Дайте стройбату оружие. глава Канютинский рубеж(СИ)

К Афоне подошел командир второго взвода второй роты лейтенант Дима Вторяков. Вообще-то его настоящая фамилия была Третьяков, но номер взвода, номер роты и чья-то прилипшая к нему блиндажная шуточка превратили Диму во Вторякова.

- Афанасий, что будем делать с ранеными?

- А где капитан Орлов?

- Я его, сразу после ранения, приказал санитару в тыл увезти.

- Правильно, штабных беречь надо, иначе хлопот не оберешься.

- Так что решаем с ранеными?

- Много их?

- Человек десять. Один в задницу раненный, как бежали, Один в голову. Он тяжелый. Остальные ходячие. Кого в руку, кого в плечо. Нет подруженьки нужнее, чем солдатская траншея. Не зря землю лопатили. Уберегла земля-матушка от многих печалей. Может и ещё кого зацепило, но я больше не видел. Человек тридцать от коллектива оторвались и где-то по лесу бродят.

- Что решаем? В паре километров, в бараках лесозаготовителей, полевой госпиталь для легкораненых был. Сейчас немец в лес не сунется. Скажи запевале, пусть покричит, да пропоет пару раз куплет из нашей строевой песни. У него глас яко у диакона. Если услышат отставшие, так на голос придут. Подождем четверть часа. Потом, Дима, оставь мне военфельдшера и раненых. И восемь бойцов, которые поздоровее. Пусть сейчас начинают носилки мастерить. Двоих понесем, остальных поведу. Так что, Дима, я решаю вопрос с ранеными и узнаю что там с госпиталем, а ты бойцов выводи. К Канютину уже не пробьешься. Не пройдешь и не успеешь. Калинин говорил, что он целый стрелковый полк отправил в лес, груши околачивать, от Канютино до станции Никитинки. Выжди, когда большак опустеет, и уходи за большак. Не найдешь полка - веди людей на северо-восток. Там наши части должны быть. Выводи людей. А я ранеными займусь.

Штауффенберг в пути

Благополучно проскочив через Канютино, Макс фон Штауффенбер сделал одну большую глупость. Он стрелял в русского генерала и не убил его. Вихляясь между выбоинами, генеральская машина оторвалась от грузовика диверсантов и исчезла за поворотом.

Это было очень и очень плохо.

Попытка обезглавить русские войска на направлении удара не удалась, а выполнение задания, возложенного на Штауффенберга, оказалось под угрозой срыва. Наверняка, увидев первое же подразделение или пост русских войск, генерал выскочит из машины и поднимет такой шум, что поставит на уши половину фронта с приказанием найти и уничтожить его группу, безнаказанно шастающую по тылам и посягнувшую на генеральскую особу.

Поскольку за любым из поворотов могли находиться красноармейцы, ориентированные на поимку или ликвидацию его группы, то нужно было бросать автомобиль и уходить далеко в сторону от своего местонахождения и запланированного маршрута или дожидаться подхода немецких войск.

Причем, ни один вариант не гарантировал успеха.

При первом варианте, не исключалась возможность обнаружения и разоблачения группы противником. Перспектива оказаться в лапах военных чекистов абсолютно не радовала Макса. Прятаться в лесу до подхода основных сил вермахта означала потерю времени, безопасное передвижение по захваченной территории и гарантировала нежелательную необходимость перехода через русскую линию обороны.

Даже машину спрятать негде. Как назло, ни съезда, ни развилки. Придорожные кюветы залиты водой, по сторонам от дороги или вековой лес или болотистые низины.

В общем, как говорят на Руси, приехали!

И всё это из-за необдуманной стрельбы по генеральской машине. Если бы это сделал кто из подчиненных, Макс не раздумывая пристрелил его.

А получается, что сам стрелял и сам поставил всю группу под угрозу смерти.

Импровизировать... Импровизировать...

Макс вышел из машины.

Приподнял полог и скомандовал - Быстро всем в лес. Метров на триста севернее дороги. Найти подходящее место, затаиться, выставить охранение и ждать. Ржавый, задержись.

Приказал и снова мысленно обругал себя.

