Ведьмин подарок. Лилит (сборник)

Воспользовавшись передышкой, парень произнёс: «Спеши сейчас сделать то, что очень хотела сделать. Не откладывай на потом… Время Центавра и его огромная сила пройдут…»

Пробудившись, я и подумать не могла, что привидевшийся мне сон вполне реален и дан мне в помощь. Мой мозг начал выдавать такой стремительный поток информации, что я не сразу поверила, что сновидение закончилось. В моей голове, будто, говорил чей-то голос. До моего сознания отчётливо дошла информация, что нападавшая на меня во сне женщина есть ни кто иной, как моя родная бабушка, не отличающаяся в пору своего бытия высокой нравственностью. Она не раз уводила чужих мужей, за что весь наш род, по словам загадочного информатора, по женской линии был проклят пострадавшими, и женщины нашего рода вновь и вновь сами разрушают свои отношения с супругами и в результате вынуждены в старости оставаться одни. Проклятия и законы кармы в данном случае одно и то же. Только будучи верной женой своему нынешнему мужу, уняв свой бурный темперамент и не провоцируя ссор, я смогу сохранить брак и снять этот кармический долг…

Информация была мной услышана…

Я решила не упускать время Центавра и в последующие пару месяцев написала много интересных зарисовок на волнующие меня темы. Они легко расходятся в книжных магазинах, очень любимы моими читателями.

Тот сон я помню так, будто видела его только вчера, и даже по сей день ясно и отчётливо помню пейзажи сказочной планеты. Себя блюду… В момент начинающейся ссоры всегда пытаюсь унять свой нелёгкий нрав, обуздать разгулявшееся Эго и первая иду на перемирие с супругом. Сейчас я твёрдо понимаю одно – все ответы лежат на поверхности, нужно только научиться слышать Вселенную…

Чувствовать Бога

Они говорят, что тебя со мной нет – глупые люди. Ты всегда со мной. Стоит мне только пожелать, и мы лежим рядом, обнявшись, в постели; гуляем, взявшись за руки, в зелёном, тихом парке или у прохладной реки; ужинаем в Париже, целуемся в Венеции…

Эти встречи настолько часты, что я уверена – ты всегда со мной. Когда я гляжу на тебя бодрствующего или спящего, серьёзного или усмехающегося – я чувствую прикосновение Бога к моей жизни, к моей сущности. Я точно знаю, неверующие люди – это несчастные люди, они никогда не любили по-настоящему.

Я всегда отличу тебя от тысяч, сотен тысяч других людей. Каких бы замечательных личностей ко мне ни посылало это насмешливое Небо, глядя в их глаза, я не чувствую Бога, не вижу совершенства Вселенной. И только рядом с тобой прекрасны и хлёсткие дожди, и промозглые ветра, и весенняя грязь, и зимние морозы.

Помнишь, ты однажды сказал: «Даже просто обнять тебя – для меня счастье»? Тогда, в тот зимний вечер, моё сердце просто растаяло от нежности и счастья…

И мне жаль, что я не произнесла в ответ: даже просто видеть тебя – бесконечное счастье для моей души…

P.S. А сейчас – я мысленно поцелую тебя и засну. До новой встречи…

Волшебная косметика

Мы с мужем – довольно обеспеченные люди, но по ряду причин не можем иметь собственных детей. Семь лет мне потребовалось для того, чтобы убедить Якова в необходимости этого доброго жеста – как по отношению к самим себе, так и по отношению к чьей-то давно живущей ожиданием душе – усыновления. На самом деле, мне было абсолютно без разницы, какого пола и возраста ребёнок станет частью моей жизни – я хотела только одного, чтобы моя душа с первого взгляда потянулась к малышу.

В детском доме нас с мужем встретило такое количество серых, голубых и карих глаз, полных боли, что мне захотелось обнять их всех и, ничего не объясняя, увезти к себе домой… Но всех везти не полагалось, нужно было делать этот ужасный выбор.

И пока я жалела себя и всех этих одиноких крошек, то заприметила одну девчушку, совершенно не обращающую внимания на нас с Яковом. Будто её вовсе не касались эти жестокие смотрины, малышка в полной отрешённости от происходящего занималась починкой куклы с оторванной головой. А когда это ей удалось (что меня бесконечно удивило – девочка было неплохим и уверенным мастером своего дела, будто постоянно только этим и занималась), перешла к починке небольшого однорукого пупса.

Меня настолько заинтересовала эта маленькая мастерица, что я также на миг забыла обо всех присутствующих и подсела к ней прямо на пол.

