Мы не увидимся с тобой...

о, Лопатин как следует разглядел своего спутника. Чижов был маленького роста, с крупными веснушками, несмотря на копоть, видными на его детском лице. Брови высоко поднятые, удивленные, а глаза задумчивые, недетские. Он грыз сухарь ровными белыми зубами, блестевшими на грязном лице, но двух зубов сбоку не хватало, и над ними губу пересекал шрам - след ранения. При малом росте и худобе грудь и плечи у него были широкие. Он был в шлеме, но без комбинезона, а гимнастерка, как у многих танкистов, была заправлена внутрь, в брюки, чтобы - если выскакивать из танка - не зацепиться. На левой ноге брюки были разорваны от пояса до колена и поверх прорехи замотаны окровавленным, запекшимся, грязным бинтом.

- До мяса содрал, - заметив взгляд Лопатина, сказал Чижов. - Пальцем тронул, а там мясо.

- Может, заново перевязать? - спросил Лопатин. - У меня - пакет.

- Не надо, товарищ майор! Там' и кожа. и подштанники - все вместе. Дойдем - фельдшер отдерет. - И вдруг спросил; - Вы, я по нашивкам вижу, тоже несколько раз раненный были, никогда столбняку не боялись?

- Как-то не думал о нем.

- А я думал, - сказал Чижов. - Вот уколы делают против него, говорят, столбняк - от земли. но редко бывает - один на тысячу. Что это за уколы при такой войне? Если б не от столбняку, а от смерти уколы делали - вот бы все кололись! - И он рассмеялся своей мысли - до того невеселой, что от нее, казалось бы, не смейся, а плачь! Рассмеялся, но вдруг что-то переменилось в его лице, и он даже ткнул Лопатина пальцем в плечо. - Повернитесь, товарищ майор.

Они сидели соответственно тому, как представляли себе будущее. Лопатин - лицом туда, куда они шли и куда он собирался идти дальше, а Чижов - лицом назад, туда, где ему ночью слышалась стрельба. - Видите?

Лопатин повернулся и, следя за его рукой, увидел на горизонте три пятнышка. Сначала, чуть-чуть увеличиваясь, они двигались прямо, потом два крайних пятнышка, удлинившись, разошлись в стороны, а среднее продолжало двигаться прямо. Потом два крайних опять сузились и пошли не в стороны, а прямо - значит, просто перестроились на другой интервал, пошире.

Порыв ветра донес далекий, ни на что другое не похожий шум танковых моторов.

- Похоже, разведка, - сказал Чижов. - Может, наша, взводом идут. Но немцы тоже так ходят.

Будь у Лопатина с собой тот трофейный "цейс", который, по случаю их третьей встречи на войне, неделю назад подарил ему командующий армией Ефимов, уже можно было бы разглядеть, что это за танки. Но бинокля с собой не было, он остался у Василия Ивановича, потому что командир корпуса запретил Лопатину ехать в рейд на редакционном "виллисе", приказал пока поставить машину на ремонт в корпусных тылах.

Продолжая смотреть на приближающиеся пятнышки танков, Лопатин знал, что все равно первым - немцы это или наши - поймет не он, а Чижов. который уже было приподнялся и хотел что-то сказать, но промолчал. Должно быть, проверял себя. А еще через минуту, повернув свое детское лицо к Лопатину, сказал