавших с его воца­рением вернуть «древние уклады». Алексея обви­нили в заговоре против государя-отца, и по тем за­конам Верховный суд приговорил его к смертной казни. У Петра были еще две дочери, Анна и Ели­завета, и младший сын Петр. Как известно, Петр II умер совсем юным, и бразды правления перешли к дочери Ивана Алексеевича Романова (сводного брата Петра I) Анне Иоанновне. Позже на престол взошла дочь самого Петра I — Елизавета.