Записки солдата

Писатель сел и огляделся. Его поразили полные книг стеллажи, занимавшие две стены. «Квартира рабочего!.. Ничего себе!» Не прошло и минуты, как хозяин вернулся, принеся с собой густой аромат жареного лука.

— Правильно поступаете, — писатель засмеялся. — Когда жарится лук, то либо не отходите от сковороды, либо, если выходите «на минуточку», выключайте газ, «минуточка», бывает, и «часок» длится. Я вижу, что вы, как и я, усвоили эту истину, а вот жену никак не могу приучить…

— А вы думаете, я свою приучил? — Мэлор расхохотался. — Хотел бы я увидеть мужа, который приучил жену к этому…

Писатель показал взглядом на дверь, ведущую в другую комнату:

— Нету дома?

— Нету! Не бойтесь! — Хозяин засмеялся. — Сегодня у нее педсовет или что-то там еще. Придет попозже.

— А что она преподает?

— Литературу. Она вас знает.

Писатель поклонился и, словно бы вспомнив, зачем пришел, предложил:

— Так, может, приступим к делу? — Но не удержался от шутливого вопроса: — Или еще про лук?

— С луком покончено! — в тон ему ответил Прокопенко. — Он уже в борще. В постном. С грибами, как вы, наверно, догадываетесь.

— Ну что ж, тогда начнем… — Писатель, оглядевшись, остановил взгляд на стеллажах с книгами. — Женины?

— На три четверти. А вон там, — хозяин кивнул на полку с черными корешками книг, — мои, всякая техника. Конечно, я и женины читаю, только вот она моих не трогает…

— Учитесь?

— На заочном.

— Та-а-а-к… — протянул писатель. — А как по-вашему, что отличает современного советского рабочего от рабочего царской России и вообще от рабочего капиталистического общества?

— Вы имеете в виду принципиальную разницу?

— Разумеется.

— Могу ответить, я думал над этим вопросом… Принципиальная разница, я полагаю, вот в чем: при капитализме рабочий трудится, чтобы заработать себе на жизнь, это цель его труда. А мы, советские рабочие, рабочие социалистической формации, трудимся, чтобы создать материальные ценности для общества, для народа. А вы как думаете?

— Выходит, у нас во всех вопросах полное единство взглядов. — Писатель засмеялся и добавил серьезно: — Но без материального стимулирования вы вряд ли выполняли бы производственное задание на двести процентов… Иными словами: цель вашего труда — создавать материальные ценности для общества, но этой высокой цели, вероятно, было бы недостаточно, не получай вы, глубокоуважаемый товарищ Мэлор, за ее осуществление повышенной зарплаты?.. А?..

Прокопенко поморщился и с минуту молчал.

— А вы, — заговорил он наконец, — вы, когда пишете рассказ, думаете о гонораре, который получите за работу? Думаете, что если напишете лучше, то и заплатят вам больше?

— Здорово! — У писателя заблестели глаза. — Если, сочиняя рассказ, будешь думать о гонораре, ничего путного не получится!

— И, сочиняя рассказ, вы, я уверен, думаете не о том, какое значение он будет иметь для общества, а о том, как его получше написать…

— Мэлор, да вы молодец! — воскликнул писатель. — Вы провели блестящую аналогию! Если раньше я был уверен, что знаю психологию писателя, то теперь убежден, что понимаю психологию человека, работающего у станка! Не знаю, как вас и благодарить…

Хозяин смутился:

— Простите, а я ведь боялся, что обидитесь…

— Ну что вы!

— Конечно, есть рабочие, которые думают только о заработке, но они, как правило, неспособны много заработать… Да, да! Неспособны! Потому что это люди отсталые… Люди низкого и интеллектуального, и общественного уровня. Парадокс: тот, кто не думает о заработке, зарабатывает вдвое больше, чем тот, кто только о нем и думает!

