Крылатое племя

земле, рядом с его самолетом, нашли обломки двух «юнкерсов». Одна из улиц города Проскурова теперь

носит имя Героя Советского Союза гвардии полковника Л. Л. Шестакова. [118]

В. Толстой. Начало конца

На командный пункт 1-й воздушной армии слетались в тумане. Подходя к месту назначения, маленькие

По-2 ныряли в мутные просветы, торопливо притирались к бугорку у деревни Сырококоренье, а затем

отруливали к большому сараю. Из самолетов вылезали генералы и офицеры, меняли шлемы на

хранившиеся в багажниках фуражки, подтягивали пояса, расправляли перевившиеся в пути лямки

планшетов.

Никто не вспоминал о только что пережитом напряжении и опасном полете. Возбуждение, пожалуй, сказывалось лишь в порывистых рукопожатиях и репликах.

— Давно перешел сюда?

— Сразу же после Кубани. А ты?

— Да уж с месяц как корпус здесь.

— Не знаешь, зачем вызвали?

— Услышим...

Собственно, уже сама встреча такого большого числа командиров авиационных корпусов и дивизий

говорила о важных причинах вызова. Тем более что на этом фронте давно не было активных действий.

Завтра — три года с начала войны. По-видимому, предстоит боевая операция. Операция! Какое емкое

слово! Оно ассоциируется с решительным хирургическим действием...

Обновленные избы, бревенчатые настилы-дорожки вдоль улицы, следы от автомашин и их скопление у

штаба — все вызывало удивление у тех, кто привык к скрытности, кто старался побыстрее замаскировать

свой По-2.

Приглашения ждали на улице. В беседе разбились [119] на группки. Говорили о потерях, сочувствовали

штурмовикам, вспоминали погибших друзей и чуточку хвастались собственными успехами. Пробилось

солнце, ярче заиграли ордена и погоны, и по ним оценивали боевой путь и славу собеседников.

Наконец, вызвали в штаб. Стены избы завешены картами и схемами. За столом Военный совет 3-го

Белорусского фронта. В центре — представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский.

Он в кителе с полевыми погонами. Тщательно выбритое, округлое лицо с неизгладимыми следами

усталости.

В непринужденной беседе маршал проверяет состояние корпусов и дивизий. Доклады схожи. У всех во

время оперативной паузы накопились силы, и каждый говорит о готовности соединения к активным

боевым делам.

Маршал, слегка постукивая карандашом, заключает беседу краткими словами:

— Так вот, товарищи. Вам предстоит участвовать в крупном наступлении. Одновременно начнут

действовать войска четырех фронтов. Будет нанесен удар по группе немецких армий «Центр», имеющей

в своем составе до пятидесяти дивизий. Главная полоса обороны противника проходит по линии Витебск

? — Орша — Могилев — Жлобин и представляет собой сильно развитую систему полевых укреплений, прикрытую различного рода труднопреодолимыми заграждениями. Предполагается нанести поражение

группе армий «Центр» и выйти к государственной границе Советского Союза.

Командующий фронтом, самый молодой из командующих, генерал армии Черняховский, вместе с

маршалом только что прибыл сюда с подобного же совещания у танкистов. Сейчас он окидывает

присутствующих выразительным взглядом, будто говоря: «Ну вот и мы дождались!»

А маршал Василевский продолжает:

— Привлечены исключительно большие силы. Одной только авиации... — он. понизил голос, словно

предупреждая нас о тайне, — семь тысяч самолетов! У противника же три четверти резервов

сосредоточены на юге, где он ждет нашего наступления. Правда, в последнее время враг кое-что

пронюхал и уже начинает [120] перегруппировку. Следует ожидать, что в ходе операции его

сопротивление будет возрастать.

Маршал А. М. Василевский сделал небольшую паузу, ладонью провел по лицу, словно сгоняя усталость.

— А теперь коротко о ваших задачах...

