Юность Бабы-Яги

– Ни в коем случае, – отрезала Вета. – Только сидеть и разговаривать. В твоем случае только улыбаться и молчать, пока он будет говорить. Есть люди, которым собеседник не нужен, они сами хотят высказаться, хоть кому-нибудь душу излить.

– Почему это я – «молчать»? – возмутилась Лена, забыв, что она разговаривать по-русски с клиентом бара сможет вряд ли, разве что кто из соотечественников забредет.

– Потому что именно ты – молчать, – сказала Вета, – пока не научишься сносно объясняться по-французски. Ты быстро все усвоишь, я помогу, – пообещала она. – Про тебя мне еще там эта бельгийская тетка сказала, что на первых порах сойдет и так, только меньше будешь зарабатывать, но потом язык все равно выучить придется.

Но Лена давно, еще в Москве, была психологически готова к тому, чтобы пойти по извилистой тропе проституции, поэтому мысль о том, что надо только сидеть, пить и молчать, несколько удручала предприимчивую девушку, а уж то, что нельзя ни в коем случае уважить какого-нибудь старика за 500 баксов – просто бесило. Мысль эта не давала Лене покоя, поэтому она вернулась к теме.

– Послушай. Ну я насчет клиента. Язык, понимаю, буду учить потихоньку, но вот это, интим в смысле, что, никак нельзя? А если втихаря, если никто не заметит? Так, тихонько встали, ушли в отель какой-нибудь, а?

– Никогда! – разозлилась уже Вета. – Ты же и меня этим подставишь, дура, ты что, не понимаешь? Тебя на эту работу и взяли только вместе со мной. И мы, если ты там чего-то сотворишь, вылетим оттуда обе. В этом заведении другие правила, пойми. Оно солидное, только для очень богатых клиентов. Это не публичный дом какой-нибудь! Там покупают очень дорогие напитки и покупают время девушки для общения и только. Общения с ней за столом. Но покупают у бара: время девушки куплено заранее и по контракту принадлежит этому заведению. И время это – рабочий день, а точнее, ночь с 8 часов вечера и до 6 часов утра, ясно? Если поймают на сексе, то есть на неслужебных отношениях с клиентом, уволят сразу, мгновенно. Правила такие, ясно?

– Так что же, тупо сидеть на одном месте и лакать это шампанское, и все? – возмущалась Лена.

– Да, представь, вот это и есть твоя работа. Ты за нее будешь деньги получать. И 10 % с каждой бутылки, не забывай. Или у тебя есть другие предложения? И вот еще что: клиент может тебя во время общения в ресторан пригласить в другое какое-то заведение.

– Ах, так все-таки может? Ура, – сказала Лена.

– Не спеши, – продолжала Вета свой инструктаж. – Эту прихоть посетитель обязан будет оплатить, причем не тебе, а бару. Он должен выкупить у бара эти два часа, да и то не напрямую, а, например, заказать 4–5 бутылок дорогого шампанского и, естественно, не увезти их домой, а оставить там же. Впрямую деньгами такие вещи у них почему-то не поощряются. Или это личный доход бармена, который там еще и надзиратель – сама не знаю, да и чего вникать-то! Так что такой каприз, как приглашение тебе отобедать где-нибудь, обойдется ему недешево.

– Долларов в 1000, – уже посчитала Лена.

– Не меньше. Это значит, ему надо сильно, очень сильно захотеть тебя пригласить.

– А если он заплатит, ну в смысле закажет, а потом мы с ним вместо ресторана где-нибудь предадимся любви тоже долларов за 1000, – размечталась Лена.

– Ишь ты! «Предадимся любви», – передразнила ее Виолетта. – Потеряем голову за бабки! Нет уж, подруга, не удастся тебе ее потерять! Ты будешь удивляться, но и это предусмотрено. Клиент должен сказать бармену, в какой ресторан идете. Тут все друг друга знают и помогают. Не бесплатно, конечно. И одним звонком в твое заведение, что вас с клиентом не было в указанном ресторане, тебя заложат в один момент, и прощай работа.

– Да-а, противный труд, – взгрустнула подруга.

– Ага. И однообразный.

– Но, наверное, женихи попадаются – супер! – Вновь природный оптимизм одержал в Лене верх над унынием. – А что, это все тебе вот та вобла сухая в офисе рассказала?

