Бородинское поле

хотела написать ему правду. Признаться. И не решилась.

Зачем приносить человеку боль и страдания? Он ни в чем не

виноват. Пусть лучше так, как есть.

- Ложь во спасение - святая ложь, - сказал Олег и

вздохнул облегченно.

Валя встала, не отпуская его руки, приложила его ладонь

к своей горячей щеке и сказала:

- Покажешь свои новые проекты?

Олег кивнул и поднялся. Он понял: она решила уйти от

неприятной темы. Достал свернутые в рулон проекты,

расправил и кнопками прикрепил к щиту. Валя увидела

выполненный акварелью рисунок нарядного шестиэтажного

здания в форме амфитеатра, расположенного на берегу пруда

и окруженного зеленью.

- Подмосковный санаторий "Радуга", - пояснил Олег. - Все

в одном помещении: комнаты, столовая, процедурные

кабинеты, зрительный и спортивный залы, библиотека,

читальня. Сооружается из монолитного бетона на цветном

цементе. Наружные стены, без декораций, гладкие, должны

создавать впечатление легкости и масштабности. В

первоначальном варианте все было не так. Здание четко было

расчленено на три пояса, притом нижний решен крупно,

монументально - кованный и обработанный "под шубу" гранит.

Верхние этажи, облицованные тонко пиленным естественным

камнем, расчленены пучками полуколонн.

- Но это, наверно, очень дорого? - сказала Валя.

- Конечно, гранит "под шубу" и пиленый камень стоят

немалых денег. Но даже не в этом дело: заказчик

состоятельный, он на все согласен. Меня смутило другое:

горизонтальные и вертикальные членения нарушили единство

ритмов, перегрузили композицию, изрезанная стена стала

мелкомасштабной, какой-то беспокойной. И я отказался от

такого варианта, заменив его этим. Здесь передо мной стояло

несколько проблем. Прежде всего - глухая стена или стекло?

Я, как видишь, выбрал первое. Мне кажется, глухие интерьеры

удобнее: они создают интимность, тишину, уют. Дальше - я

отказался от прямого угла и длинных коридоров,

напоминающих казарму. Все пространство подчинил уюту,

теплу. В том числе и холл. Кстати, холл - единственный уголок,

где возможно декоративное оформление. Хотя я в этом еще не

убежден. Ты конечно же спросишь, а как быть с

пространством, чем его организовать и обогатить? Что здесь

делать художнику? Не волнуйся: о тебе я не забыл. Тебе я

приготовил интересную, совершенно новую, неожиданную для

тебя работу - люстры.

Он сделал паузу и вопросительно уставился на Валю: ну

как, мол? Валя изумленно улыбалась, и Олег продолжал:

- Люстра, она не просто светильник. Она эмоционально

эстетический предмет. Да, да, она не только организует

пространство, но и создает настроение. Зодчие прошлого это

отлично понимали. Вспомни люстры Эрмитажа, Колонного

зала, театров и дворцов. Их нужно делать специально, по

индивидуальным чертежам, выполненным художниками.

Притом художниками, обладающими тонким вкусом. И я уверен

- тебе такая задача по плечу. Подумай, дерзни. А?

- Это так неожиданно, - робко, но с интересом ответила

Валя. - Я никогда этим не занималась.

- Займись, начни. Мы все когда-нибудь начинаем.

- Попробовать можно, за успех не ручаюсь.

- Я поручусь, - сказал Олег и поцеловал ее руку.

Ей подумалось: какой он непоследовательный, только что

сам же утверждал, что ее Пегас - мозаика, и тут же лишил ее

этого Пегаса, предложив взамен какую-то темную, совсем

необъезженную лошадку. Вспомнила: нужно позвонить домой,

узнать, как там дочь. Набрала телефон и услыхала

возбужденный голос Галинки:

- Мамочка, а у нас гость! Угадай кто! Ни за что не

угадаешь. У нас Игорь. Их отпустили всего на две недели. Ты

откуда звонишь? Когда приедешь?

