Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ

На пути фашистского «кулака» стали советские армии, зарылись в снега, грудью встретили гитлеровцев. 2-я гвардейская, 62-я и 84-я бригады моряков два месяца перемалывали резервы немцев, обороняя единственное шоссе Старая Русса – Демянск.

Кровопролитные изнуряющие бои вели части 254-й стрелковой дивизии полковника П.Ф. Батицкого, впоследствии Маршала Советского Союза. Стояли крепостью на пути фашистов солдаты и командиры 180-й стрелковой дивизии полковника И.И. Миссана.

В тылу наносили ощутимый урон врагу десантники и партизаны. Командование войсками Северо-Западного фронта отводило большое место диверсионным действиям парашютистов МВДБ-1 и ВДБ-204.

В марте 1942 года фашисты здесь не прошли. Но только не прошли… Сил у фронта было мало, чтобы докончить немцев в котле под Демянском.

«Но дело заключалось не только в ограниченных возможностях фронта, – пишет член-корреспондент Академии наук СССР генерал-лейтенант П.А. Жилин в предисловии к сборнику «На Северо-Западном фронте». – К числу других важнейших причин затяжки ликвидации демянской группировки противника относилась также шаблонность в действиях войск фронта. Противник к этому настолько привык, что всегда оказывался готовым к отражению наших ударов».

Удачи и упущения составляют ткань нашего опыта. Опыт же войны – особый. Как правило, добывается он страданиями и кровью.

У десантников МВДБ-1 после нападения на Опуево образовалась вынужденная пауза. Парашютисты в своем большинстве недоумевали: «Почему не идем к главной цели рейда?» Все чаще поглядывали на майора Тарасова: «Чего ждем?» Более горячие головы из политработников определеннее строили догадки: «Командование бригады растерялось!» Еще жестче судили о передышке в особом отделе: «Промедление и голодовки граничат…»

Комбриг Н.Е. Тарасов, комиссар А.И. Мачихин, начштаба И.М. Шишкин получили в Валдае четкий приказ: «Действовать совместно с 204-й ВДБ (воздушно-десантной бригадой), собравшись в заданном районе».

Батальоны и роты 1-й маневренной воздушно-десантной бригады к 10 марта 1942 года форсировали сильно укрепленную по восточным берегам речку Полометь. Лишь отдельные группы, отбившиеся в темноте, в чащобах, не смогли переправиться в тыл фашистов и вернулись на базу в Выползово. К условленной в Валдае отметке в районе болот Невий Мох вышло около двух тысяч бойцов и командиров МВДБ-1.

Тогда же, несколько севернее, как докладывал штабу войск 34-й армии комбриг подполковник Г.З. Гринев, «…к полосе обороны немцев вышла и 204-я воздушно-десантная бригада. Сосредоточившись в районе населенного пункта Пожалеево, предприняла попытку перейти линию фронта на участке Соловьево – Весики. Протолкавшись трое суток, так и не одолели укрепрайон противника на Поломети. Начальник политотдела Тадеуш вывел батальоны из боя. Как отмечено в оперативной сводке по 34-й армии, «батальоны 204-й ВДБ сосредоточились на Заостровье – Барышево – Бычково. Штаб дислоцировался в Бычково. Всего вышли 1705 человек. Из них 100 человек раненых и 540 обмороженных. Данных о третьем парашютно-десантном батальоне нет. Не вышли из тыла командир и комиссар бригады. Прорвались на исходную позицию через боевые порядки 370 сд севернее железной дороги Лычково – Старая Русса основные силы 204-й ВДБ, вернувшиеся от Поломети…»

Лишь 3-й ПДБ из этой бригады и часть роты связи, проявив мужество и упорство, пробились за Полометь и двигались в заданный район. С этой частью десантников находились комбриг и комиссар.

Ничего этого, естественно, не знали ни Тарасов, ни Мачихин, ни Шишкин. Тем более остальные командиры и рядовые бойцы. Осложнилось все и тем, что 204-я потеряла в боях средства связи. Отсюда сложились многие обстоятельства дальнейшей судьбы МВДБ-1 и 3-го батальона из бригады Гринева.

Вестей из 204-й ВДБ комбриг Тарасов не получал. Предпринять поход на Добросли без нее не отважился.

