Богатство

ом и не убил для вас даже паршивой - камчатской кошки...

На лице женщины отразилось презрение.

- Неужели, - спросила она, - вы даже себе ничего с Камчатки не привезли?

- Напротив, все, что было, растерял. Помните, что сказано в Евангелии: "И исшед вон, плакаху горько!"

Взглядом она окинула его стол, где в окружении фруктов красовалось шампанское. По глазам дамы Соломин догадался, что она не поверила ему и сейчас, наверное, сидит и мыслит: "Награбился на Камчатке, теперь спит на бобрах, покрываясь одеялом из голубых песцов, а жалеет какие-то чернобурки для полного дамского удовольствия..." Поднявшись, дама поправила перед зеркалом шляпу размером с тележное колесо.

Она щелкнула на перчатке кнопкой, словно поставив точку.

- Поздравьте меня! Я выхожу замуж.

Соломину теперь было уже все равно:

- Очень рад за адвоката Иоселевича...

- Вы ошиблись, дорогой мой, - засмеялась дама. - Этот жалкий адвокатишка оказался слишком меркантилен в любви. Я выхожу за инженера Пшедзецкого, который строит мосты. Между нами говоря, глубоко между нами, сколько в моей жизни бывало мостов, через которые приходилось проезжать, но я никогда их даже не замечала...

- А теперь?

- А теперь-то я знаю, что мосты строятся из чистого золота... Прощайте! Я уезжаю завтра в Варшаву, а оттуда в Париж и прошу вас не искать встреч со мною.

- Вот уж чего я не стану делать...

Подхватив пышный трен платья, она удалилась. Соломин допил шампанское. Подумал, что нет худа без добра: если бы не эта Камчатка, он, глупец, возможно, и женился бы на этой даме. Но где бы он взял столько мостов для нее?

Восемнадцатого декабря 1904 года Соломина вызвал приамурский генерал-губернатор Андреев; это свидание состоялось за два дня до падения Порт-Артура, который не сдался врагу, но был сдан комендантом крепостной обороны генералом Стесселем.

- Ну, рассказывайте, - встретил его Андреев. Соломину осточертело рассказывать всем одно и то же.

- Ваше превосходительство, - заупокойно начал он, - в этом же кабинете год назад вы благословили меня на управление Камчаткой, обещая грудью, так сказать, оберечь меня ото всяких изветов... Я ведь не забыл этот день!

- Я тоже, - бодро отозвался генерал-губернатор.

- Но что же получилось на деле? Камчатские торговцы, желая от меня избавиться, изобразили меня дураком, покойный Плеве "зарезолютил" мою ненормальность, а вы - именно вы, ваше превосходительство! - шлете телеграммы вдоль Сибирской магистрали, чтобы меня упрятали в бедлам... Приходи, кума, любоваться!

- Какая кума? - удивился Андреев.

Кажется, этой поговорки Соломину не следовало употреблять.

- Да нет... это я так. Вы не обращайте внимания.

За окном мягко сыпал пушистый снежок. Андреев долго сидел недвижим, затем поднялся и, сочно поскрипывая сапогами, обошел Соломина посолонь.

- Помилуйте, но я-то ведь еще не сошел с ума!

- Зато вы утвердили мое сумасшествие.

- Сейчас мы это дело проверим...

Вернувшись к столу, генерал-губернатор