- Опять недопустимая ошибка! Хоть и по-русски, но он назвал рыжеволосого водителя Сергея Остириковского агентурным именем, а ведь было решено обращаться на заданиях только по званиям, именам или фамилиям.

Заметил это и Остриковский, но виду не подал, только скользнул взглядом, чуть дольше и козырнул Штауффенбергу - Есть остаться, товарищ младший политрук.

- Боец Остриковский, ты сейчас немного испорти машину, но так, чтобы даже баран за пару минут разобрался, в чем причина неисправности.

- Есть испортить машину. Я, товарищ младший политрук проводок от трамплёра отломаю. И быстро, и видно, и исправить не трудно.

Приподнял Сергей боковину капота, дёрнул на себя проводок и опустил капот на место.

- Готово.

- Проверь, не осталось ли чего в кузове и кабине.

- Чисто.

- Тогда уходим.

Перепрыгнули через канаву. Отошли в глубь ельника, прилегли за кустом лещины и стали наблюдать за дорогой.

Всё произошло именно так, как хотелось Максу. Через полчаса на дороге показалась большая группа красноармейцев, человек двадцать, во главе с лейтенантом. Когда колонна дошла до автомобиля, бойцы стали наперебой что-то говорить командиру. Наконец тот махнул рукой в знак согласия.

Сначала, бойцы начали кричать подзывая отлучившегося водителя. Не дозвавшись и не дождавшись законного хозяина, обступили грузовик. Один боец залез в машину и нажал на стартёр. Безрезультатно. Двигатель не ожил.

Тогда знаток техники открыл боковину, задумчиво осмотрел двигатель, что-то пощупал, потрогал, пошевелил и обрадованно хекнул, заметив болтающийся конец провода. Зубами содрал изоляцию, примотал оголённую проволочку на положенное место, проверил уровень масла, заглянул под пробку радиатора, залез в кабину и завёл двигатель, наслаждаясь восторженными возгласами сослуживцев.

Впрочем, возгласы смолкли, как только на дороге показалась следующая группа красноармейцев, увидев которую, первая группа быстренько загрузилась в кузов, шофёр прыгнул за баранку, лейтенант сел рядом и два отделения красноармейцев, овладевших автомобилем, отправились в сторону Холма-Жирковского.

- Замечательно - подумал Макс. Теперь, если у русских есть связь и порядок, этих воинов арестуют по подозрению в покушении на жизнь генерала, потом дождутся следователя, начнут допрашивать, делать выводы, докладывать начальству и подарят его группе два-три часа времени.

Сергей, веди сюда наших.

Собрались диверсанты. Встали перед Штауффебергом.

- Итак, бойцы, кто видел, кто не видел, но возле станции Канютино был обстрелян воинский эшелон. Краснопузые разбежались, как зайцы. Они знают, что сзади немецкие войска, поэтому пойдут разрозненными группами на восток. Наша задача примкнуть к одной из больших групп и вместе с ними идти к нашей цели. Проблема одна. Красные идут без оружия. Они или побросали свои винтовки или не успели получить их.

Поэтому, мы как бдительные бойцы потерявшие связь со своей разгромленной частью, задерживаем группу подозрительных лиц, якобы бросивших оружие, и сопровождаем их для выяснения личностей, а далее - действуем по обстоятельствам.

Вышли на дорогу и опять влипли.

Определенно, для Штауфенберга началась череда неприятностей. Сначала послышался топот ног и показалась толпа в полсотни человек, затем, неожиданно толпа бросилась в разные стороны, спасаться в лес, а через три - четыре минуты, из-за поворота появились три мотоцикла, приближение которых, которых диверсанты не расслышали из-за гула летящих самолётов. Мотоциклисты, увидев перед собой вооруженных красноармейцев, стоящих поперек дороги, не испытали сомнения, что перед ними именно большевики и начали палить , одновременно из трех пулемётов.

Никогда ещё Макс Штауффенберг не испытывал такого позора и не бегал так быстро. Он даже не помнил, как метнулся через кювет, кубарем прокатился до кустов, на четвереньках пролез сквозь густые заросли ирги, вскочил на ноги и прыжками понесся по лесу, стараясь, чтобы между дорогой с мотоциклистами и его спиной было как можно больше толстых деревьев, со щелканьем ловивших в свои стволы германские пули.