Немного солнца в холодной воде

хватало. Так было до... Натали. Он поморщился:

- Знаешь ли...

- Да знаю-знаю, дружище,- прервал его Жан. - Страсть - это страсть. Это лучшее из всего, что могло с тобой случиться. В особенности страсть к такой женщине, как Натали. Казалось, он говорил совершенно искренне.

- И да и нет,-сказал Жиль и наклонился к Жану.

Он по-чувствовал, что способен к психологическому анализу, тонкому, прустовскому анализу. Когда чувствуешь себя умным, предателем себя не чувствуешь. - Видишь ли, когда я с ней познакомился, я был... ну, ты, конечно, помнишь... с меня словно кожу содрали. Бог знает почему, но именно так и было. Она положила меня на пуховую подушечку, согрела, вернула к жизни. Право. Но те-перь... Теперь эта подушка давит мне на лицо, душит. Вот оно :как. Все, что я любил в ней и что поддерживало меня - ее власт-ность, ее прямолинейность, цельность,- все это обратилось против .нее...

- Потому что сам ты вялый и неустойчивый,- ласково сказал Жан.

- Если хочешь, да. Может быть, я последняя сволочь, но,

право же, бывают минуты, когда я дорого дал бы за то, чтобы не представать перед ее судом. И быть, как прежде, одиноким.

Ему следовало бы, ради точности, добавить, что он не может :и помыслить себе жизни без нее. Но в порыве гордости и само-довольства по поводу своей удачной статьи и всеобщего одобре-ния, видя явное сочувствие Жана, он избавил себя от этого при-знания.

- Может быть, тебе следует все это объяснить ей,- сказал .Жан и умолк.

Жиль обернулся. В дверях спальни стояла Натали. Она казалась спокойной. Нет, глаза у .нее были светлее, чем обычно. А дверь была закрыта, когда они пришли?

- Добрый вечер,-сказал Жан.

И поднялся с места. Он тоже немного побледнел.

- Вы тут беседовали? - сказала Натали. - Агентство сегодня днем закрыто, и я этим воспользовалась, чтобы немного поспать.

- Я... Ты спала? - в отчаянии лепетал Жиль.

- Только что проснулась. И сейчас покину вас: мне надо кое-что купить.

- Да останься же, - торопливо проговорил Жиль,-останься. Мы с Жаном как раз говорили о моей статье, которую я вчера прочитал тебе.

- Хорошая статья, верно? - сказала она Жану. - Нет, остаться я не могу. Право, мне надо идти. - И, улыбнувшись им, она ушла.

Они медленно опустились в кресла.

- Ах, дьявол!-выругался Жиль. - Ах, дьявол!.. Как по-твоему, она...

- Нет, не думаю, - ответил Жан. - Мне кажется, дверь была закрыта. Во всяком случае, ты не сказал ничего ужасного. Только то, что иногда тебе бывает муторно. Каждой женщине это знакомо.

- Нет, это ужасно. Даже очень. Как ты не понимаешь?- крикнул он. - Ужасно, что я говорил вот так о моих отношениях с ней, да еще тебе...

- Что значит - "да еще тебе"? Чем я провинился?

- Ничем,- ответил Жиль. - Сейчас не время обижаться.

- Послушай меня, давай допьем кальвадос и подождем не-много. Вечером она закатит тебе бурную сцену - это худшее, что тебя ждет, но ведь ты уже привык к этому.

- Нет,- задумчиво сказал Жиль, - нет,