Серебряный меридиан

было условие — предмет, который играющий называл для

сравнения, мог быть съедобным, но не тот, с которым его

сравнивали. Я не хотела, чтобы ассоциации Уилла сосредоточи-

лись только в кулинарной теме, а она — самая простая для по-

иска метафор и эпитетов.

— Мам, ну не считается.

Упираясь лбом мне в плечо, он старался забодать свое сму-

щение.

— Остановимся перекусить? — спросила я.

— Ура! Можно пирог с бананом? И яблоко такое — полосатое, красно-желтое, сладкое.

Яблоко красно-желтое. Радостный плод жизни. Джим. Ветхоза-

ветная история о любви жены к мужу: я прижимаюсь к его воло-

сам, зажженным каштаново-рыжеватой мастью, чувствую его

запах, вижу россыпь веснушек, заметных только самому близкому

взгляду, точно штрихи солнца на том самом осеннем яблоке, впи-

тавшем тепло, — зрелом, утоляющем голод и жажду. Полгода мы

работаем над фильмом по его роману. На съемках бываем, сменяя

друг друга. Даже рождественские каникулы провели в таком же

режиме. На своей странице коротких сообщений он признавался:

«Ви сейчас на съемках фильма. А я сижу с ребенком и пишу книгу. Мы —

нормальная современная творческая семья».

«Творчество» не отпускает меня и по пути в деревню. Уилл не

может остановиться даже после вкусной еды. Наши с ним игры, разговоры, его выдумки и вопросы стали для меня своего рода па-

литрой. Я попробовала писать для детей. Так появились «Китай-

ские сказки», прототипами персонажей которых в соответствии

с китайским гороскопом стали все мы — наши друзья и знакомые, актеры театра, жители Эджерли-Холла, родные. Каждый герой

получил свою историю с приключениями и путешествиями.

Одних драконов-одногодок набралось целое поселение — Джим, 379

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

я, Мартин и трое из театра. В этих сказках поселился один на все

истории персонаж, приключения которого стали бусинами, со-

единенными нитью этих замысловатых историй. Чернобурый

мудрый и ловкий, хитрый и находчивый лисенок Сялокэ. Маг, обладающий всепроницающим зрением, всеслышащим слухом, даром распознавать суть вещей с первого взгляда.

Потом появились истории, героями которых стали геральдиче-

ские животные и существа. В стране «Геральдике» жили Феникс

и Лев, вещая Пантера, благородный Олень, звонкоголосый Стриж

и остроглазый Сокол, потрясающий копьем. Мне показалось ин-

тересным рассказать детям, почему люди представляли их именно

такими, почему они связывали с ними не только свою жизнь, но

зачастую судьбу всего своего рода. Детям книжки понравились, это значит, что продолжение будет. Для меня самой такая ра-

бота — счастье.

Когда мы подъехали к воротам, от которых начинался въезд

в поместье, Уилл встал у меня за спиной и положил руки мне на

плечи.

— А сегодня ты где остановишься?

— У реки. Прогуляемся.

Это значило, что я оставлю машину на небольшой площадке на

берегу, где обычно парковались машины лесных, садовых и про-

чих служб, обслуживающих Эджерли-Холл. К дому мы направи-

лись через поле, перешли мост, и Уилл побежал вперед, к тем, кого приметил на лужайке у липы еще с другого берега.

— Сью! Мартин! Мне, кидай мне, Сью!

Маффин с дочкой метали фрисби*.

— Вы давно приехали? — спросила я Мартина, когда Уилл присо-

единился к Сью.

— Часа два назад. Привет, старушка. С каникулами тебя!

— Тебя тоже.

— Вас кое-кто ждет, — загадочно прошептал он.

— Джим приехал?

Мартин улыбнулся.

— Почти.

* Летающий диск (прим. автора).

380

ЧАСТЬ III. ГЛАВА III

— Тим? Уже здесь?

Можно было не спрашивать. От дома через лужайку к нам шел

Тим — композитор, писавший музыку для нашего фильма. Дети по-

бежали к нему. Он наклонился и обнял их быстро и сильно. Мой

сын особенно громко приветствовал его. Сью прыгала от радости.