— Интересно… Интересно…

— Возьмем молодых рабочих с полным средним образованием. Легче было бы считать, что среднее образование, да еще полное, помогает человеку выполнять работу лучше. А что говорит практика? Определенный процент рабочих, окончивших десятилетку, трудятся хуже тех, у кого низшее или неполное среднее образование. Почему? — Он умолк.

— А почему же?

— А потому! Если ты умный — тебе полное среднее образование помогает работать лучше. А если дурак — мешает!.. Почему?

— Ну, почему?

— Потому что дурак с полным средним образованием обижается: как, я, образованный, стою у верстака рядом с теми, у кого нет никакого образования! У меня аттестат зрелости! А меня ставят на работу, которую может выполнять неграмотный! У меня образование, а мне не дают дороги к высоким должностям, на которые я имею право! А умный? А умный трудится, образование помогает ему перевыполнять план, он поступает на вечерний или на заочный, и… глядишь… Словом, вы понимаете… У нас есть один инженер, который после окончания института, обычного, не вечернего и не заочного, побывав на нашем заводе на практике, попробовал работать лекальщиком, и это дело ему очень понравилось. А дело это требует определенного таланта… И этот инженер, когда его послали к нам на постоянную работу, отказался от должности инженера, а стал лекальщиком, потому что у него талант к этому делу. Правда, он зарабатывает втрое больше, чем рядовой инженер, но я уверен, что он пошел в лекальщики не за деньгами. Нет! Он любит эту работу!

— Интересно, интересно… Но, Мэлор! Вы мне рассказываете о других, а я пришел к вам, чтобы услышать о вас… Вам, я думаю, нравится ваша специальность?

— Несомненно.

— Ну вот… — Писатель засмеялся. — Как только дело доходит до вас, вы ограничиваетесь одним коротким словом… Не стесняйтесь. Расскажите поподробнее. Почему вам нравится именно эта работа?

Прокопенко вздохнул.

— Как вам сказать?.. Моя работа, я инструментальщик, если глянуть со стороны, состоит в том, что я тру напильником сталь. Так же, как если посмотреть со стороны на вашу работу, покажется, что она состоит в том, что вы водите пером или карандашом по бумаге… Но приятность моей работы не в ухватке, с какой я тру напильником металл, меня занимают не ухватки, а тот резец, который получится в результате однообразных движений. Ведь я же, так сказать, готовлю резцы для всего завода! Представляете, что тут означает качество резца! — Он замолчал, потом улыбнулся. — Я же начал с аналогии. Ну да то, что интересует вас, когда вы водите пером по бумаге, — вам лучше знать…

— Мэлор! Дорогой друг! Вы… Вы… Я очень рад, что познакомился с вами… Как вас благодарить за эту интересную беседу?.. Просто не знаю…

— Как? — Прокопенко засмеялся. — Это, конечно, нахальство, но… — Он бросился к шкафу и нашел томик сочинений писателя. — Надпишите жене. Она же преподает литературу. Она так обрадуется…

— С удовольствием! — И, возвращая книгу с автографом, писатель добавил: — Скоро выйдет моя книжка для детей…

— О! — испуганно воскликнул хозяин. — Который час? Мне же за детьми в детский сад! — Он посмотрел на часы. — Фу! Успею!.. Извините…

— Извините вы меня…

— …Выйдет книжка для детей?.. — с вопросительной интонацией повторил Мэлор слова писателя.

— Я пошлю ее вам с автографом, — поклонился тот.

— О! — обрадовался Прокопенко. — Это для нас будет большой праздник!

— Ну, вот еще… — писатель замахал руками. — Будем прощаться?..

— Я вас провожу. Нам по дороге.

Они вышли во двор. Писатель посмотрел на «Волгу», из-под которой все еще выглядывали ноги в спортивных тапках, и уже собрался было рассказать Мэлору, что поводом для их беседы был сосед, влюбленный в свою машину, но тут Прокопенко сказал:

— Не понимаю, как ему не надоедает все свободное время возиться со своим автомобилем!.. — И удивленно остановился, услышав хохот писателя.

Март 1972

Передний форзац

Задний форзац