Афганистан. Гора Шабан

А вот это уже являлось грубейшим нарушением Устава внутренней службы. Ведь солдат может принимать пищу только в столовой… Чтобы ненароком не подвергнуть свою драгоценную жизнь опасности заражения какой-нибудь инфекцией… Ибо только лишь в столовой для солдата созданы самые благоприятные условия для поедания «простой, неприхотливой, но очень полезной» пищи. Только так и никак иначе…

Именно поэтому, вставая из-за стола с почти что пустым желудком, молодой солдат Лёха Шпетный не стал рисковать понапрасну… Чтобы не подхватить дизентерийную палочку где-то на стороне… И чтобы не схлопотать по шее прямо здесь. То есть в солдатской столовой, да ещё и от самого «добросовестного и заботливого» старшины роты, а тем паче из-за своего же куска хлеба… К тому ж и надкусанного… Который так и остался на нашем общем столе.

А я в столовой сидел спиной к сержанту Алиеву, вследствие чего мой риск был почти оправдан. Я почти незаметно опустил свой хлеб в правый карман и вместе со всеми поспешил к выходу из столовой… Зато теперь… Мы смогли «вдоволь полакомиться» тем немалым богатством, которое мне удалось спрятать от дембельского контроля.

— Что? Не наедаешься? — нарочито грубым голосом спросил я солдата Шпетного.

Хоть я и шутил, но в каждой шутке есть своя доля истины. Ведь именно эту фразу произносили наши старослужащие товарищи, когда обнаруживали молодого бойца с жующим ртом… Двигающиеся ходуном челюсти и испуганный вид «оголодавшего духа», застуканного прямо на месте совершаемого им преступления… Уже только этого было достаточно для дембельского «удара возмездия». И вовсе не потому, что старый воин-ветеран к концу своей службы окончательно превратился в лютого зверя-психопата… А потому что… В общем… Потому что!

Потому что каждому молодому солдату всегда хочется есть, чтобы хоть так-то восполнить свои жизненные силы, катастрофически убывающие не только из-за физических нагрузок, но и постоянного стрессового состояния, в котором он находится… Потому что затем этот дух постепенно перерождается в закоренелого дембеля, отлично помнящего все свои былые мытарства и лишения, вследствие чего и пытающегося отыграться уже на других молодых… Потому что некоторые командиры и большинство начальников тыловых служб относятся наплевательски ко всем солдатским нуждам, из-за чего и возникает острая потребность не только в парадках-беретах-значках, но и в обычном куске хлеба… Потому что это армия, где пофигизм командования неминуемо приводит к вседозволенности старослужащих солдат, а уж как следствие и к злоключениям молодых бойцов. Потому что это уже система…

«Так сказать… Система сдержек и противовесов… Типа того, что… Придёт и ваше время! А пока…»

Однако до нашего с Лёхой благоденствия ещё было далековато… Ой, как далеко… И мы продолжали стучать тупыми лопатами по афганистанской тверди. Другого рабочего инструмента у нас теперь уже не имелось. А поэтому мы трудились с тем, что и было в самом начале…

Спустя час за нами прибежал молодой солдат Билык.

— Там построение срочное! — выкрикнул он и тут же помчался обратно.

Мы с Лёхой уже были научены моим личным опытом… А потому с двумя лопатами наперевес бросились догонять ефрейтора-победителя… Как мы иногда поддразнивали «старшего солдата» Виктора… Ведь он на самом деле какое-то время носил на погонах по одной сиротливой полоске… Выслуженных в Чирчикской учебке…

Перед нашей казармой стояла вся первая рота, выстроенная повзводно. У крыльца находился капитан Перемитин и терпеливо ждал того счастливого момента, когда окончательно соберётся всё его подразделение… Вскоре это и произошло…

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал ротный, обводя строй своими смеющимися глазами. — Рядовой Меликян, выйти из строя!

— Я! Есть! — послышалось из строя второй нашей разведгруппы.

Вперёд вышел долговязый и худой дембель-армянин. Вид у него был самый понурый, да и двигался он не очень-то бодро… Видимо, этот молчаливый наводчик-оператор уже чувствовал свою вину…

А вся наша рота замерла в тревожном ожидании. Ведь Мелик никогда не отличался очень уж агрессивным нравом и почти всегда обходился самостоятельными усилиями. То есть без помощи молодых…

Командир роты уже поднял к виску свою прямую правую ладонь и вроде бы удовлетворил всеобщий интерес:

— За самовольную стрельбу по низколетящим самолётам объявляю вам трое суток ареста!