— Тим, привет! А ты поедешь в Бристоль? Когда? — забросал его

вопросами Уилл. — Если ты поедешь, я с тобой!

— Я тоже хочу в Бристоль, — крикнула Сью.

— Нет, ребята, я приехал, чтобы здесь поработать.

— О! Отлично! Тогда ты напишешь музыку для нашего фильма,

— Уилл всегда выкладывал все с порога.

Тим мотнул головой.

— А что я сейчас делаю?

— Нет, нет. Для моего фильма. Я буду снимать кино про гуге-

нотов.

Мы еле сдержались, чтобы не рассмеяться, услышав такое

признание.

— Он, видно, перепутал гугенотов с хоббитами, — шепнул мне

Мартин.

— Про гугенотов? Прекрасно! — серьезно сказал Тим. — Ты ведь

знаешь, кто они такие?

Уилл задумался.

— Э…э… нет…

— Я думаю, в вашей библиотеке ты найдешь про них все, что

тебе нужно, — с пониманием продолжил Тим.

— Точно! — Уилла ничто не могло смутить. — Но ты напишешь

музыку?

— Договорились.

— Мам, а ты — сценарий.

— А сам-то ты кем будешь?

— Режиссером.

— Гены, — вздохнул Маффин.

— Кидай, — Уилл вложил фрисби в руку Тима.

— С удовольствием!

— Ура!

— Ну, все, теперь о нас долго не вспомнят, — сказал Мартин.

В это лето наши приезды и отъезды планировались с учетом ра-

боты на съемках. Энн, приглашенная на наш проект в качестве зву-

381

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

кооператора, работала со съемочной группой. Мы с Мартином, пока наши супруги работали, должны были устроить отдых детей.

Здесь же мне предстояло подготовить все к восьмому августа — на-

чалу фестиваля. Предполагалось, что Форд и Линда часть летнего

отпуска проведут у нас. Тим, как только появлялась возможность, приезжал часто без предупреждения, что, признаюсь, радовало

меня. Этот дом гостеприимно принимал под свой кров всех, по-

любивших его, и дарил каждому многое для его души. Со мною это

произошло в первые же дни, и особенно в мою первую летнюю

норфолкскую неделю. Мне нравилось сидеть на газоне под моло-

дой сливой с блокнотом на коленях. В соломенной шляпе с под-

солнухами, хлопковой блузе без рукавов — синей в белых цветах, завязанной на поясе и продуваемой ветром — просто художник на

натуре. Так оно и было. Я писала с натуры. Невыразимое чувство —

когда слова льются, не давая руке передохнуть, и ты не успеваешь

за ними. Чувства и мысли омылись ветром, настоенном на загоре-

лых соснах, голубым небом за кронами яблонь и кудрявых берез, воздухом — смесью из шума дороги и шелеста деревьев, звона

цикад и клика ястребов. Переживания и воспоминания, надежды

и тревоги, впечатления от природы и восхищение ее красотой, история и музыка — пишутся, как пейзажи. «Природа есть истин-

ное откровение Бога человеку. Зеленый луг неподалеку — вот та

одухотворенная страница, на которой вы прочтете все, что вам

нужно знать»*.

* А. Конан Дойл.

382

ЧАСТЬ III. ГЛАВА IV

Глава IV

Выпуская из рук законченное произведение,

он уже не будет так наслаждаться:

теперь он радуется плодам своего искусства, но пока он писал, его радовало само искусство*.

Наша жизнь с Джимом началась с его книги. Благодаря ей мы

встретились. Думаю, я не погрешу против истины, если скажу —

Джим написал эту книгу, чтобы мы встретились. Какое счастье, что когда-то он прочитал эссе Вирджинии Вулф «Своя комната».

Автор, прикоснувшись к теме великой поэтической тайны, уви-

дела печальную историю. Джим не поверил ей. Он захотел при-

стальнее вглядеться в эту судьбу, и ему открылась иная картина.

Он написал свой роман.

После премии «Книжник» Джим стал частым гостем ток-шоу, по-

священных литературе и театру, у него брали интервью. Вопросы, как правило, повторялись: уверен ли он, что предложенная в ро-