Государь всея Сети

дыша, обратился мужик к Кириллу, шестым чувством почуяв в нем руководителя экспедиции. – Катька рожает, нужно в больницу свезти.

– Садись, показывай! – без раздумий приказал Кирилл.

И мы поехали по дороге, которая вывела нас через пару километров к огромной свалке, простиравшейся вдаль, как казалось, до горизонта. Над ней кружились птицы, в разных местах поднимались к небу дымы, по свалке тут и там бродили какие-то люди с видом грибников. В руках у них были палки с крючками.

Кроме профессиональных бомжей, на поле было полно молоденьких солдат в шинелях и шапках, которые прочесывали свалку, уткнув носы в землю, будто что-то искали.

Где-то вдали, урча, опрокидывали свои кузова с мусором самосвалы.

– Чего они ищут? – спросил Кирилл.

– Да выбросили какую-то секретную папку в ракетной части. Предполагают, что свезли сюда, – охотно пояснил Николай (по дороге он успел нам представиться и рассказать о Катьке, которая была его сожительницей). – Всё! Дальше не проедешь, идти надо, – сказал он.

– Пойдём, – спокойно сказал Кирилл и вышел из машины.

– Эй-эй! – крикнула Лиза. – Высочество, немедленно переодень обувь. Я напрасно резиновые сапоги покупала? Ты там в своих ботинках утонешь.

Она была права. Мы облачились в резиновые сапоги и последовали по этому мягкому мусорному полю, по остаткам бумаг, пластиковых бутылок, каких-то досок, поролоновых кусков, тряпок, фотографий – по чудовищным останкам людского быта.

Я поймал себя на мысли, что смотрю под ноги с целью найти секретную папку, хотя на фиг она мне сдалась? Но общий перфоманс – штука заразная.

В руках у Лизы был чемоданчик, на котором стоял красный крест. И чемоданчик пригодился. Когда мы подошли к тому, что называлось жилищем Катьки, она уже рожала.

Это был домик, сооруженный из чего попало – из картонных ящиков от холодильников, досок, фанерных листов, железных уголков, оранжерейной пленки. У занавешенного проёма двери толпилось несколько бомжей. Из домика раздавались стоны.

– Та-ак! – сказала Лиза. – А ну всем отойти!

Бомжи стояли, как вкопанные.

– Ну! Отошли нахуй!! – заорала Лиза.

Они поняли, отодвинулись.

Лиза юркнула под тряпичный полог, прикрывавший вход в жилище, и через мгновение вынырнула обратно.

– Васюта, быстро тащи наших две канистры с питьевой водой. Подогрей на горелке литра два. В чайнике. Полотенец, простыню. Кирилл, узнайте с Доном, где ближайший роддом, повезём туда.

И она снова юркнула под полог. Стоны и крики роженицы усилились.

– Держись, милая! Сейчас родишь, не боись! – донёсся Лизин голос.

Началась суета, Васюта убежал, потом прибежал с водой и полотенцами, потом снова убежал за спиртом – протереть свой армейский нож, чтобы перерезать пуповину. Он тоже скрылся за пологом.

Наконец стоны и крики роженицы смолкли, наступила минута тишины, и из-под полога раздалось жалобное мяуканье, которое тут же превратилось в первый крик младенца.

Возникла пауза, потом мы услышали возглас Лизы:

– Ой, блин! Ещё один лезет!

Снова