Богатство

алованьем ее не законопатите.

По вечерам японцы пели мелодичные грустные песни, а Соломин с растущей тревогой озирал несгораемый шкаф, где лежали (вместе с ключом) казенные суммы. Обывателям, кажется, уже поднадоело кормиться из кастрюлек! Но, к счастью, для Андрея Петровича, в Петропавловск вдруг зашло незнакомое судно.

- Кажется, "Котик", - пригляделся Блинов.

"Котик" принадлежал Камчатскому торгово-промысловому обществу, а курсы этого корабля, очевидно, прокладывались не столько в штурманской рубке, сколько в Петербурге в доме ? 49 по Галерной улице.

- Может, прибыл Губницкий? - спросил Соломин.

- Это барин, - ответил Блинов, - он не станет за океан мотаться. Скорее, прикатил барон фон дер Бриттен...

На корабле не оказалось ни того, ни другого. А капитан "Котика", немец с анекдотичной фамилией Битто, встретил Соломина с учтивой холодностью. Он был одет в прекрасный костюм из американского шевиота, и перед ним начальник Камчатки выглядел жалким босяком... Битте выслушал просьбу Соломина забрать японцев в трюмы для отправки во Владивосток.

- Я согласен, - сказал он. - Но вы напишите мне отношение, чтобы я мог предъявить его начальству компании.

- Куда писать? На Галерную, в Петербург?

Битте усмехнулся, угостив Соломина гаванской сигарой.

- Зачем же так далеко? Пишите прямо в Сан-Франциско, я скоро там буду и передам ваше послание мистеру Губницкому, он человек, сочувствующий чужой беде.

- Чью беду вы имеете в виду? - насторожился Соломин.

- Японцев - они же пострадали от вас...

Спорить на тему о страданиях не хотелось. А случайный приход "Котика" в Петропавловск только потом показался Соломину странным и непонятным. Ведь с корабля не бросили на камчатский причал даже сушеной фиги, но зато с причала забрали толпу японских рыбаков. Когда последний из них исчез в низах корабельных отсеков, Битте сразу передвинул на мостике телеграф, и машины "Котика" обдали провожающих душным теплом перегретых механизмов, - корабль ушел во Владивосток...

Сезон лососиного нереста закончился, вместе с ним завершился сезон тревог. Как бы то ни было, но в этом году Камчатка отстояла свои промыслы от пиратов. Совсем рядом, в шести милях от Камчатки, японский лейтенант Ямагато думал, что многое зависит от Губницкого... Но он не знал, что очень многое в делах Камчатки зависело теперь от Соломина!

ПРИЗНАКИ СУМАСШЕСТВИЯ

Скорее ради психологического интереса Соломин снова попросил Папу-Попадаки открыть сейф.

- А я вам не зулик, цтобы открывать касси. Одназды на Венской промысленной выставке в павильоне Франции появилась касся мсье Шубба, который обесцал сто тысяц франков тому, кто ее откроет... Я открыл! Но венская полиция поцадила меня в тюрьму. Сказыте, как мозно после этого верить людям?

- Вот я и не верю, что вы греческий дворянин.

Пала не стал этот тезис оспаривать:

- Хоросо. Я открою вам кассю, но за это возьмите меня с собою, когда поедете драть ясак с инородцев.

- Драть ясак не стану и