Дайте стройбату оружие. глава Канютинский рубеж(СИ)

Чего им, вражеским пособникам, не хватало? Страна дала им образование, должности, уважение людей, а они помогают захватчикам. Не хотелось верить Афанасию в такую людскую подлость и чёрную неблагодарность, но изъятые ракетницы и патроны лишний раз убедили в истинности слов о повышении бдительности.

Афоня и бдил. Письмо бойцов просматривал. Сеть информаторов в батальоне сформировал. Начальство изредка делало замечания, что от Афанасия нет рапортов о случаях антисоветских разговоров, сомнениях в победе Красной Армии и разглашениях военной тайны, но и хвалили его батальон за отсутствие панических настроений и фактов дезертирства.

И вот перед Афоней проходят отступающие бойцы, среди которых, наверняка, есть и трусы и паникеры, и дезертиры. А может быть и вражеские диверсанты, которых нельзя пропустить в советский тыл.

Поднял Афанасий, по тревоге, весь личный состав батальона. Приказал взять под контроль людской поток на дороге и по сторонам дороги, от леса и до Шитиков - вторых. А чтобы люди арестованными себя не чувствовали, могли успокоиться, отдохнуть да перекусить, дал указание привезти им по паре мешков картошки. Пусть жгут костры, да пекут картофель в горячей золе или ломтиками на прутиках жарят, а самые голодные могут и сырую одну-другую картофелину схрумкать.

Так и формировались из отступающих отряды. Один у большака, другой севернее - у леса, а третий в Шитиках-вторых. Когда количество остановленных бойцов превысило три сотни, приказал Афоня ещё картошки везти, а сам оседлал коня и поскакал в Канютино. Три километра для крепкого жеребчика не расстояние. Да вот только не разгонишься по дороге, заполненной беженцами. В три раза дольше обычного, добирался Литвинюк, потому что вместо галопа, ехал мелкой рысью, а то и шагом. На станции никакого начальства нет. Как корова языком слизнула. Отправился в деревню, за станцию, где генерал начальник тыла 30-й Армии генерал Виноградов квартировался. Еле увернулся от легкового автомобиля, вылетевшего навстречу. Хотел развернуться и скакать вслед за чёрной Эмкой, потому что где легковушка, там и большое начальство, но слава богу, заметил машина Нач.тыла стоит на месте и сам генерал Виноградов возле неё руками машет. Указания дает Афониному комбату.

Близко подъезжать на коне к генералу Афоня не рискнул. Соскочил с коня у соседней избы, накинул повод на столбик изгороди, послушал издали, что необходимо сжечь их батальону на станции, а потом подошел к Виноградову, представился, доложил о ситуации с остановленными бойцами.

Похвалил генерал Виноградов Афоню за инициативу, приказал готовиться к обороне станции на занимаемом рубеже, а более точные указания получить у генерал-майора Калинина, которому Штабом Фронта поручено остановить врага на стыке армий и который только что поехал на станцию для ознакомления с обстановкой. Не по-уставному, по-человечески простился с комбатом и с Литвинюком генерал Виноградов. Руки им пожал. Пожелал удачи. Сказал, что отбывает в штаб своей 30-й Армии и уехал.

Сели они на своих коней и поехали искать генерала Калинина. Нашли. Возле командира роты курсантов.

Доложились. Обрадовался генерал, что кроме сотни курсантов и двух сотен бойцов охранного батальона ещё есть столько же, если не больше, бойцов, из отступающих частей. Что имеются на рубеже траншеи и блиндажи, заранее подготовленные.

Приказал, как водится в таких случаях, "ни шагу назад, ни капли топлива, ни зерна врагу, под личную ответственность, иначе головой...", горючее уничтожить, "портянки" сжечь. Под портянками он всё складское имущество имел в виду. Комбат, попросил разрешения сначала "портянки" и продовольствие уничтожить, а потом только горючее поджечь, ибо без горючего склады и штабеля не загорятся.

В общем, приказал генерал Калинин комбату оставить врага без трофеев, а Афоне - формировать отряды и держать оборону. Странная рокировка, но с генералами спорить - себе дороже станет.

Афоня пожаловался на то, что среди собранных бойцов нет командиров, а один он по всей линии обороны не накомандует.