— Есть трое суток ареста! — уныло повторил рядовой Меликян.

Потом командир роты вполне благосклонно разрешил проштрафившемуся дембелю встать обратно в строй. Тот благополучно возвратился на своё законное место в хвосте второй группы… А вся наша первая рота не то, что бы «продолжала стоять на ушах»… То есть не умирая от внезапно разгоревшегося любопытства… Она попросту изнемогала от полного отсутствия какой-либо информации…

Наконец-то… Капитан Перемитин выдал свою последнюю вводную и распустил строй. Командиры групп тоже не стали задерживать личный состав… После чего наши любознательные дембеля буквально окружили арестанта-губаря Мелика…

Как оказалось, командир роты нисколечко не шутил. После обеда все механики-водители и их наводчики-операторы отправились в свой любимый автопарк. Ну, чтобы как всегда заняться обслуживанием и даже ремонтом боевых машин пехоты. А поскольку этим грязным и очень неблагодарным делом в основном занимались только лишь механы, то их башенные напарники откровенно скучали… Все закалено-оптические стёкла были протёрты тряпочками уже не один десяток раз, а лезть в перепачканный маслом двигательный отсек им не хотелось… Разве что наводчик Абдуллаев, который помогал механу Лукачине… Когда у того под рукой не окажется ни нужного ключа, ни молодого помощничка…

Одним словом, наводчик-оператор Меликян скучал. Как и все его дембеля-коллеги… А потом свободолюбивому сыну армянского народа надоело впустую бить баклуши и он решил заняться полезным делом. То есть включить бортовое электропитание и потренироваться в точном прицеливании. Естественно, никто ему не мешал… Однако не только аппетит приходит во время еды… Минут через десять Мелику уже надоело как отсутствие динамизма, так и то, что на его мушке находились только лишь бронетранспортёры второй роты, выстроенные в ряд напротив БМПешек первой роты.

Неподвижные БТРы уже не интересовали горбоносого наводчика… Ведь откуда-то сверху слышался нарастающий гул авиационных двигателей… Поэтому рядовой Меликян быстренько развернул свою стальную башню в противоположную сторону и очень даже своевременно поймал в прицел военно-транспортный самолёт Ан-12, который как раз заходил на посадку…

Горячий армянский парень несколько секунд подержал в перекрестии кабину лётчиков, пребывающих в полном спокойствии духа и ещё ни о чём не подозревающих… Потом острый взгляд чёрных глаз вместе со скорострельной пушкой 2А42. сместился по фюзеляжу вправо… И вот боевой прицел замер на маленьком флаге, нарисованном на вертикально торчащем стабилизаторе… Там красовался не красный советский флаг, а несколько другой…

Этот нарисованный флаг вместе с самолётом быстро смещался влево… Но боевой оптический прицел не отставал от него ни на йоту… Передвигаясь очень даже синхронно… В общем… класс!

И вот тут-то армянский наводчик пришёл в неописуемый восторг от своего высочайшего военного мастерства… И в ту же секунду его эмоционально-возбуждённое состояние перешло почти что в экстаз… И в столь сладострастном упоении своими возможностями…Мелик нажал большим пальцем на маленькую кнопку… И тут раздались выстрелы…

На внезапно прозвучавшую короткую очередь к его БМПешке сбежалось всё население автопарка… Поскольку большинство солдат и несколько присутствующих здесь офицеров мигом обернулись на грохот стрельбы и очень отчётливо увидели то, что в самолётном хвосте образовалось несколько пробоин… После чего Ан-двенадцатый круто спикировал вниз, чтобы выйти из зоны армянского поражения и оказаться поближе к родной афганистанской земле…

Здорово напуганный столь неожиданными результатами своей случайной стрельбы, за которую ему могло влететь по самой полной программе… Рядовой Меликян быстренько развернул башню в её первоначальное положение и какое-то время отсиживался внутри БМПешки. Но затем по броне стали колотить чем-то железным и наводчику пришлось сдаться… Он осторожно открыл свой люк и медленно выбрался наружу… А там его уже поджидал зампотех нашей первой роты, как обычно вооружённый деревянным банником… Этой длинной и крепкой палочкой… Воспиталочкой и обучалочкой…