– Почему ты не играешь с целыми игрушками, как все дети, а занимаешься починкой всех этих развалюшек? – Участливо спросила я.

– Как “почему”? У всех своя судьба на свете. – Не задумавшись, серьёзно ответил ребёнок. – Одни ломают. Другие чинят. Без меня этих человечков (провела она рукой над грудой сломанных игрушек) выкинут в мусоропровод. По-вашему, это честно? А я их сейчас отремонтирую, и у них снова будет семья, все захотят с ними играть.

Надо ли говорить, что после того разговора меня не интересовал никто, кроме Лисы. На самом деле её звали Алисой, но нам с ней больше нравилось домашнее и родное прозвище Лиса. Девчушка-мастерица стала моей дочерью. Мы как-то невероятно быстро приросли друг к другу. Эта возникшая связь была настолько важной и сильной, что помогла мне пережить предательство и уход мужа спустя два года.

Я позволяла себе впадать в уныние и плакать только в одиночестве, когда моя дочь гуляла с няней. К их возвращению домой я приводила себя в порядок и старалась выглядеть бодрой и счастливой. Однажды я не успела этого сделать, и была застигнута врасплох, с красным носом и опухшими от слёз глазами. Взволнованной моей болью Лисе я сказала, что являюсь обладательницей волшебной косметики.

– Вот сейчас ты сама всё увидишь! – Шептала я и на глазах у девочки превращалась во вполне свежего, довольного жизнью человека.

С той поры прошёл год. Это был нелёгкий для меня и чувствительной Лисы период. Но мы выстояли, так как знали, что очень нужны друг другу.

Лишь однажды за этот год я спала отдельно от девочки, так как не могла сдержать душащих меня слёз. Но тем же утром я проснулась разрисованная, будто деревянная матрёшка. Щёки мои пылали румянами, веки потяжелели от щедрого слоя теней, а губы и подушка алели помадой… А рядом, сидя на полу, спала, уронив голову на мою кровать, маленькая Лиса.

Почувствовав всем своим особенным существом моё пробуждение и открыв заспанные глазки, девочка произнесла:

– Я под дверью слушала, ты очень горько плакала, тебе было больно, как той собаке, которую сбила машина перед нашим детским домом. Она также скулила перед тем, как умереть… Я боялась, что ты тоже умрёшь, и пришла полечить тебя. Только не ругай Лису, пожалуйста. Я не смогу без тебя жить…

Надо ли говорить, что с того дня я совершенно не плачу. Я просто поняла, что предатель Яков не стоит даже морщинки моего нахмуренного лба, не то, что слёз. И у меня есть самая лучшая дочь на свете – родная душа, которая волнуется обо мне и по-настоящему любит.

Путешествие в прошлые жизни

Сердечко моё, даже живя в отдалении от тебя, я не перестаю быть накрепко связанной с тобою. Вот, например, сегодня мне привиделся очень странный сон. Будто я проживаю в небольшом зарубежном городишке, и ещё – я очень молода и отчаянно влюблена. Влюблена, конечно же, только в тебя. Хотя в этой реальности сна ты зовёшься Беном. Возможно, это сокращенный вариант имени Бенджамин. Здесь я побоюсь солгать и потому гадать не стану.

Нам с тобою так мало лет – в том сне мне показалось, что не больше 16-ти. После занятий в школе (или Бог его знает – как называется то учебное заведение) я, одетая в простое, тёмное платье, но однозначно самая счастливая на свете, бегу к тебе, в дом твоих родителей. В этом небогато обставленном, но просторном доме нашим излюбленным местом является строгий, бесконечно удобный и родной серый диванчик. Мы целуемся, сидя на нём, с таким упоением, что в моём мозгу красной тревожной лампой вспыхивает только одна мысль: “Самое страшное для меня на этом свете – потерять тебя, моё сокровище”. Неожиданно возникшая и тревожная мысль настолько овладевает моим сознанием, что, в попытке защититься от неё, я отрываюсь от твоих уст и заставляю тебя написать то ли на кусочке синей бумаги, то ли прямо на купюре, случайно попавшейся мне под руку, такие слова: “Я навсегда твой”. Ты, смеясь, легко выполняешь мою просьбу и даже в знак своей полной верности и преданности мне подписываешь бумагу своей кровью. Мы продолжаем неистово целоваться и даже не подозреваем, что совсем скоро будем разлучены. Разлучены самой смертью… Ты погиб спустя несколько дней где-то в горах. Находясь в серьёзном отдалении от тебя в тот момент, я вдруг отчётливо увидела повозку твоих родителей и где-то совсем рядом услышала голос твоего отца: