Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

Уэйн сжал ее руку посильнее и заставил выйти из машины.

– Да, хочу спросить тебя кое о чем. – Он привлек ее к себе и посмотрел в глаза. – Ты что, с дерева слезла?

– Как это понимать?

Он взял ее под руку и повел к дому.

– Вот послушай. Однажды, несколько миллионов лет назад, пара обезьян, проснувшись как-то утром, обнаружила, что на дереве больше нет фруктов. Тогда обезьяна-самец сказала обезьяне-самке: «Спустись вниз и поищи что-нибудь поесть». Но обезьяна-самка возразила: «Нет, иди ты». И таким образом мужчина впервые слез с дерева. Какой ужас оказался внизу! Чтобы спастись, ему пришлось встать на две ноги и научиться бегать. Бедняжка остался без шерсти и хвоста. Но зато нашел еду. Тогда его подруга тоже захотела слезть с дерева. С тех пор это делают многие, а некоторые и все еще не решаются, потому что жить внизу очень трудно. – Он остановился и указал на нее пальцем. – Так, значит, ты слезла с дерева?

– Ну да. Только совсем недавно. Еще не привыкла бегать.

Уэйн весело рассмеялся:

– Вот почему ревнуешь! Ты ревнивая женщина, тоскующая о дереве!

– Ах, Питер, ну как же ты умен!

Уэйн открыл дверь и любезно пропустил Мерилен вперед. Они вошли в лифт, и уже через несколько секунд дверь открылась в прихожей квартиры с современной обстановкой. Однако из лифта никто не вышел, оттуда лишь доносились какие-то негромкие звуки, потом зазвучал смех. И наконец появились болтающиеся в воздухе женские ноги: Уэйн не без труда пытался вынести Мерилен из лифта на руках. Наконец это ему удалось.

– Действительно, кто бы мог подумать, что мы поженимся в лифте! – засмеялась она.

– Как это поженимся? Всего лишь поцелуй, самый обычный. Затянувшийся, пожалуй…

Он взглянул в лифт и сделал вид, будто хочет вернуться туда все так же, держа ее на руках.

– Нет, нет. Я только хотела сказать, что ты несешь меня на руках как новобрачную.

– Потому лишь, что ты впервые пришла ко мне в дом. Отметим это событие, как того требует традиция.

Он отнес Мерилин в гостиную, продолжая подтрунивать:

– Я со всеми так поступаю.

– Ах вот что? А потом?

Уэйн опустил ее на пол:

– Потом ставлю на пол, принимаю душ, чищу зубы…

– …И идешь спать. Видишь, по крайней мере, есть причина, почему я до сих пор предпочитала, чтобы ты приезжал ко мне.

– Неправда. Просто не любишь раздеваться в незнакомом доме. Ты же всегда так оправдывалась.

Мерилен положила на стол папку, которую Уэйн протянул ей в лифте, когда брал ее на руки, и стала расхаживать по комнате, осматривая гостиную. Поправила подушку на диване, потрогала безделушки там и тут, провела рукой по книгам на стеллаже, взглянула на бумаги и документы, грудой лежавшие на небольшом письменном столе.

– Книги, бумаги повсюду. Сколько всего интересного тут можно почитать!

Она взяла папку и хотела открыть ее. Уэйн не позволил:

– Не надо, оставь в покое!

Она попыталась задержать бумаги в руках.

– А что? Разве у нас есть секреты друг от друга?

Ему удалось завладеть папкой.

– Дипломатические секреты, конкуренция посольств. Ты англичанка, я…

– А это что такое?

Она приметила какую-то брошюру и захотела полистать ее. Уэйн вмешался:

– Тайны. Нигерийцы!

Поскольку Мерилен продолжала перебирать бумаги, он поспешил забрать их.

– Тут редкие вещи. Любовные письма… – заметил он.

Продолжая игру, она выхватила у него из рук какую-то страницу.

– Любовные письма, напечатанные на машинке? На титульных листах?

Ей удалось прочитать «Шаффер amp; Сыновья», но Уэйн отнял у нее бумагу.

– Черт возьми. Никогда не видел женщины любопытнее!

Он уходил от нее с бумагами в руках, а она упрямо преследовала его.

– Ты делал то же самое, когда впервые пришел ко мне домой. Ну покажи. Хочу посмотреть, что там написано…

Уэйн отстранил ее, поспешно уложил папку и бумаги в ящик и, заперев его, опустил ключ в карман брюк.

– Ничего не поделаешь. Мы, торговые партнеры, ведем очень важные дела, которые весьма интересуют англичан… – Он обнял ее. – Особенно англичанок. Теперь, когда приехали нигерийцы с нефтью и ураном, представляю, как забегали в твоем посольстве. Умираете от зависти. Спорю, что в твоем офисе теперь полно разных типов, примчавшихся из Лондона с бомбочкой и чемоданами денег, чтобы перекупить наших нигерийцев. Разве не так?

Мерилен, у которой не выходил из головы разговор с Контатти, на минуту испугалась: вдруг Уэйн что-то заподозрил, и слишком громко рассмеялась в ответ:

– Ну что ты! Наш посол уехал на каникулы, и все спокойно спят.

Уэйн усмехнулся и расслабил галстук.

– А я сегодня просто сам не свой, устал невероятно. – Он снял пиджак. – У меня был сумасшедший день. Адские совещания. Цифры, счета, кока-кола. Мне нужно принять душ.

Она тем временем прилегла на диван.

– Конечно прими, дорогой. Только не надо чистить зубы. Это всегда так удручает.

Уэйн прошел в спальню и оттуда в ванную. Прежде чем закрыть дверь, послал ей поцелуй.

Мерилен громко крикнула, чтобы он непременно услышал:

– Ненавижу трезвых, пунктуальных и занудных чистюль.

В ответ прозвучал голос Уэйна:

– Минни, приготовь мне, пожалуйста, скотч. А себе – ни-ни, ты и так уже пьяна…

– Хорошо, дорогой.

Она встала, рассеянно оглядела комнату, включила музыку и, налив виски, отпила глоток. Улыбнулась какой-то своей мысли, приготовила скотч для Питера и решила отнести ему в ванную.

Стоя под душем, он высунулся, чтобы глотнуть скотча.

– Минни, ты сама любовь.

– Да, дорогой.

– Спасибо, дорогая.

– Пожалуйста, дорогой.

Между тем, пошарив в карманах брюк Питера, оставленных на стуле, она извлекла ключ от ящика.

– А мне дашь глотнуть, дорогой?

– Конечно, Минни. – Он дал ей отпить из своего бокала, она подтолкнула его обратно под душ и ушла.

В гостиной она открыла ящик, взяла папку и документы, но читать их не стала.

Уэйн между тем заметил, что брюки лежат как-то иначе. Удивившись, он заподозрил неладное, пошарил в карманах и понял – ключ исчез. Встревожившись, он выскочил из душа как раз в тот момент, когда Мерилен входила в ванную с папкой в руках.

– Как она открывается, дорогой?

Раздосадованный, Уэйн бросился к ней, намереваясь забрать документы. Она побежала от него, он нагнал ее в спальне, голый и мокрый.

– Дай сюда, оставь!

Она задержалась по другую сторону кровати, пытаясь открыть папку.

– Хочу знать о тебе все. По-твоему, это несправедливо?

Уэйн бросился на кровать, чтобы отрезать ей путь к отступлению.

– Хватит!

Но она снова увернулась и стала разбрасывать бумаги лист за листом, и Уэйн принялся ловить их.

– Да ты пьяна, совершенно пьяна!

Наконец ему удалось отнять у нее папку, он обнял Мерилен, и они упали на кровать. Она возражала:

– Прошу тебя, дай прочитать…

– Кончай эту глупую игру. А то я тебе сейчас покажу!

Он приподнял ее, перевернул на живот и принялся шлепать по ягодицам.

– Седьмая заповедь: не желай добра чужого… Она не оказала никакого сопротивления и спокойно заметила:

– Это восьмая заповедь, дорогой.

– Нет, седьмая.

– Ошибаешься, дорогой. Седьмая – это о чужой жене.

– Короче, перестанешь наконец спорить?

– А ты, вместо того чтобы шлепать, отважишься наконец поцеловать меня?

Они рассмеялись. Он помог ей повернуться и поцеловал в кончик носа.

– Так это седьмая или восьмая?

– Не помню.

– Ох, Минни, теперь ведь не успокоюсь, пока не посмотрю в энциклопедии.

Она высвободилась из его объятий.

– Знаешь, завтра вечером я пригласила нескольких подруг поужинать у меня дома.

– И что?

– Жаннет тоже будет.

– Жаннет? Ты серьезно?

– Самая красивая женщина на свете. По-твоему. А ты – единственный приглашенный мужчина.

Уэйн недовольно поморщился:

– Ах нет, завтра вечером не смогу.