Вставай! Страна огромная! (СИ)

Сергей Мех

Вставай! Страна огромная!

Глава 1

— Здорово, славяне! — ничтожно сумняшеся, выдал я универсальную формулу фронтового приветствия, столь хорошо мне известную по множеству книг и кинофильмов. Но, видимо, немало должно было пройти времени, донельзя насыщенного, совместными испытаниями, горечью поражений и радостью побед, для того чтобы из простого пожелания здоровья, выкристаллизовалось это незабываемое и, вместе с тем, легко узнаваемое, приветствие. По которому, в дальнейшем, бывалые фронтовики определяли принадлежность друг друга к сонмищу воинского братства.

— Как говорится, не один пуд соли, надо было, совместно скушать!

Потому-то, вероятно, я и не дождался никакого ответа от своих собеседников. Которых, собственно и собеседниками-то, можно было именовать чисто условно, поскольку все трое, не то что к беседе, но и к простому, адекватному, восприятию реальности, в данный конкретный момент времени, были мало пригодны.

Вся троица, сидевших напротив меня бойцов Красной Армии, а если говорить точнее, то яркие представители лучшей ее части, пограничных войск, представляла собой изваяние, переквалифицировавшегося в скульпторы, известного художника, автора картины: «Не ждали!» За это говорили и их застывшие фигуры, и выпученные от удивления глаза, а также открытые, в беззвучном крике, рты.

Ну еще бы! Стоило бы было только описать то, что они в данный момент времени лицезрели, то и сомнение в их адекватности, отпало бы само собой. И представив картину, открывшуюся перед их глазами, я невольно, про себя, ухмыльнулся.

С точки зрения человека XXI века, привыкшего к различным спецэффектам современного кинематографа, а также возможностям компьютерной графики, с помощью разнообразных редакторов, увиденное можно было бы охарактеризовать одной, емкой фразой — «Чучело гороховое!»

Но, для человека, родившегося в начале прошлого века, как правило малограмотного, да еще и, несмотря на антирелигиозную пропаганду, жутко суеверного, все это выглядело гораздо серьезнее. Даже боюсь представить, с какой конкретно нечистью, они ассоциировали мою личность, но боюсь что эта аналогия, будь она озвучена, мне бы очень сильно не понравилась.

Впрочем, слабо ориентируясь в особенностях национального фольклора, гадать затруднительно, но наверняка, что-то среднее, между Лихом одноглазым и Кикиморой болотной, но при этом, непременно, находящимся в близком родстве с, негласным, хозяином леса — Лешим. Хотя, последнее сравнение, было бы, как нельзя более уместным. Поскольку маскировочный костюм, дополнительно украшенный свежей растительностью, носил, согласно артикула, именно такое наименование. «Леший».

И, даже, если принимать во внимание, что накидка, прикрывающая лицо, в данный момент, была откинута, на создание положительного образа это нисколько не влияло. Потому как тактическая краска, густо нанесенная на кожу, в лунном свете, придавала лицу, воистину демоническое выражение. Да еще и задранные вверх, ввиду временной ненадобности, окуляры ночного прибора, образующие, на фоне светлеющего неба, конфигурацию на подобие рогов.

Не удивительно, что мои визави впали в ступор. Эту то проблему, возникшую, на мой взгляд, практически на пустом месте, необходимо было решать, и решать как можно скорее. Поскольку времени, с того момента, когда я, подкравшись незаметно, почти как тот, приснопамятный полярный зверек, с неудобопроизносимой фамилией, уселся на заднюю стенку стрелковой ячейки, свесив ножки и, выдав, заранее заготовленное приветствие, прошло уже довольно таки много времени. А его и так осталось немного. Поэтому пришлось поторопить события.

— Чему молчим, кому ждем? — задал я конкретный вопрос. На который, наконец-то получил вразумительный ответ.

— А-а…! Гхм! Ой! Тфу ты! — к сожалению ответ состоял из одних междометий и ясности в отношения не вносил.

