Государь всея Сети

нцы мирно спали, положенные рядком на лавку. Полемику вели Лиза и я. Васюта смотрел молча, потом вдруг подошёл ко мне и сказал на ухо:

– Алексей Данилыч, уведите всех наших. Я всё сделаю.

Я уговорил Кирилла и Лизу выйти наружу из приемного покоя. Катька сидела все так же, покорно и тупо ожидая решения своей участи.

Через пять минут Васюта вышел к нам.

– Всё в ажуре, – заявил он. – Отдельная палата и медсестра.

– Как тебе удалось? – спросил Кирилл.

– Как-как? Будто не знаете. Сто баксов и весь разговор… Врачиха сказала, что мать наверняка откажется. У них со свалки уже бывали роженицы. Все отказались. Ну и правда – куда она детей повезёт? На мусорку?

– А куда их сдают? – спросил Кирилл.

– В Дом ребенка, это в тридцати километрах, в посёлке Пролетарский.

– Нужно оставить ей денег, – Кирилл достал портмоне.

– Кирилл, убери это, – с легким презрением сказала Лиза. – Деньги она пропьет, а ещё хуже, их у нее отнимут. Хорошо не убьют. Убери.

– Но нужно же что-то сделать! – воскликнул Кирилл, нервничая.

– Да, нужно. И ты это сделаешь потом. Но для всех Катек в России. А пока заруби на носу, – сказала Лиза.

– Ну эта-то точно загнётся, – сказал Васюта. – Пока суд да дело.

Я попросил подождать меня и снова вошел в роддом. Девица в приемном сказала, что роженица в палате, там же и врач с медсестрой. Я накинул халат и направился по коридору, куда мне указали.

Слева и справа были белые крашеные двери палат с номерами. На самих же дверях висели таблички «ООО Гранит», «ЗАО Горячий бубен», «ООО Кролик» и другие. Наконец я дошёл до двери палаты, на которой таблички не было, зато там слышались голоса. Я заглянул.

Увидев меня, главврач поспешно вытеснила меня из палаты в коридор.

– Туда нельзя, нельзя… Что вам нужно? Мы все сделаем, как надо. Не впервой.

Она была уже в белом халате. Немолодая женщина с седыми волосами, стянутыми сзади в узел. Владелица двух коров, которые и были источником существования её семьи.

– Не надо больше денег, ваш шофер две сотни долларов дал, нам хватит, – сказала она, увидев, что я достаю кошелёк. – Вы уж простите, что так… Мы же тоже люди…

Я повернулся и пошел прочь.

Что, кроме денег, мы могли предложить этому бизнес-центру, где уже никто никого не рожал?

Не успел я отойти несколько шагов, как главврач снова высунулась из палаты.

– Роженица спрашивает, как назвать? Она хочет, чтобы вы назвали. Как-никак приемные отцы.

– Назовите Алексеем, Василием и Кириллом, – сказал я. – И окрестить не забудьте. А фамилия их пусть будет Штурм.

– Как? – испугалась она.

– Штурм, – непреклонно произнёс я и пошел дальше.

И опять потянулись поля, перелески, покинутые деревеньки, разрушенные фермы. На полях кое-где торчали из-под снега ржавые остовы брошенных здесь когда-то комбайнов и тракторов.

Будто прокатилось по России вражеское нашествие, оставив пустую заброшенную землю.

Неожиданно проехали мимо вросшего в снег ржавого корабля типа торпедного катера, над которым гордо