– Ну да.

– За 10 минут? – восхитилась Лена. – И ты запомнила?

– Пришлось. Ну и память у меня хорошая. Мало того, она мне правила в отпечатанном виде вручила в двух экземплярах – для тебя и для меня. Вот смотри, – Вета вынула из сумочки два красивых бланка с напечатанным текстом. Разговор происходил в их комнатушке, куда Вета пошла сразу после визита в контору, а Лена тем временем уехала обедать с Генрихом и вот вернулась домой через два часа. Так что Вета все эти правила успела перечитать.

– Знаешь, – сказала она подруге, – у меня вот эти листки с правилами просто тошноту вызывают. Эта дама ни минуты не раздумывала, куда нас устроить. Мы на потоке. Она поставляет девушек для всех такого рода заведений. Иначе разве был бы у нее типовой договор, который она нам всучила? Да никогда!

– Ну так что? – спросила Лена. – Мы же подписали.

– Подписали, – согласилась Вета.

И подруги замолчали ненадолго, погрузившись в задумчивость. А мысли у них, надо сказать, были разные. Лена на самом деле собиралась только попробовать предлагаемую схему, потому что как же без проституции, которую она считала уже почти своим призванием. Да и скучновато все это. И основные надежды у нее были все-таки на Генриха, с которым она обещала сегодня же провести вместе вечер, а на вопрос Генриха: «А ночь?» – ответила: «Кто знает, может быть». И Генрих уехал вполне счастливый. Сегодня ему скорее всего и будут подарены сумасшедшей красоты трусики с любовно вышитыми буквами на них.

Ну а Вета… Вета решила попробовать себя в этом жанре вполне серьезно, и программа у нее была долгосрочной. Она должна будет, ни в коем случае не спеша, найти на месте своей первой работы настоящего жениха, чтобы он был действительно «супер», а не какой-то там средней руки бизнесмен типа Генриха; ей нужна была птица значительно крупнее. Она его выберет сама, среди тех, кто будет, в свою очередь, выбирать для общения в баре именно ее (а будут выбирать многие, она была в этом уверена); затем ей предстоит заинтересовать претендента, обворожить и долго отказываться от приватных встреч, опасаясь увольнения. Затем, когда она поймет, что можно потерять работу без всякого риска, потому что потерять претендента (что гораздо важнее) уже невозможно; когда поймет, что он уже никуда не денется, тогда можно будет наконец уступить. Но не разрешить ему в первый вечер ничего, кроме короткого поцелуя, а затем через пару недель дойти и до постели, в которой претендент забудет, как его зовут, и будет только и делать, что восхищенно шептать ее имя; короче – околдовать его окончательно и окольцевать птичку, вот такой и будет в общих чертах ближайшая цель ее жизни, а мы-то с вами знаем, что поставленной цели Вета за свою пока короткую, но насыщенную событиями последних лет жизнь добивалась всегда. Ведь главным инструментом, на котором веками играют женщины всех континентов и всех цветов кожи, является притяжение полов!

Кстати, об инструментах: вроде похожи друг на друга скрипка Страдивари и, допустим, скрипка Петропавловского завода музыкальных инструментов, вроде и силуэты похожи, и колков столько же, и количество струн совпадает, но звучат-то они по-разному! Так и здесь: у обеих девушек все то же самое, что есть у одной, то имеется и у другой, и играют они одну и ту же любовную мелодию, но только у одной звук колдовской, завораживающий, а у другой просто приятненький. Скрипка Страдивари на танцах не играет, ей подавай престижный концертный зал с хорошей акустикой.

Правда, есть в этом повествовании одна чудесная скрипка, которая не играет вообще, никого не хочет чаровать и восхищать, не настроена она для других, она ждет своего единственного музыканта в городе Ижевске и не знает: приедет ли он когда-нибудь. Глубина и чистота ее звука словно исключает саму возможность игры на ней других. Она будто звучит сама, когда случайный ветерок с Запада, со стороны столицы вдруг невзначай тронет ее спокойные струны и напомнит ей о том бесподобном концерте, который она сыграла недавно, а ей кажется, что так давно… Она ждет, когда скрипач вернется. Вернется ли? Она совсем не уверена в этом. Но все равно будет ждать…