У командиров батальонов и отдельных рот появились возможности подвести приблизительные итоги минувших стычек, перестрелок и боевых вылазок. Готовили оружие, считали и пополняли боезапас, временное жилье налаживали. На болота Невий Мох на парашютах опускались сухари, шоколад, сгущенное молоко, сало, водка, концентраты – ребята на базе в Выползово во главе c комиссаром Николаем Гагулиным, переживая, что сами не попали в тыл фашиста, старались вовсю!..

Малыми группами десантники нападали на обозы немцев, на их маршевые команды, зенитные батареи, комендантские патрули в селах, опорные пункты на коммуникациях.

Немцы, казалось, не осмеливались трогать лыжников, опасаясь, как представлялось командованию МВДБ-1 тогда, повторения опуевского урока.

Позднее стало известно, что в те внешне затишливые дни для парашютистов МВДБ-1 фашистские окруженные части пытались прорубить коридор на Ромушево и остановить на юге котла войска генерала А.С. Ксенофонтова, в частности 130-ю стрелковую дивизию, которая упорно вгрызалась в оборону гитлеровцев под деревней Черной. Немцам было не до десантников…

Именно в тот момент командование Северо-Западного фронта и ожидало удара МВДБ-1 и 204-й ВДБ по штабу 2-го армейского корпуса фашистов в Добросли.

Но из-за неудачи на Поломети и панических действий начальника политотдела 204-й ВДБ рейд замедлился. Десантники комбрига Тарасова подвергались воздействию фашистской авиации. «Костыль» вертелся над лесами, бросал на биваки лыжников обыкновенные мины и нередко «попрыгунчики», рвавшиеся над самой землей и наносившие большой урон бригаде.

Разведчики парашютистов расширяли район поиска и наблюдения врага, выходя далеко на юг от болот Невий Мох на маршрут предполагаемого движения бригады. В штабе МВДБ-1 сводили воедино список личного состава, потерь временных и безвозвратных, осмысливали разведданные, получаемые ежесуточно от Павла Федуловича Малеева и Федора Ивановича Тоценко, из батальонов и отдельных рот.

Саперы соорудили под соснами на фронтовой базе МВДБ-1, отметка 60,1, просторный шалаш для штаба. Под потолком его парашютный шелк, натянутый на стропы. «Мозговой центр» трудился, наверное, больше других участников лыжного рейда.

Как рассказывает В.М. Рыбин, «перед штабом бригады с первых дней в тылу врага встало много проблем. Вокруг фронт, порой мы терялись в обстановке постоянных тревог и ожидания боя. Закончилась стычка огневая или вернулись из утомительного марша (прямое участие в них принимали штабисты), десантники отдыхают, а нас переполняют заботы. Собрать данные о потерях, организовать охранение, разведку, спланировать действия бригады на следующий этап, проверить наличие припасов всех категорий… Были случаи, работники штаба валились с ног и засыпали где придется. Ищешь, ищешь да и сам уснешь в снегу…»

…Иван Матвеевич Шишкин побывал в командирском шалаше. К себе, в «шелковый шатер», вернулся озабоченным. Комбриг против обычного был резок и суров: он был человеком действий, а тут – опасная волынка!.. Тарасов, конечно, понимал, что Шишкин не виноват в сложившейся ситуации, но обошелся с ним круто. Иван Матвеевич упорно носил армейскую каску. «Запомнилось это, надо думать, потому, что было исключением. Когда я и другие обстрелянные фронтовики видели Ивана Матвеевича в каске, то невольно ухмылялись, рот до ушей, – пишет В.А. Храмцов из Москвы. – Начальник штаба напоминал нам новобранца, прибывшего из запасного полка. В каске, с противогазом через плечо. На фронте обычно после первого боя вся эта амуниция куда-то сама собой бесследно исчезала, несмотря на все старания и угрозы старшины. Так было и в МВДБ. Но эти улыбки по поводу каски нисколько не уменьшали нашего уважения к толковому начальнику штаба бригады…»

Иван Матвеевич по своему обыкновению потоптался у входа, пошаркал валенками по веткам, снял каску и машинально бросил ее в угол, едва не попав в старшего лейтенанта Ивана Мосалова. Тот клевал носом, ожидая начальство.

Шишкину было не до него: командирский разнос расстроил его. Одолевали мысли: что делать в первую очередь, во вторую, в третью… Разведка принесла весть о выдвижении резервов немцев к укреплениям по Полоти: что сие значит?..