Вот так сюрприз: Игорь Остапов, курсант военного

училища, получил двухнедельный отпуск, а его отец об этом

еще ничего не знает. Ответила:

- Передай ему привет, я скоро приеду. - И, положив

трубку, уже Олегу: - Игорь в отпуск приехал. Сейчас у Галинки.

Я должна уйти.

- Вот как! И мне не позвонил.

- Телефон звонил много раз, возможно, он. Но ты не брал

трубку.

- А что ж ты не подозвала его к телефону?

- Я боялась, что ты возьмешь трубку, не утерпишь.

- Да, да, конечно. Поезжай, родная. Я тоже буду

собираться. Значит, завтра в Подгорск. Я заеду за тобой. Жди

меня. Хорошо?

Она кивнула и, нежно поцеловав его, покинула

мастерскую. А через четверть часа ушел и Олег.

Варя уже пришла с работы и хлопотала на кухне.

Возбужденная, радостная, сообщила о приезде Игоря. Олег

скрыл, что ему эта новость уже известна, спросил:

- Где же он?

- Всего часок побыл дома и к Гале побежал. Да, звонил

Глеб. Ты ему очень нужен. Просил позвонить.

- Хорошо, - торопливо и возбужденно сказал Олег,

досадуя на самого себя за предательское волнение. Всякий

раз, возвращаясь домой после свидания с Валей, он имел

растерянный и виноватый вид, сам это чувствовал и понимал,

но никак не мог совладать с собой. Ему казалось, что Варя все

знает, только виду не подает, принимает это как неизбежное и

щадит прежде всего себя. Ни к чему лишний скандал. Сейчас

его возбужденность можно было объяснить приездом сына.

Игорь Остапов, отслужив срочную службу, вопреки

желанию родителей, поступил в военное училище. И вот он -

курсант.

Олег не замедлил позвонить Глебу Трофимовичу.

Отставной генерал ушел в общественную работу и имел

свободного времени ничуть не больше, чем когда руководил

кафедрой и преподавал в военной академии. В новую свою

роль он вошел с большим удовольствием, нашел ее

интересной, общественно полезной и ответственной.

Телефонному звонку Олега обрадовался и пробасил в трубку:

- Нужны совет и консультация авторитетного зодчего,

каковым я тебя считаю.

- Готов к услугам, - в тон ответил Олег.

- Нам нужно встретиться на Красной площади,

желательно чем скорее, тем лучше.

- Немедленно?

- Если возможно.

- И надолго?

- В пределах часа. Постараюсь не злоупотреблять твоим

временем.

- Тогда я еду.

Они встретились на Красной площади, у парадного -

закрытого входа в ГУМ. Был предвечерний час середины

августа. В лучах заходящего солнца ослепительно сверкало

золото кремлевских башен и церковных куполов. За

игрушечно-нарядным Покровским собором белоснежным

лебедем плыло здание гостиницы "Россия", и в окнах ее

задорно и ярко играло солнце. У Мавзолея Ленина под

мелодичный бой курантов сменялся караул. Над зеленым

куполом Кремля на фоне небесной синевы в державном

спокойствии ярко алел Государственный флаг. По гладко

отполированной подошвами брусчатке неторопливо

прогуливались толпы людей, заполнившие огромную и

торжественно-величавую площадь, главную площадь страны.

Поджидая Олега, Глеб Трофимович рассматривал

Кремль, возвышающуюся над ним колокольню Ивана

Великого, площадь, заполненную людьми, словом, весь

ансамбль центра столицы, и в душе его зарождалось что-то

высокое и горделивое. И это не первый раз - всегда так. Он

вспомнил, как осенью сорок первого, после выхода из

госпиталя и перед отъездом на фронт, приходил на Красную

площадь с сыном Святославом. Как давно это было! Теперь

генерал-майор Святослав Глебович Макаров где-то охраняет

мирный труд Отечества. Пишет редко.

Олег появился неожиданно со стороны улицы

Куйбышева, а Глеб ожидал его со стороны улицы 25 Октября.

Протянул Глебу руку, шутливо сказал, переводя дыхание от

быстрой ходьбы:

- Слушаю, товарищ генерал. Давно ждешь?