Ветерком зашуршали блокноты на коленях у командиров, в руках застыли карандаши. Маршал выждал, пока установится тишина, потом положил руки на карту и подался корпусом немного вперед:

— Первое, что от вас требуется, — помочь пехоте подняться в атаку. А для этого необходимо совместно с

артиллерией подавить огневую систему противника. Вторая ваша задача состоит в том, чтобы не

допустить подхода к полю боя резервов противника. И третья, — маршал поднял руки и словно поймав

что-то невидимое потянул к себе, — повести технику, подвижные войска, входящие в прорыв. Прикройте

их от ударов артиллерии и, разумеется, авиации противника. Конкретные задачи по времени и месту

получите от командующего армией.

И последнее, что я хочу вам сказать, держите тесную связь с наземными войсками. Всегда старайтесь

быть в курсе боевой обстановки. Всемерно помогайте пехоте. Действуйте как можно ближе к ней, но так, чтобы не поразить ее осколками. Приготовьтесь к частым перебазированиям. Мы будем спешить и, может быть, это прозвучит парадоксально, требуем: не отставайте от пехоты! Пехота должна постоянно

чувствовать вашу помощь. Через шесть — семь дней мы выйдем к Березине. Эта операция — начало

конца фашистской Германии.

Последние фразы были произнесены просто, без пафоса, но убедительно. Так говорят, когда уверены в

своих силах.

Совещание закончилось. Маршал встал, простился с нами и вышел. Ему предстояло ехать дальше, быть

может, к пехоте.

После совещания мне пришлось проститься с командиром корпуса генералом В. А. Ушаковым. Он

назначен координировать в операции действия трех корпусов. Я остался за него. Перед отлетом зашел к

начальнику штаба армии и получил номера целей корпусу для бомбометания. [121]

В тот же день пригласил к себе командиров дивизий генералов Г. П. Котляра и В. А. Сандалова, изложил

им указания маршала Василевского, устно поставил боевую задачу.

Генералы не скрывают своего возбуждения. Они только пытаются уточнить:

— А когда все же? Хотя бы приблизительно.

— Не знаю. Возможно, послезавтра. Ясно одно, что в нашем распоряжении для подготовки только одни

сутки — двадцать второе июня.

Затем, как всегда, заходит разговор о минимальной высоте бомбометания. Ох уж эта минимальная

высота! Кому же хочется действовать ниже тысячи метров! Ведь «Петляков-2» уязвим даже от пехотного

огня, не говоря о зенитном. К сожалению, погода в последнее время туманная, облачная, если

поднимешься на километр, цель не разглядишь.

Напоминаю командирам указание А. М. Василевского о том, что успех наступления будет во многом

зависеть от авиационной и артиллерийской подготовки. Сила нашего удара должна быть большой, чтобы

подавить противника, снизить его сопротивляемость.

— Значит, вылетать во что бы то ни стало? — спрашивает Котляр.

— Да! И назад с грузом не возвращаться!

Командиры наших 4-й и 5-й дивизий всю войну негласно соревновались. Каждый из них ревниво следил

за боевыми делами другого и старался не отстать. Генералы часто сами отправлялись в боевые вылеты, хотя они имели моральное право руководить дивизиями по радио с земли. Оба отличные летчики, Герои

Советского Союза и, кстати сказать, оба за войну совершили одинаковое количество боевых вылетов —

по 105.

Сейчас Сандалов оказался впереди и доволен. У него готовы к действию на девятку самолетов больше, чем у друга. Но и Котляр заявляет, что шесть Пе-2 в ремонте и скоро прибудут.

Пока мы толковали, прилетел командир истребительной дивизии полковник Нога. Нас радует, что

взаимодействует с нами 322-я дивизия, — полковник Нога славится надежным прикрытием. [122]

В заключение договорились о действиях на завтра. Решили, что с утра все ведущие девяток в

сопровождении командиров истребительных эскадрилий сделают заход вдоль фронта, «отметят»

бомбами свои цели и сфотографируют их.

Мы надеялись, что этот небольшой удар не вызовет подозрений противника. Скорее всего он будет