— Чего замерли говорю, с таким видом, как будто черта увидали? — поторопил я собеседника, который, судя по знакам различия, являлся сержантом пограничных войск Красной Армии. О чем явственно говорило наличие в его петлицах двух треугольников зеленого цвета.

— Почему интересно, многие попаданцы, терялись при определении воинских званий предков?

Ведь для человека, служившего в Советской Армии, хотя бы срочную, большой проблемой вопрос выяснения ху есть ху, составлять не должен. Для этого достаточно только помнить, что воинские звания в Красной Армии установлены с 1 января 1941 года, а до этого именовались по должностям: комбриг, комдив. Младший командирский состав — комвзвода (вспомните фильм «Офицеры» — комвзвода Варрава), комроты и т. д.

— Правда, именно они, первыми, в 1935 году, перешли на звания. Остальные — сержанты и генералы — только в 41-м.

Для сержантского состава — командир отделения, помощник командира взвода, старшина.

— Так, кстати и называлось. Не воинское звание, а должностное положение.

Сейчас-то, любой служивший знает, что старшина, как звание, и старшина роты, как должность — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

В остальном же, все по аналогии: красноармеец (боец) — рядовой, чистые погоны — чистая совесть. Ефрейтор (старший солдат) — он и в Африке ефрейтор, одна «сопля» (читай лычка), что там, что здесь. Правда далее идут различия: у младшего сержанта сейчас две лычки, а тогда были треугольники, которые вешались на ефрейторскую «соплю». Соответственно: младший сержант — один, сержант — два, старший сержант — три, и наконец старшина — целых четыре. Которые, практически соприкасаясь в основании, своим видом напоминали ножовочное полотно. Отсюда и название — «пила». Подразумевая предназначение старшины: отчитывать (читай воспитывать) нерадивых подчиненных, то есть «пилить». Примерно как жена мужа пилит. Но так как, в доблестные вооруженные силы со своей женой, как в Тулу с самоваром, нельзя, то ее функции, с успехом, заменяет старшина.

Вот такой-то, бравый, пограничных войск сержант и сидел напротив меня, на дне стрелковой ячейки.

Кстати, если мне не изменяет память, на данный момент времени, пограничные войска относятся к ведомству НКВД. Правда, с небольшим отличием. В НКВД, как известно, по сравнению с армейскими, звания считались на две ступени выше. Соответственно: лейтенант ГБ — был равен капитану, а капитан — подполковнику. У пограничников же, звание за звание.

— А-а… вы кто? — наконец-то разродился сержант вопросом, явно показывавшим, что первоначальный шок, от встречи с потомком, в демоническом обличие проходит. И что он пытается, в силу своих командирских обязанностей, хоть как то овладеть ситуацией.

— Силен бродяга! — подумал я с искренним уважением. А вслух, оставив без внимания стандартный ответ, включающий в себя упоминание о непарнокопытных животных, разодетых, к тому же, в теплые, не по сезону одежды, сказал:

— Капитан государственной безопасности Седых! — и добавил. — Специальное подразделение ОСНАЗ НКВД!

— А-а… — также внятно протянул сержант, — а зачем?

— За тем! — коротко, но также внятно, ответил я.

Но видимо сержант, тоже был не лыком шит. А если судить по его внешнему виду, ясно говорившему посвященному человеку, что он не только кадровый, но еще и старослужащий. Матерый волчара! Такому палец в рот не клади, мигом оттяпает. Надо быть настороже!

— Ну ничего, — подумал я, — мы тоже не пальцем деланные!

И закончил, отметая все возможные вопросы. Как отрубил:

— Специальное задание наркомата! Место выполнения — пограничная зона!

Но и сержант, сразу видно, оказался стреляный воробей, которого, вот так просто, за здорово живешь, на мякине не проведешь. Что и не удивительно. Судя по характерным интонациям и проскальзывающим, то и дело, в его речи, украинизмам, именно с ним меня свела судьба. В тот самый, самый мой первый, выход на приграничной территории. Поэтому следующий его вопрос, и даже не вопрос, а требование, прозвучали вполне ожидаемо.