- Будут тебе командиры. Познакомься. Капитан Орлов. Ваш батальон, задержанные бойцы и зенитчики поступают под его командование. В помощь ему - лейтенант Марков и политрук Гребешков. Пусть они возглавят сформированные отряды. Орлов, к вам зенитчики подойдут. Экономь снаряды. Снаряды пригодятся выбивать танки. Выполняйте.

После этого Афоня понял, что не в один момент созрела у генерала мысль поручить оборону Орлову. Оттого и отослал комбата от батальона, чтобы имел Орлов полную и единоначальную власть.

Комбат ускакал на своей лошадке уничтожать армейское добро, а Литвинюк, Орлов, Маркин и Гребешков, пошли выполнять задание. Генерал свою машину им не предложил, а на одном жеребчике четверо не ездят. Дошли за полчаса.

Пока Афоня отсутствовал, бойцы охранного батальона полтысячи красноармейцев и младших командиров успели насобирать. С учетом батальона, это почти семьсот человек. Сила для удержания большака. Семьсот бойцов, плечом к плечу стоящих на направлении удара, при поддержке шести скорострельных зенитных орудий, на полтора километра обороны, с лесными флангами, непроходимыми для немецких танков, могли стать серьёзным препятствием на пути врага.

Не стали....

Представитель Штаба Западного фронта генерал-майор Калинин приказал прикрыть имеющимися силами рубеж от Шитиков - первых до деревни Новики. Почти одиннадцать километров. Один боец на 15 метров. Четверть бойцов - без оружия, которое побросали вояки, драпая от немцев. Треть бойцов совсем недавно испытали страх поражения и уже бежали однажды с поля боя.

Рапортовать о таком состоянии личного состава Оперативный Уполномоченный НКВД Афанасий Литвинюк никому не собирался, но сделал вывод и приуныл. Возможно, если бы рядом не было генеральского порученца капитана Орлова, у Афони была бы карта, Литвинюк отменил бы генеральский приказ, а генерала обвинил бы в измене потому, что генерал приказал "размазать" имеющиеся силы, приказав отвести их с единственно-возможного направления немецкого удара и оборонять, помимо большака, десяток километров леса и болот, залесенных болот и заболоченных лесов, не имеющих ни одной дороги, по которой мог пройти хоть один вражеский танк или автомобиль.

Поэтому, бой перед станцией Канютино был скоротечным.

Когда немецкая пехота, численностью около пятисот солдат, при поддержке бронетранспортеров и самоходных орудий, ударила вдоль большака, на позиции, обороняемые сотней красноармейцев, ослабленные фланги дрогнули и побежали. Был ранен капитан Орлов, пытавшийся остановить отходящих бойцов. Афоня схватил гранату и швырнул её под днище самоходки. Взрыв! Бронированная машина остановилась перед бруствером. После этого, Литвинюк привстал в траншее, глянул на фланги, смятые противником и понял, что через несколько минут противник обойдет и окружит и уничтожит его группу бойцов, обороняющихся возле большака.

- Беглый огонь по пехоте - скомандовал Литвинюк - Теперь отходим! Бегом в лес! Отошли без практически без потерь. Русский лес, принял в себя бойцов. Кто по лесу, кто прямо по руслу лесной речушки Лехвинки, стараясь не разбрестись, уходили бойцы батальона НКВД вглубь канютинского леса.

Афоня вслушивался в доносившиеся звуки. Ничего, кроме шума солдатских сапог и ботинок, мнущих лесную подстилку, да приглушенного рокота немецкой техники, остановившейся в ожидании возвращения разведки, отправленной в сторону станции Канютино. Максимум, через полчаса, разведка вернется и доложит, что дорога к станции свободна. Значит, через час, бой примут курсанты.

Дай бог, чтобы хоть тройка зенитных орудий, обещанных генералом Калининым, помогла курсантам. Сам же Литвинюк и его бойцы не дождались помощи от артиллеристов.

С правой стороны, куда согласно генеральскому приказу, ушло с направления главного вражеского удара, более шести сотен красноармейцев, было тихо. Немцам нечего было делать в тамошних дебрях, где даже трезвый леший не пройдёт, не сломав себе ноги.